Нянька для олигарха - Мельникова Ирина Александровна - Страница 47

– Милиция уже здесь? – спросила Надежда.

– Да, разместили их в здании технического лицея в двух кварталах от гостиницы. В самой гостинице тихо, значит, не подозревают о захвате. Главное, чтобы они не убрались до приезда журналистов.

– Конечно, это будет хуже. Но милиционеры проведут оперативную съемку, можно будет поделиться с газетчиками. А прокурор и начальник РОВД после дадут интервью. Надеюсь, Овсиенко не откажется прокомментировать эту операцию?

– Вряд ли откажется. Ссориться с Зарецким ему не с руки, – улыбнулся Стас. – Хотя как сказать. Шибко осторожный генерал. Четко чувствует, откуда ветер дует. Новые звезды ему не светят, на пенсию жить неохота, поэтому кресло губернатора очень для него привлекательно.

Надежда открыла дверь в ванную.

– Отпусти меня, Стас, Христа ради! Иначе прямо в ванне засну.

– Да, да, конечно, – засуетился Стас. – Я ухожу. Буду дожидаться журналистов на комбинате. За мной уже машину прислали и охранника.

– Все равно, будь осторожнее, – предупредила Надежда. – И как только Берман объявится, сразу буди меня. Мне надо переброситься с ним парой слов. И учти, всю эту братию будут брать на выезде из города, чтобы не затевать бои в самом центре. Поэтому автобус газетчиков должен дожидаться рядом с постом ГИБДД. Милиция выставила своих наблюдателей недалеко от гостиницы, и как только придут автобусы, чтобы вывезти из Коржавина эту банду, все ближайшие улицы перекроют. Поэтому журналистам, сам понимаешь, лучше в город не заезжать.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – Стас вытянулся по стойке «смирно». – Ваш приказ выполним точка в точку.

– Да ладно тебе, – засмеялась Надежда. – Это у меня в крови. Хлебом не корми, а дай проинструктировать. – Она постучала костяшками пальцев по косяку. – Боюсь сглазить, но Карасев, кажется, мне поверил.

– Говорят, в ярости он зверь зверем.

– Не знаю, на себе не испытала, – пожала плечами Надежда. – Но, думаю, после этой истории он будет на меня в обиде.

Она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Боже, как она устала! Почти сутки на ногах. И столько событий, разговоров на нервах, и хотя она не подала виду, встреча с Карасевым ей дорого обошлась. После нее она чувствовала себя так, словно по ней проехалась машина. Не осталось ни сил, ни желаний, хотелось просто упасть лицом в подушку и отключиться на некоторое время. Она разделась, открыла краны и встала под прохладный душ, затем сделала воду погорячее, а после – и вовсе холодную.

Тугие струи секли тело, она подставляла под них лицо, не замечая, что плачет. И сама не могла объяснить, почему. Возможно, всплыли в памяти самые печальные моменты в ее жизни, и виной этому была встреча с Карасевым. Или по той причине, от которой плачут одинокие уверенные в себе женщины, понимающие, что достигли в жизни всего, что можно достичь, не испытав при этом подлинно женского счастья...

Она почувствовала на себе чей-то взгляд и проснулась мгновенно, как по тревоге. Открыла глаза и тотчас увидела Меньшикова. Он сидел рядом с кроватью на стуле и пристально смотрел на нее.

– Ну, вот, – сказала она охрипшим со сна голосом, – это уже входит в привычку. Сначала сынок, за ним – папаша... Вы что, сговорились по очереди будить меня?

– Меня Андрей прислал, – Евгений никак не отреагировал на ее выпад. – Журналисты уже на месте, а люди Карасева до сих пор в гостинице.

– Который час? – спросила она.

– Девятый, – коротко ответил Евгений.

– Двух часов не поспала, – вздохнула Надежда. – Совесть у вас есть, господа хорошие?

– Мы тоже почти не спали. Журналистов подняли в шесть, а эти сволочи даже не чешутся. Ты сказала, что Карасев тебе поверил? Почему тогда не выводит своих людей?

– Во-первых, я сказала: возможно, поверил. Я ему привела ряд убедительных доказательств.

– Не думал, что ты так наивна, – скривился Меньшиков. – Стопроцентно он тебе не поверил. Ты явилась к нему из вражеского лагеря. Где гарантия, что твои доказательства не были элементарной провокацией?

– Это его проблемы! Я его просто предупредила, что не стоит переходить на мордобитие. К двум часам, дескать, подъедут журналисты и ОМОН, поэтому вся эта братия должна как можно раньше, то есть до их появления, исчезнуть из города. Провокация не провокация, не об этом он думает сейчас. Даже если он уверен, что я гнала пургу, он не станет рисковать. Боевиков из гостиницы он вывезет. Предполагает, что временно, пока не уберутся милиция и газетчики, но вывезет обязательно. Уверена: с минуты на минуту подадут автобусы, и боевики оставят гостиницу. Главное, чтобы милиция не подвела и вовремя провела захват.

– Они уже и так на боевом взводе, – буркнул Меньшиков и смерил ее тяжелым взглядом. – А ты, гляжу, весьма самоуверенная дама. Самого Карасева решила перехитрить?

– Не знала, что ты относишься к нему с пиететом, – усмехнулась Надежда. – Но он слаб в коленках, потому что рыло в пуху. И, как пуганая ворона, всякого куста боится. Я его не убеждала. Я его слегка припугнула. Намекнула, что знаю кое-что интересное про его делишки.

– Про это все знают, – не сдавался Меньшиков, – а он в первую очередь, и гораздо больше, чем мы с тобой.

– Женя, – ласково сказала Надежда, – самое главное, меня за дуру не держи. С чего ты злишься? Ты против того, что Андрей пригласил меня на работу? Так это ненадолго! Всего две недели. А может, ты...

Евгений окинул ее оценивающим взглядом.

– Думаешь, я ревную тебя к Андрею? – Он быстро встал и пересел на постель к ней.

Надежда отодвинулась к стене, но Евгений схватил ее за руки и резко притянул к себе. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Сердце Надежды бешено колотилось. Пальцы Меньшикова все сильнее и сильнее сжимали ее. Наконец она не выдержала и попыталась вывернуться. Но он не позволил, обнял и принялся целовать исступленно, жадно, не давая ей перевести дух. Впрочем, в этот момент она тоже обо всем забыла. Слишком неожиданным был этот порыв, и слишком долго она старалась не показывать виду, насколько этот человек занимает ее мысли. Она и сейчас делала слабые попытки, чтобы вырваться. Но он уже отбросил в сторону одеяло. Горячая рука скользнула под футболку, в которой она спала, коснулась груди...

Надежда охнула.

Он тут же быстро отодвинулся на край кровати и, как ей показалось, с испугом посмотрел на нее.

– Надежда... – сказал он севшим голосом, – не морочь мне голову. Одевайся быстрее, а то черт-те что получается...

Она испытала неподдельное разочарование, потому что не ожидала столь скорого отступления. А он, вероятно, корил себя за недостойное поведение. Или за что-то еще, впрочем, ей неведомое. Но по его лицу было заметно, что он в растерянности и не знает, как себя вести.

– З-зачем ты появилась? – Евгений помотал головой, словно избавляясь от наваждения. – Так все было славно! Никаких тебе любовий, никаких привязанностей. Увидел тебя, и словно бес поддел под ребро, ни о ком другом больше думать не могу.

– Так уж и не можешь? – язвительно спросила Надежда. – А твоя молодая жена? Красавица, каких поискать? Забыл? А при случае любая сойдет? Только учти, я – не любая и спать с тобой не собираюсь! У меня тоже другие заботы и интересы!

– Чего ты кричишь? – болезненно скривился Меньшиков. – Всех на ноги поднимешь! За дверью – Стас и наш коммерческий директор Шведов.

– Случайно его не Николаем зовут? – спросила Надежда. – Он бывший моряк?

– Николаем, – посмотрел на нее Меньшиков. – Вы с ним знакомы?

– Мы ехали в одном купе. Он, кажется, ездил на встречу с друзьями?

– Вроде бы, я точно не знаю. Очередной отпуск, в этом нет ничего подозрительного. По закону положено, а уж где ему отдыхать, каждый решает по-своему.

– Но он не сказал тебе, что мы знакомы?

– А это имеет значение? – покосился на нее Меньшиков. – Или у вас роман?

– Почти, – засмеялась Надежда, – железнодорожный, на колесах. Кажется, он неплохой человек.