Сибирская амазонка - Мельникова Ирина Александровна - Страница 54

Алексей оглянулся. По поляне не торопясь бежал темный, почти черный зверь. Вдруг он остановился и, приподнявшись на задние лапы, рявкнул повелительно и сердито. Тут же из травы показались две круглые головенки. Медвежата бросились к молодому кедру, мигом на него взобрались и затаились среди ветвей. Медведица рявкнула еще раз для острастки, но, вероятно, решила, что ее малышам опасность больше не грозит, и, преодолев поляну ленивыми прыжками, скрылась в лесной чаще.

– Давайте подойдем, посмотрим, а? – опять прошептал Сашка и умоляюще посмотрел на Алексея. – Мы разом, а?

– Ну, давай! – тоже прошептал Алексей и взял в руки карабин, прислоненный до этого к камню. – Посмотрим!

Они подошли к дереву, с опаской поглядывая по сторонам. Алексей держал карабин на изготовку, а Сашка вытащил из висящих на поясе ножен охотничий кинжал. Два маленьких зверька, одинаково черных, с кургузыми ушками и блестящими глазенками, смотрели на них с высоты. Словно два больших нароста прилипли к вершине кедра, которая от их тяжести слегка прогнулась.

Алексей и Сашка подступили почти вплотную к стволу, стараясь лучше рассмотреть медвежат. И в это мгновение за их спинами угрожающе рявкнул зверь. Они испуганно оглянулись и отскочили от дерева. Из кустов показалась огромная голова медведицы. Она сердито заворчала и поднялась на задние лапы, явив свету белую манишку на груди.

Оттолкнув Сашку к дереву, Алексей прикрыл его спиной и, вздернув затвор карабина, прицелился в медведицу. Та опустилась на лапы и стремительно бросилась из кустов на нарушителей ее семейного покоя. Но наказания не получилось. Помешал ветерок. Он набросил на зверя запах человека. И страх оказался сильнее материнской любви. Рявкнув от ужаса, медведица стремглав покинула поляну и скрылась в кустах, забыв про сидящих на кедре малышей.

Алексей и Сашка тоже рванули изо всех сил, только в противоположную сторону. И опомнились лишь тогда, когда увидели зимовье. Остановились, переглянулись и расхохотались.

– Ну, вы, Лексей Дмитрич, и стреканули! – заливался Сашка. – Вас точно нагайкой по хребту жиганули!

– А сам-то? Тебя что, тоже жиганули? Вломился в кусты не хуже сохатого! Смотри, какую дорогу после себя оставил! – поддел казачка Алексей. – Ты ж бывалый таежник. Чего ж тогда наперед меня ломанул?

– Так она рявкнула так рявкнула, словно сотник на майдане! – оправдывался Сашка. – У меня в портках мокро стало! – и не выдержал, рассмеялся снова: – А медведуха чище нас испугалась, так деру дала, аж кусты затрещали!

– Думаешь, она вернется за малышами? – спросил Алексей, вытирая набежавшие от смеха слезы.

– Конечно, вернется, – кивнул паренек и, прекратив смеяться, сказал: – Надо будет на ночь собак спустить, а на подходах я капканы поставлю, чтоб неповадно было бродить поблизости. Лошади запаха медведя страсть как боятся. Умчатся, потом ищи их по тайге. А мишка, как только железо учует, тут же подальше скочует.

– Где ты капканы найдешь? – удивился Алексей.

– А на крыше, – пояснил паренек. – Видно, от Самашки остались. Поржавели чуток, но насторожить на зверя можно.

– А ты справишься?

– О чем вы? – уставился на Алексея Сашка. – Я ведь не в первый раз.

– Ладно, ставь капканы, только осторожнее, сам не попадись, – улыбнулся Алексей.

– Попадется тот, кто возле зимовья шастать будет, – подмигнул ему казачок и вытянул руку в сторону ручья. – Первый я во-он там поставлю, недалеко от берега. Если кто вздумает переправиться и подкрасться, непременно в капкан угодит.

– Медведица? – уточнил Алексей.

– Медведица, а может, росомаха или еще кто, – пожал Сашка плечами, – тут много всяких тварей бродит. Росомаха или рысь на взрослого коня вряд ли нападут, а вот Воронок для них легкая добыча. А косолапый тот и жеребца завалит, не постесняется.

– Ладно, иди! – Алексей подтолкнул его в спину, и они направились к костру.

После ужина Шурка занялась мытьем посуды и уборкой зимовья, затем ушла к лошадям, а Сашка скинул с крыши груду грохочущего железа, какое-то время возился с ним, после чего выбрал самый надежный, на его взгляд, капкан и потащил его к реке.

Иван проводил паренька взглядом и перевел его на Алексея.

– Что будем делать? До Шихана рукой подать. Если выйти завтра до рассвета, через пару часов доберемся.

– Думаю, ничего у нас не получится, – сказал Алексей. – Сашка подозревает, что нас уже обнаружили. Но пока только предупреждают, а если двинемся дальше, точно не пропустят, если не хуже...

Но «если не хуже» Иван пропустил мимо ушей.

– Выходит, все пропажи и эти венки – всего лишь предупреждение?

– А ты о чем-то другом мечтал? О проявлениях любви и нежности со стороны Евпраксии? На мой взгляд, они действуют согласно своей логике: сначала стрелы, как предупреждение о наказании, затем венки на могилки, если не отступим. Сам ведь эту версию выдвинул!

– Ну и что? Весьма дурацкая версия! – пробурчал Иван. – Мы – представители власти! Полиция, наконец! Не верю, чтобы они напали на нас.

– Филеры Ольховского тоже представители власти, но вспомни, как их Евпраксия отделала? Да и нам досталось! А в тайге она и вовсе церемониться не будет. Как бы нам без головы не остаться, Ванюша.

– Сдрейфил? – скривился Иван. – Труса празднуешь, Малыш?

– Зато ты очертя голову лезешь к Шихану и сам не понимаешь, что тебе нужно. Арестовать ратников все равно не получится. Они просто нам не дадутся, и хорошо если только остановят на дальних подступах к горе и заставят вернуться в станицу. Но, скорее всего, перестреляют, как рябчиков. Это проще и надежнее. А ребята молчать будут. Или объяснят, что мы без их ведома поперлись незнамо куда и затерялись в тайге. Недельку нас даже поищут. Шаньшин своих казаков поднимет... Только никого не найдут, Ванюша, вот те крест! – Алексей перекрестился.

Иван смерил его мрачным взглядом, но ничего не успел ответить. От реки показался Сашка. В компании собак он пересек поляну и направился к табуну. Шурка крутилась возле Воронка, вплетая ему в гриву травинки и украшая коски цветами, которые собрала в лесу.

– Ты веришь, что венки не проказа близнецов? – спросил Иван, кивая в сторону табуна. – Гляди, как Шурка ловко косы Воронку плетет, что твоя девка!

– Так она и есть девчонка, – спокойно произнес Алексей и вполне невинно посмотрел на приятеля: – Скажи, что не знал об этом?

– Д-девчонка? – Иван поперхнулся воздухом, но к его чести моментально пришел в себя. – Ну да, девчонка! И что здесь такого?

– Только не хитри, – прищурился Алексей, – еще час назад ты называл ее мальцом и парнем что надо. Кого решил провести?

– А ты, можно подумать, знал? – вскинулся сердито Иван. – Попробуй отличи ее от парнишки, если все время в штанах и ведет себя, как заправский пацан. На что у меня пятеро, и то ни на миг не усомнился, что они с Сашкой братья. – Он поворошил веткой в костре, отчего в небо взметнулся фейерверк искр, и поднял глаза на Алексея. – Сам-то когда узнал или Сашка сказал?

– Он, – улыбнулся Алексей, – ночью, когда вы ушли Воронка искать. Сашка очень забавлялся, как удачно они нас провели.

– Забавлялся! – проворчал Иван. – Позабавляются они у меня! Кончится мое терпение, отхожу я их крапивой по заднице. Не посмотрю, где парень, где девка!

– Так разве их вина, что мы попались на удочку? – попытался защитить близнецов Алексей. – Я ведь не меньше тебя удивился. Поначалу думал, Сашка меня опять дурачит...

– То-то же, – умиротворенно произнес Иван, – не мне одному обламываться.

Он огляделся по сторонам и с укоризной произнес:

– Вы ж с Сашкой по хариуса ходили? Не поймали, что ли?

– Как не поймали? – Алексей вскочил на ноги и с досадой хлопнул себя по лбу. – Надо же, я его в ручье оставил.

– Давай дуй до ручья, пока рыбу течением не унесло, – приказал Иван и пояснил: – Перед сном поджарим да уговорим, чтобы ночью нищие не снились.

– Пока не стемнело, я попробую еще поймать, – пообещал Алексей и, подхватив рыбацкие снасти, направился к ручью.