Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья - Страница 30

— Эх, пора мне, — оборачивается за спину, видимо, кто-то вошел в его комнату, но остается вне кадра, — а ты мой номер добавь в контакты и звони. — Небольшая заминка, почти незаметная. — Если захочешь, конечно.

— Захочу, — успеваю ему подмигнуть, прежде чем отключился.

Не переставая улыбаться, смотрю на экран, где только что видела смешливое лицо, и ни строчки сочинить больше не получается. Сижу, думаю, как же мне повезло в этой жизни! Так и тянет обнять весь мир, крикнуть, как я счастлива, как люблю, как скучаю без своих мальчишек. Темноволосый и с пшеничными волосами — разные и такие родные, еще несколько месяцев назад абсолютно посторонние для меня люди, без которых я жила, дышала, а сейчас кажется, как не со мной все было и не в этой реальности. Монотонно, без красок, и уж точно без такого обилия красного… Алые клумбы, простыни, покрывала, свитера Яра, его машина, шляпа свекрови…

Целое королевство. А ведь это что-нибудь значит, наверное…

Забиваю в яндекс запрос, и с усмешкой читаю. Ну конечно! Я раньше должна была догадаться: красный — чувственность и цвет власти. Долго вычитываю характеристики и значение всех оттенков — надо же, кое-что совпадает. Может, совпадений гораздо больше, только… я не так хорошо знаю Яра, как мне хочется, и… Хватит, снова строю грузные башни и сама на себя их взваливаю.

Интересно, а что означает синий? Он мне больше всех нравится. Так, затягивает, опьяняет, у него нет дна…

Эх, если бы…

Что без дна — хорошо, я не против, но сомнительно, что есть дар затягивать… Не удержала ведь, уехал один, хотя я не работаю и могла бы сейчас быть с ним…

Лучше читать дальше…

Преданность людей, предпочитающих этот цвет, иногда доходит до добровольного рабства… Чушь! Я не против подчиниться более сильному, но раболепия не переношу, в отношениях двое должны быть равными. А вот то, что синий цвет выбирают те, кто хочет гармонии и подвержен фантазиям — правда. Ну хоть что-то похоже, а то… рабство, подчинение…

Насочиняли!

Как назло, вспоминаю последнюю ночь с Яром. Я действительно была полностью в его власти, под присмотром зеркал, которые он принес в нашу комнату, но и Яра пленили мои смелые ласки. Он со стоном парил в небесах, а я почти взлетала от удовольствия, на невидимых крыльях страсти, но увы…

Я как бабочка, у которой одно крыло — и не падаю, и полностью не взлетаю…

Забиваю другой запрос в яндекс. Про цвета мне все ясно, а если… вот оно, тысячи ссылок… закопаешься — не найдешь себя. Нет, я знала, что не одна, но чтобы столько людей задавалось, как получить удовольствие…

Я читаю, запоминаю, примеряю к себе, анализирую, но стараюсь не для себя. Мне бы и так сошло, просто знаю, что Яру бы этого очень хотелось. А пока я кончаю только под его языком, да и то не всегда. Нужно выбросить абсолютно все мысли и тогда все получится, нужно полностью расслабиться — так советует яндекс, но как тогда я доставлю удовольствие Яру? Как не думать о том, чтобы доставить ему удовольствие, если для меня это главное?

Не понимаю.

Одна неделя перетекает в другую: короткие звонки, пустые фразы, а я думаю о нем практически постоянно. Я жалею, что не сказала ему о своих чувствах. И я рада, что не сказала. Потому что боюсь, ужасно боюсь… не услышать в ответ молчание, а прочесть по глазам, что у меня никаких шансов. Вот с Егором я говорю открыто и обо всем, ну за исключением темы для взрослых, советоваться как угодить в постели мужу, я понятно — не стану. Зато каждый вечер желаю ему добрых снов, а он каждое утро спрашивает о моем настроении. Как оно? Ничего? Паршиво на самом деле, но я вру, что отличное.

Яр о брате не спрашивает, это я придумываю приветы. Егор кивает, но по глазам вижу — ни на грамм в них не верит.

— А большой привет или маленький?

— С тебя ростом.

— А как пахнет?

— Как ты.

— Ой, фу! Я только что с тренировки!

Это наш привычный обмен репликами, с небольшими корректировками. А однажды он не дурачился, а серьезно сказал, чтобы я передала Яру, если тот полный кретин, лет через пять он сам на мне женится, на самом деле, потому что я классная.

— Это что за новости? — удивляюсь. — Ты же говорил, что еще маленький для меня!

— Ключевое здесь слово «еще». И потом… я тебе нужен.

А в глазах плещется неуверенность и ранимость, и ожидание, и любовь, не за что-то, а, скорее потому, что больше любить некого.

— Очень нужен, — сглатываю комок в горле, — даже не сомневайся, только муж у меня уже есть.

И опять мне кажется, что он считывает мои мысли: интересно, надолго? И нужна ли я Яру? И впервые за все время замужества я действительно задумываюсь, а к чему вообще была эта свадьба? Ладно, я — для меня встреча с Яром, — это нечто магическое, но зачем ему я? Наверняка, мысль жениться на девственнице с высшим образованием посетила его не впервые, просто в баре он озвучил ее, а я услышала. Если бы задался целью найти жену именно такую, разве не логичней начать поиски среди социально равных? Присмотреться к ней, а не наводить справки у полусонных подруг, попытаться пожить вместе, а не тащить под венец, дать прочувствовать полностью эти моменты с выбором наряда, заказом букета, а не впихивать невесту в удачно подвернувшееся готовое платье. До сих пор задаюсь вопросом, что это было? Тайфун? Слепота и безумие от пятна на белом ковролине? С моей стороны понятно — нокаут в первом же раунде, но Яр…

Четыре коктейля, один разговор и кольцо с бриллиантом. Так бывает?

Да, так есть, но мне все еще кажется, что все это из грани фантастики. Сказка. Кстати, из одной редакции пришел ответ, что такое не печатают в принципе, но если мне интересно и нравится общаться с людьми, могу попробовать себя в журналистике, в их издательстве. Даже дали мобильный главного редактора, за которым уверена — многие из журфака охотятся, а мне так — подарок, которым я не воспользуюсь.

Несколько раз пишу и стираю ответ. Журналистика — не мое, но все равно жутко приятно. Обычная девушка из провинции и редакция… ух! Накатывает ощущение нереальности, и чтобы вырваться из него, набираю телефон Яра. Он — мое настоящее, мой фундамент, вот сейчас услышу его голос и пойму, что не сплю.

— У тебя что-то срочное? Я сейчас занят, — говорит он.

Да, не сплю. Спасибо, любимый, твой ответ освежает.

— Не срочное, — нажимаю отбой и звоню по скайпу Егору.

Тот аж светится, когда зачитываю ответ из редакции. Сидит, довольный такой, руки потирает, будто уже пересчитывает купюры.

— Это только начало! — уверяет меня. — Мы с тобой еще прославим нашу фамилию!

Смех развеивает ощущение нереальности, прогоняет легкую досаду на Яра. Я смогу. Да. Мы сможем. Мы ведь одна банда — Самарские!

Когда поздно вечером звонит Яр, я уже не рассказываю о том сообщение. Прошло. Отпустило. У него дела, бизнес, а здесь я с ерундой. Зачем забивать ему голову? Пусть скорее решает свои вопросы и возвращается…

— У тебя все в порядке? — Это его привычный вопрос, почти ритуальный. Вот сейчас, по идее, я отвечу, что все хорошо, и тогда он спокойно нажмет отбой. Позвонил жене, галочку поставил — и ладно. Но сегодня я немного меняю правила.

— Нет, — говорю, — не все.

Я буквально чувствую его секундное замешательство в тяжелом дыхании.

— Почему?

— Мне тебя не хватает.

Один палец держу на красной кнопке, чтобы первой нажать отбой если что, но молчание по ту сторону двух океанов затягивается. Он еще здесь? Со мной? Наконец, он выдыхает так громко и вымученно, будто его пытают и убитым голосом признается:

— Я тоже о тебе думаю.

И молчим уже оба, и дышим, кажется, в унисон, а потом я зажмуриваюсь и выпаливаю, чтобы не передумать:

— Я люблю тебя.

— Что?

— Я люблю тебя.

И не просто жму на отбой, а совсем телефон выключаю. Ну вот, я решилась, сбросила тяготивший груз, а легче почему-то не стало. Руки дрожат, голова ватная, хорошо, что у дивана такая высокая спинка, и мягкая. Или нет… наоборот, мягкая спинка, слишком мягкая… раздражает… Может, надо было сказать о чувствах при более удачном моменте?