Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Мельникова Ирина Александровна - Страница 61

– Дарья Витальевна, что с вами? – Сева едва успел схватить ее за руку, когда она на ходу открыла дверцу машины. – Что случи... – Но тут в салон ворвались страшные запахи свежей, еще не остывшей гари, едкого дыма, и молодой человек осекся на полуслове.

– Оляля! – выдохнула Даша. – Художник! Его сожгли...

– Постойте, – Сева обогнул пожарище по дуге и, остановив машину, заглушил мотор, – с чего вы взяли? Если сгорел дом, это не значит, что сгорел его хозяин.

– Я знаю, я чувствую, – Даша захлебнулась слезами, а Сева сжал и слегка потряс ее ладонь.

– Не сходите с ума, – сказал он строго. – Еще ничего не известно.

– Надо подъехать ближе, туда, где толпа, – Даша, казалось, ничего не слышала из того, что говорил ей Сева. – Пожар уже почти потушили, но милиция не уезжает и «Скорая», значит, ищут кого-то!

– Нас ближе не подпустят, – пояснил Сева с угрюмым видом. – Вон идет милиционер, сейчас спросим, что к чему.

К ним и вправду приближался человек в черной короткой дубленке, норковой ушанке и с профессионально цепким взглядом.

– Кто такие? Документы...

Даша вышла из машины.

– Товарищ милиционер, товарищ... – Она захлебывалась слезами. – Скажите, Оляля погиб? – Она протянула ему паспорт. – Смотрите, я ехала к нему... Он не отвечал...

– Спокойно, гражданочка... – Милиционер заглянул в паспорт: – Богатырева! А теперь спокойно, без нервов объясните, кто вы, откуда, с какой целью приехали к гражданину Оляле? И что значит «не отвечал»?

Даша вытерла лицо шарфом и попросила:

– Представьтесь, пожалуйста!

– Майор милиции Негуляев. – Милиционер достал из кармана и показал ей удостоверение. – Начальник здешнего отделения милиции. Руковожу работой оперативно-следственной группы, которая выехала на место происшествия сразу по поступлении звонка в дежурную часть.

– Я звонила в дежурную часть почти всю ночь и не могла дозвониться.

– Знамо дело, – усмехнулся майор, – ночью самый разгул криминального элемента. Но вы уходите от ответа, гражданочка. Не тяните время, расскажите все, что знаете.

– Да, да, – Даша кивнула головой, – только... только... Гриша жив?

– Оляля, что ли? – Милиционер достал из кармана пачку сигарет, но не закурил, лишь щелкнул несколько раз зажигалкой и решительно произнес: – Нет, не жив. Погиб ваш Оляля. По собственной глупости погиб!

– По глупости? – поразилась Даша. – Какой еще глупости, черт возьми?

– Да мы его приятеля задержали, наркомана. Хотите, вместе подойдем, он вам расскажет по порядку...

– Наркомана? При чем тут наркоман? – вскипела Даша. – Гриша давно уже не колется. Я сама видела. И потом, мы разговаривали часов в семь вечера. Он обещал приехать ко мне. Сказал, только картины отправит – и сразу ко мне. Но не позвонил, не приехал... Я всю ночь ждала, звонила, сначала шли частые гудки, затем длинные...

– Подождите, какие картины? Объясните точнее! – перебил ее майор Негуляев.

– Оляля собирался отправить картины на выставку, спешил их упаковать. Я поняла, что он ждал кого-то, кто должен был за ними приехать. По крайней мере, он так мне объяснил. Я думаю, можно позвонить владельцу картинной галереи Гусеву. Он всегда в курсе. Гриша постоянно работал с ним...

– И Гусеву позвоним, и всем, кому надо, позвоним! Непременно! – Милиционер, не выпуская из рук ее паспорт, обвел взглядом заплаканное женское лицо, грязный пуховик... – Сдается мне, где-то я вас видел?

– На стенде «Их разыскивает милиция», – вылез из-за Дашиной спины Сева. – Вы что, не поняли? Это Дарья Витальевна Княгичева, известная писательница.

– Дарья? Княгичева? – Майор оторопело уставился в паспорт, затем снова на Дашу. – Постойте, так это вы, того... ранили киллера? Вас по телевизору... – Он сунул ей в руки паспорт. – Это меняет дело. Пройдемте к машине, – он взял Дашу под руку, – нужно проехать в отделение.

– Я проеду, мне не привыкать, и все объясню как следует, но скажите, что случилось? Честно!

– Пожар вспыхнул под утро, – пояснил сухо милиционер. – Дом, сами видите, стоял на отшибе. Пока соседи заметили пламя и вызвали пожарных, огонь уже охватил крышу. Мы приехали, когда рухнула кровля. Задержали соседа-наркомана, который крутился поблизости. Оказывается, они на пару с Олялей варили кукнар, кустарный наркотик из маковой соломки. В процессе его изготовления используется ацетон, который вспыхнул в результате небрежного обращения с огнем. На гражданине Оляле, сорока лет от роду, художнике по профессии, занялась одежда. Как показали соседи, в его мастерской и в подсобных помещениях хранилось много горючих веществ: краски, олифа, масла, растворители, бензин... Словом, изба вспыхнула, как порох...

– Нет, здесь что-то не так, – Даша покачала головой, – я достоверно знаю, Гриша прекратил колоться. Я неделю назад сама его вены проверяла, ни синяков, ни струпьев.

– За неделю всякое может случиться. Ведь они, кажется, дружили со Свиридовским? А вдруг он сильно переживал, что тот погиб?

– Я вечером с ним разговаривала. Гриша отвечал бодрым и веселым голосом и очень обрадовался, что меня отпустили. Нет, не мог он варить этот чертов кукнар, незачем ему было! Он к выставке готовился, к поездке за рубеж...

– Но у нас есть свидетель...

– Невменяемый наркоман?

– Пока это единственные показания очевидца, и у нас нет оснований не доверять ему. Григорий Оляля состоял на учете в наркологии. Вы, как образованный человек, должны знать, известна масса случаев, когда у наркоманов наступал внезапный рецидив, обычно по причине сильного потрясения.

– Скажите, а как вы смотрите на тот факт, что час тому назад, или чуть больше, то есть когда дом Оляли полыхал вовсю, ко мне в номер пытался проникнуть некий гражданин в маске, который второпях оставил у меня на балконе пакет с пятью (!) бутылками ацетона. Они до сих пор стоят у меня в ванне. Похоже, мне тоже готовили аутодафе! Вам так не кажется, товарищ майор? И этот молодой человек, – кивнула она на Севу, который ни на шаг не отходил от нее, – подтвердит вам, с какими предосторожностями я покинула гостиницу.

– Но почему вы не обратились в дежурную часть? Прислали бы оперативную группу, они бы этого типа по горячим следам...

– Да я же вам битый час объясняю, не дозвонилась я до 02, не дозвонилась! – разозлилась на его бестолковость Даша. – Вымерли они там, что ли?

– Такого просто не может быть, – майор, похоже, обиделся, – я проверю, почему вы не могли дозвониться.

– Проверяйте, – сказала Даша устало, – но я буду разговаривать с вашим генералом. Этой ночью я чуть не поседела.

– И все-таки, гражданка Богатырева, вам следует проехать с нами в отделение, – майор произнес это не в приказном тоне, а более мягко, с просительными интонациями, вероятно, подействовало имя генерала. – Здесь неудобно разговаривать.

– Скажите, что-то удалось спасти?

– Не хотелось бы вас пугать, но от Григория мало что осталось, – сказал глухо майор и отвел глаза. – Визуально его невозможно опознать, потребуется судебно-медицинская экспертиза, чтобы доказать, что останки принадлежат хозяину дома. – Он кивнул на пепелище. – Лучше вам туда не ходить. Олялю уже увезли. Все, что было в доме, сгорело. Неприятное, ужасное зрелище!

Даша подняла на него глаза.

– Позавчера было не менее страшно...

– Я понимаю, и все-таки не стоит...

– Дарья Витальевна, не надо! – Сева тронул ее за плечо. – Вы не выдержите, я вас умоляю!

Она с удивлением посмотрела на него.

– Я все выдержу, Сева! Я должна видеть, где погиб Гриша.

Майор не стал перечить, только молча отправился следом. И когда навстречу им вышел высокий, крепкий мужчина в перепачканной пеплом и копотью куртке, один из тех, кто обследовал еще горячее пепелище, Негуляев остановил его движением руки.

– Не мешай! Пусть пройдут!

Сева поддерживал ее под локоть. Даша подумала, что этого мальчика ей послал сам господь бог. В одиночку она не пережила бы нового, столь циничного и жестокого удара судьбы. Она способна была представить все, что угодно, кроме того, что Лялька мог погибнуть вот так, по нелепой, слепой случайности. До сих пор это не укладывалось у нее в голове. Скорее всего, потому, что она не видела его мертвым и все надеялась, что оперативники ошиблись. Ведь Лялька, в силу своей беспечности, мог просто задержаться где-то и вскоре появиться. Вернее всего, с рассветом.