Нянька для олигарха - Мельникова Ирина Александровна - Страница 34

– А какова реакция Деренталя на этот прокол?

– Деренталь пришел в ярость, когда узнал об этом. На нас вылили целый водопад помоев, пытались обвинить в финансовых махинациях, мошенничестве и прочих грехах. Не исключено, что в ближайшие дни центральные газеты снова набросятся на Зарецкого с массой разоблачений нашей преступной деятельности. Но журналисты почти всех краевых и городских изданий отказались размещать заказную чернуху на Коржавинский ЦБК и «Сайбириан Палп».

– Но стоит ли замалчивать эту информацию? Вас же и обвинят в том, что вы скрываете подлинное состояние дел. – Надежда чиркнула зажигалкой и прикурила сигарету.

– В том-то и дело. Но оправдываться, печатать опровержения значит изначально превратить себя в виноватую сторону. В прессе последних месяцев – масса грязи о Коржавинском ЦБК и «Сайбириан Палп». Было бы смешно и нелепо тиражировать ее на страницах собственных газет. Кстати, все хорошо понимают, что это небезопасно с точки зрения закона.

– Да, вы запросто сможете «раздеть» любое средство информации за распространение клеветы и заведомо ложных сведений. Когда у ваших юристов освободятся руки, через суды можно снять со всех, кто клеветал на вас, немалые суммы... – Надежда улыбнулась. – Разденете их до трусов, чтобы неповадно было гавкать.

– Этим мы обязательно займемся. Но никто из компании Деренталя в открытую не признается, что это он украл акции Коржавинского ЦБК или захватывал Северо-Ангарский ЛПК. Причастность к этой авантюре все отрицают, во всяком случае, публично.

– С прессой все понятно. Теперь про реестры. Надеюсь, вы доказали законность тех, что находятся теперь в «Энергорегистраторе»? – Надежда выдохнула струйку дыма и проследила взглядом, как она, вытянувшись узкой ленточкой, направилась в сторону открытого окна.

– В начале июня арбитражный суд Московского округа подтвердил законность нашего реестра. «Энергорегистратор» признан единственным законным реестродержателем Коржавинского ЦБК и Северо-Ангарского ЛПК.

– Выходит, у Деренталя и его братии нет никакой юридической перспективы?

– Нет никакой. Но они не отступают. Они хотят вернуть свои деньги, которые они заплатили за акции. Они бы их вернули даже с прибытком, если бы вошли на комбинат, но их туда просто не пустили. Деренталь пытался предложить Андрею Евгеньевичу заплатить отступного, а это несколько миллионов долларов, дескать, тогда они уберутся восвояси. Но мы решили драться до конца, чтобы эти ребята навсегда забыли дорогу в наш огород. Дело в том, что у нас разное представление о цивилизованном бизнесе. Однажды мы с ними договаривались, и они нас обманули. И когда мы спросили, почему они нас обманули, знаете, что нам ответили? «Мы настоящие русские бизнесмены, а вы – лохи, и вас надо учить!» Поэтому нам трудно искать с ними компромисс. А им очень нелегко бороться с «Сайбириан Палп». Мы заняли легальную и открытую позицию и постарались придать ей максимальную публичность.

– Все понятно, – вздохнула Надежда. – Вам пытаются сломать хребет через колено, а вы гнетесь, но не поддаетесь. И все-таки, что за тип этот Тюлькин? Откуда он взялся? – спросила Надежда и закурила вторую сигарету, ведь она так долго обходилась без курева.

– Явная подстава, приятель некоего Олега Рудкова, весьма темной личности, трижды судимого, специалиста по угонам автомобилей. – Стас оставил подоконник в покое и занял кресло по другую от Надежды сторону стола. – Именно Рудков подавал жалобу по Северо-Ангарскому ЛПК. А Тюлькин «ратовал» уже за Коржавинский ЦБК. Мы выяснили, что он дважды судимый: в свое время сбывал машины, украденные Рудковым. Между прочим, Тюлькин решил снять с ситуации двойной навар: предложил нашим адвокатам отозвать свою жалобу на «Сайбириан Палп» за хорошее вознаграждение.

– Как я понимаю, вы на это не пошли?

– Мы в подобные игры не играем. Считаем, что в правовом поле тоже можно добиться успеха, – Стас усмехнулся. – Хотя это намного труднее, но эффективнее. И это чистая победа. С сухим счетом.

– Но вы пока не победили, – покачала головой Надежда, – поэтому про сухой счет не стоит говорить.

– А мы им уже устроили одно сражение, Коржаву не сдали.

– Насколько я знаю, – сказала Надежда, – Стечкин сейчас в Белогорске. Ищет новые варианты захода на комбинат?

– Надежды, скажем так, они не потеряли. Похоже, готовят новый плацдарм. Особенно суетится Карасев...

– Это мой бывший муж.

– Я знаю, – кивнул Стас, – вы с ним в разводе. Думаю, ваше появление в стане противника станет для него сюрпризом.

– Вряд ли! Мы давно с ним чужие люди. Практически не виделись с того момента, как развелись.

– А с дочерью он разве не встречается?

Надежда криво усмехнулась.

– Что вам всем далась моя дочь? Карасев ее в глаза ни разу не видел и никогда ею не интересовался. Он ушел еще до ее рождения, и я сказала ему, что забеременела от другого мужчины.

– Простите, – Стас покраснел, – я ничего дурного не имел в виду. Просто Андрей сказал, что вы ждете свою дочь на каникулы.

– Я? Жду? Дочь на каникулы? – Надежда едва не потеряла дар речи от неожиданности. – Откуда он взял? Даже речи не может быть, чтобы она сюда приехала.

– Но... – Стас и вовсе растерялся, – но я сегодня оформил ей вызов от вашего имени, Андрей так распорядился, ей даже выслали деньги на самолет.

– Деньги? На самолет? – Надежда поднялась на ноги и сжала кулаки. Ее трясло от бешенства. – Мальчишка! Что он себе позволяет? – Она достала сотовый, нашла в телефонной книжке слово «Серенада», нажала кнопку вызова и стала ждать соединения с номером Андрея. Но голос в трубке вежливо сообщил, что абонент временно недоступен.

– О, черт! – выругалась Надежда. – Куда он подевался?

– Андрей сейчас на совещании у губернатора, – не менее вежливо, чем оператор мобильной связи, сообщил Стас. – Будет не раньше семнадцати ноль-ноль.

– Ладно, я сама с ним разберусь, – произнесла сквозь зубы Надежда. – Вздумал со мной в игрушки играть! – И посмотрела на Стаса. – Мне надо срочно позвонить дочери. С какого телефона это можно сделать?

Стас подал ей трубку от стоявшего на его столе радиотелефона.

– Пожалуйста, звоните! Я сейчас уйду.

Он вышел из кабинета и аккуратно закрыл за собой дверь. Надежда проводила его глазами, бросила беглый взгляд на часы. Женька наверняка еще в университете. И набрала номер ее мобильника. Дочь отозвалась сразу и очень удивилась, когда услышала голос матери.

– Мама, привет! Ты где? – голос ее звучал весело. – Я тут смотрю, номер не определился. Откуда ты звонишь?

– Я в Белогорске, а телефон мне дали на время. Как экзамены?

– Мамуля, у меня два экзамена прошли автоматом, один сдала досрочно на «пять», сегодня еще один, тоже на «пять», – затараторила в трубку дочь, – послезавтра сдаю последний.

– Так ты досрочно уйдешь в отпуск? – поразилась Надежда. – Как же так?

– Если и последний экзамен сдам на пятерку, то отпустят досрочно. Начальник университета обещал. А ты когда домой вернешься?

– Женя, – охнула Надежда, – как же так? Я на это не рассчитывала!

– Мама, – строго спросила дочь, – ты не рада, что я приеду? Давай бросай свой Белогорск и возвращайся. У меня почти два месяца каникул намечается. Ты забыла, что мы собирались на Селигер?

– Не забыла, – сказала упавшим голосом Надежда, – только я тут влетела в одно дельце... Словом, я устроилась на работу.

– На работу? В Белогорске? Мама! Ты думаешь, что говоришь? Какая еще работа?

– Знаешь, весьма неплохая работа. Понимаешь, я согласилась всего на две недели. Решила немного подзаработать. Давно хочу заняться дома ремонтом.

– Мама, не темни! Говори, что за работа? Связана с тем, чем ты занималась?

– Точно пока не знаю, – Надежда старательно подбирала слова и пыталась, чтобы ее голос звучал бодро. На самом деле она очень расстроилась, что дочь вернется в Путиловск без нее. – Но что-то вроде этого.

– Мама, куда ты сунула свою голову? Что за фирма? Чем занимается? Надеюсь, их бизнес не связан с криминалом?