Невеста по наследству [Отчаянное счастье] - Мельникова Ирина Александровна - Страница 101

— В моей комнате сегодня убирали?

— Я только разбросанные вещи и бумаги собрала, — подала голос Ульяна, — но как только вы спуститесь к завтраку, я непременно все приведу в порядок.

— Хорошо. — Настя посмотрела на Глафиру, потом на мать. — Мама, мне нужно с тобой поговорить.

Глафира поджала губы, но из комнаты вышла, сославшись на то, что ей необходимо распорядиться насчет обеда.

Настя подошла к Ольге Ивановне и села на маленькую скамеечку подле ее ног.

— Мама, я знаю, за чем приходил грабитель. Он украл мой саквояж!

— Саквояж? — удивилась Ольга Ивановна. — Но что в нем ценного, в твоем саквояже?

— В том-то и дело! — вздохнула Настя и с виноватой улыбкой посмотрела на мать. — Прости, но я кое-что скрыла от тебя. Меня просил об этом папа, и я думаю, у него были на то причины…

— Папа?! О чем ты говоришь? Тебе что-то известно о его гибели?

— Нет, мама, — Настя погладила ее по руке, — к сожалению, об этом мне ничего не известно, но за несколько дней до свадьбы…

Настя рассказывала долго и подробно, и как встретился ей незнакомый человек, и как передал ей письмо от отца и его записи. И про то, как они беседовали с дядей Равилем и чем закончилась эта беседа… Даже призналась в том, что ее бывшему жениху известно об образцах и документах отца…

Ольга Ивановна дочь не прерывала, но за все это время ни разу не шевельнулась, сидела как деревянная, и порой Насте казалось, что мать ее не слушает, а думает о чем-то своем. Но стоило дочери остановиться, чтобы перевести дыхание, собраться с мыслями или вспомнить какие-то подробности, мать требовательно и с нетерпением смотрела на нее, ожидая продолжения.

— Ну, вот теперь ты все знаешь, — закончила Настя свой рассказ и виновато улыбнулась, — прости, что не сделала этого раньше.

— Не могу поверить, что Костя подозревал меня в чем-то, — прошептала мать, — но почему он тогда не позволил говорить мне об этих документах?

— Мама, я не допускаю мысли, что он тебя подозревал. — Настя встала, обняла мать за шею и поцеловала в щеку. — Дядя Равиль полагает, что в его записках объясняется, почему папа это сделал. Но я представления не имею, кому могли понадобиться и документы, и образцы. Вероятно, кто-то знает о том, что он открыл богатое месторождение, ничем другим я это объяснить не могу.

— Настя, нужно заявить о пропаже в полицию…

— Подожди, мама. — Настя прижала пальцы ко лбу. — А где бумаги дяди Равиля? Они должны были остаться в кабинете.

— Я забрала их к себе, но смотреть еще не смотрела.

— Там должна быть расшифровка первых пяти листов папиных дневников. Возможно, я сумею прочитать папины записи с их помощью. О господи, — она хлопнула себя по лбу, — я совсем упустила из виду, что они исчезли вместе с образцами. — Настя опять опустилась на скамеечку и снизу вверх посмотрела на мать. — Что теперь делать, мама? Я вовсе не уверена, что полиция найдет их. Посмотри, они даже не смогли определить, как вор проник в мою комнату. — Она взяла мать за руку, и они вместе подошли к окну. — Ни по какой водосточной трубе он и не думал подниматься, иначе его одежда сильно испачкалась бы, и мы смогли бы обнаружить кусочки ржавчины, следы от копоти на подоконнике, на полу или на ковре. Кроме этого, на улице с вечера шел дождь, но где ты видишь грязные следы? Отсюда вывод — вор проник на крышу через чердак и спустился в мою комнату по веревке.

— Настя, — Ольга Ивановна всплеснула руками, — ты рассуждаешь, как настоящий сыщик.

— При чем тут сыщик? — Настя устало улыбнулась. — Просто и папа, и Курей учили меня в свое время обращать внимание на подобные мелочи. Прежде это помогало мне в тайге, а теперь, видишь, и в повседневной жизни пригодилось. Но что толку? В тайге легче сориентироваться, чем в этих закопченных джунглях. — Она высунулась в окно чуть ли не по пояс и, извернувшись, посмотрела на крышу. — Кажется, я действительно права. Он вполне мог спуститься отсюда. Смотри, — она потянула мать за руку, и Ольга Ивановна вслед за ней выглянула из окна. — Вон за ту печную трубу можно легко привязать веревку. — Женщины отошли от окна. Настя вновь села на свою скамеечку и на мгновение задумалась.

Ольга Ивановна с удивлением смотрела на дочь. Несмотря на волнения и переживания последних дней, сейчас Настя преобразилась и словно ожила, занимаясь этим маленьким расследованием. На ее щеках появился румянец, глаза заблестели. Ольга Ивановна мысленно перекрестилась. Слава богу, возможно, это неприятное для всех событие отвлечет ее от воспоминаний о графе Ратманове и она достаточно легко и спокойно переживет его скорое венчание…

Настя подняла голову:

— Сейчас я могу сказать с полной уверенностью, что это человек недюжинной силы, ловкости и смелости… — Она посмотрела на мать. — А в полицию все-таки следует заявить. Чем черт не шутит, а вдруг и вправду сумеют определить, кто на такое решился. Помнишь, тогда в имении кто-то рылся в твоих бумагах?

— Конечно, помню, — Ольга Ивановна приподняла в раздумье брови. — Не хочешь ли ты сказать, что в этом замешан кто-то из наших друзей? Побойся бога, Настя! Райкович с его кривой ногой? Глафира? Дарья, под которой при первых же шагах вся черепица обрушится? Неужели ты веришь, что кто-то из них способен скакать, да еще ночью, по крышам?

— Не забывай, что есть еще один человек, которому об этом известно, и учти, ровно столько же, сколько и нам…

— Настя, о чем ты говоришь? — произнесла с укоризной Ольга Ивановна. — Зачем ему это нужно?

— А где гарантия, что он не заинтересовался папиным открытием? — Настя поморщилась. — Я не удивлюсь, если узнаю, что в исчезновении документов виновны братья Ратмановы. Никто, кроме Сергея, не знал, что они хранились в саквояже. К тому же он очень ловкий, сильный, а в некоторых случаях даже смелый.

— Настя, побойся бога! — воскликнула Ольга Ивановна. — Неужели ты веришь в то, что Сергей смог бы ударить тебя или дядю Равиля? И если ты хочешь ему отомстить, то не таким же низким способом.

— Я никому не собираюсь мстить, но сделаю все, чтобы выяснить, кто причастен к пропаже саквояжа!..