Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей - Страница 27

Два дня шли переговоры Дилла и английского посла в Белграде Кемпбелла с Симовичем, военным министром генералом Иличем и сербскими офицерами — генштабистами. Дилл уговаривал Симовича согласовать с Грецией военные и экономические усилия по «отпору германской агрессии», которую сами же англичане на Балканы и привели.

В тот же день, 1 апреля 1941 года, югославы обнародовали декларацию министра иностранных дел Момчило Нинчича о нейтралитете и довели ее до сведения всех великих держав. И в тот же день посланник Гаврилович опять пришел к Вышинскому, теперь уже — жаловаться:

— Представляете, когда я сообщил о декларации Криппсу, он был разочарован.

— Почему же?

— Он не скрывал даже недовольства, господин Вышинский! Англия явно хочет войны!

И вот тут Гаврилович высказывал явно личное (а не подсказанное из Лондона) мнение и… был прав. 3 апреля 1941 года на железнодорожной станции у греческого пограничного городка Кенали съехались греческий главком Папагос, командующий Британским корпусом Уилсон и начальник оперативного отдела югославского Генштаба генерал Янкович. Англичане действительно хотели войны. И — как всегда, войны за их интересы чужими руками. Греки же и сербы войны боялись. Однако она уже шла на них сама…

Югославия начинала распадаться… Но сербы в массе своей на борьбу не поднимались — они, как и всегда, рассчитывали на вмешательство России. Ведь демонстрации протеста 25 марта шли под лозунгами «Лучше война, чем пакт» и «За союз с Россией».

В Белграде очень рассчитывали на такой союз, но на этот же союз рассчитывали и в… Лондоне, в Вашингтоне. Поэтому прорусские лозунги были написаны на транспарантах белградских демонстрантов нередко английскими кистями и английскими красками. Россия не могла остановить немцев, но такая ее попытка серьезно поссорила бы нас с рейхом, а на это у англосаксов и был расчёт! 2 апреля 1941 года дипломатический корреспондент агентства Юнайтед Пресс оф Америка Ку встретился с первым секретарем советского полпредства в Англии и «доверительно» сообщил:

— Господин Корж, я только что от министра информации Даффа Купера…

— И о чем шел разговор, господин Ку?

— О, о многом! На перспективы балканского фронта он смотрит пессимистически, но вот о вас он выразился интересно…

— То есть?

— Он сказал, что убежден в том, что вы желаете победы «выдохшейся „оси“» и что немцы идут в этом направлении довольно быстро — к вашему удовольствию…

Такие разговоры велись, конечно, с целью усилить подозрения Гитлера относительно СССР. Но еще более мог усилить эти подозрения наш «союз» с Югославией. И Симович срочно обратился к Москве с предложением о заключении договора о дружбе и (не падай со стула, читатель!) ненападении…

Однако колебания Сталина закончились.

И он Симовичу отказал.

А 6 АПРЕЛЯ 1941 года 4-й воздушный флот люфтваффе нанёс первые удары по аэродромам в районах Скопле, Ниша, Загреба и Любляны. Танковые и пехотные дивизии 12-й немецкой армии перешли в трех местах болгаро-югославскую границу и начали движение на Белград, который уже бомбили 150 самолетов.

В приказе солдатам Юго-Восточного фронта о вторжении в Югославию и Грецию Гитлер писал:

В первый же день наступления немцы продвинулись на 30–50 километров и начали перерезать пути сообщения Югославии с Грецией. 10 апреля они вошли в контакт с союзниками-итальянцами в Албании.

За два дня до этого — 8 апреля 1941 года — ТАСС передало из Нью-Йорка:

На следующий день, 9 апреля, Рузвельт обратился к Петру II с посланием, где обещал Югославии всю возможную материальную помощь. Расчет здесь был ясный и — как всегда у янки — подлый. Реально спасать заведомо слабую и неспособную к борьбе Югославию никто, конечно же, не собирался — если бы рейх увяз там серьезно, могло сорваться то вторжение немцев в Советский Союз, к которому дружно подталкивали фюрера Лондон и Вашингтон… Но максимально раздражить Гитлера стоило: у англосаксов всё ещё оставалась надежда, что Сталин тоже вмешается в ситуацию и тем наживет — наконец-то — в фюрере открытого врага.

Сталин, однако, молчал.

А 13 апреля был взят Белград.

Югославские солдаты бригадами без выстрела сдавались в плен или просто бросали оружие и расходились по домам… Через четыре дня бывший министр иностранных дел Цинцар-Маркович и генерал Янкович подписали акт о капитуляции югославской армии… Распад соединенной масонством «Югославии» стал фактом.

Хорватия, присоединив с согласия Гитлера Санджак, Боснию и Герцеговину, получила статус отдельного государства, и к власти там пришел усташ Павелич.

Словения частью вошла в состав Германии, частью — в состав Италии. Часть Воеводины отошла к Венгрии, значительная часть Македонии — к Болгарии, часть Косово была присоединена к Албании, которую, как и Черногорию, контролировала Италия.

Сербия, Банат и часть Косово номинально управлялись правительством генерала Недича, а фактически подпадали под юрисдикцию немецкой военной администрации. И оккупационный режим был установлен там весьма жестокий.