Грех во спасение - Мельникова Ирина Александровна - Страница 29

Хозяева, простые крестьяне-сибиряки, очень радушно приняли «несчастных», как принято называть здесь каторжан. Опрятная хозяюшка тотчас накрыла стол и расставила на нем кушанья. К удивлению нечаянных гостей, всяческих похлебок, жареной говядины и дичи, различных каш, солений, пирогов и больших булок на сметане, которые здесь зовут шаньгами, оказалось до десяти блюд. Затем им подали вкуснейший варенец и превосходный пенистый квас, а когда Митя и его спутники захотели заплатить за обед, то хозяин и хозяйка обиделись: «Что это вы, господа! У нас, слава богу, есть чего подать».

Со слов хозяина дома, в их селе лет двадцать уже не видели дна у сусеков. Старожилы, живущие здесь с прошлого века, имеют по двести-триста голов рогатого скота, от тридцати до пятидесяти лошадей...

Словом, в Сибири Митя увидел совершенно другую жизнь, чем та, к какой он привык, но она его не испугала, а даже, судя по письму, обрадовала.

Вечерами Маша и Владимир Илларионович подолгу сидели в кабинете князя и тоже обсуждали письмо Мити. Бесспорно, оно не смогло до конца уверить их, что Сибирь чуть ли не земля обетованная, но то, что это не край света и люди живут там, оказывается, очень даже неплохо, породило небольшую пока надежду, что жизнь Мити не закончится с прибытием на рудник и, вполне возможно, планы княгини об устройстве его побега не так уж и невыполнимы.

И постепенно стали говорить об отъезде Антона в Сибирь как о деле решенном. Князь принялся хлопотать о разрешении для него, и вскоре оно было получено. Затем купили специальный экипаж, и в мае, как только просохнут дороги, Антон должен был отправиться в Сибирь, на рудник Терзя, где отбывал каторгу его хозяин.

Опять же из письма Мити они знали, что перед отправкой в рудник он несколько дней провел в Иркутском остроге, а потом всех осужденных перевезли через Байкал на санях. Митя с восторгом писал, что на льду не было ни снежинки. Постоянные порывы ветра не позволяли снегу задержаться на гладкой, без торосов поверхности, и, несмотря на приличную толщину льда, он был настолько прозрачен, что они, остановившись на короткое время, наблюдали воду под ним на большую глубину. Воздух был очень чистым, морозным, но ледяной пронзительный ветер затруднял дыхание, на воротнике и по краям шапки нарастал толстый слой куржака, а холод проникал даже под шубы и теплые одеяла. Особенно замерзли руки и ноги, скованные цепями, но, к счастью, тройки неслись с небольшими роздыхами в карьер и преодолели все расстояние за несколько часов...

На противоположном берегу Байкала их вывели у пустынного, но живописного Посольского монастыря, где осужденным позволили помолиться, потом монахи обильно накормили их, напоили чаем и снабдили толстыми войлочными попонами. Сделанные из верблюжьей шерсти, они были неимоверно вонючими, но легкими и теплыми и оказались как нельзя кстати, потому что дальнейший путь Митя и его спутники из-за отсутствия снега проделали на телегах, и только эти попоны помогали им укрыться от туч песка, которые нескончаемый ветер играючи переносил с места на место...

Алексей был занят подготовкой к экспедиции и еще не знал о письме Мити, и Маша решилась рассказать о своих планах князю и княгине раньше, до того, как осмелится сообщить своему жениху, что их свадьба опять откладывается...

Она была уверена, что Гагариновы, не в пример Алексею, поймут ее желание помочь Мите и поддержат ее. С женихом все было намного сложнее, так как некоторые подробности ее затеи определенно вызовут его протест.

После ужина она попросила Владимира Илларионовича и Зинаиду Львовну пройти в кабинет и выслушать ее. Князь и княгиня заметили ее волнение еще за столом и поэтому забеспокоились.

– Машенька, что случилось? – испуганно спросила Зинаида Львовна. – На тебе лица нет! Неужели заболела?

– Нет, я совершенно здорова. – Маша неожиданно для них упала на колени и заплакала: – Но прошу вас, умоляю об одном: благословите меня на поездку к Мите. Я все сделаю, чтобы вызволить его с каторги!

– Опомнись, дорогая. – Владимир Илларионович с трудом перевел дух от подобного заявления, а потом подхватил ее под локти и поднял с пола. – Посмотри на себя в зеркало. Какой из тебя освободитель? Туда же одной дороги шесть с половиной тысяч верст, больше месяца пути. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя в мороз, в снега, на муки мученические...

– А как же тогда Митя? – прошептала Маша. – Ведь он всю жизнь обречен терпеть эти муки.

– Машенька, доченька, – зарыдала княгиня и протянула к ней руки, – не оставляй нас, деточка! Антон поедет к Мите и сделает все, что нужно, но тебе туда ни в коем случае нельзя. Если с тобой что случится, я не переживу!

– Матушка, Зинаида Львовна! – Маша бросилась к ней на шею, уткнулась лицом в грудь княгини. – Мне больше доверия будет, чем Антону, никто на меня не подумает, а к нему с первого же дня станут относиться с подозрением! Я приеду к Мите как невеста, мы заключим с ним фиктивный брак, а после побега расторгнем его. Я думаю, никто ничего не заподозрит, тем более когда увидят, что я совсем не похожа на заговорщика. А я сумею убедить Митиных надзирателей, что ни на что, кроме как на охи-вздохи, не способна. – Маша отстранилась от Зинаиды Львовны и строго посмотрела на князя. – Владимир Илларионович, вы не имеете никакого права запретить мне отблагодарить вас за все, что вы сделали для меня. Вы заменили мне родителей, и я люблю вас не меньше, чем любила бы своих родных отца и матушку. Позвольте мне уехать в Сибирь, ведь я сейчас единственный человек, которому и вы, и Митя сможете полностью довериться. К тому же я молода, здорова и уверена, что справлюсь со всеми трудностями. И ведь есть уже пример того, как женщины нисколько не старше меня и не опытнее следовали за своими мужьями на каторгу и, вероятно, тем самым не дали им погибнуть.

– Но как ты собираешься получить разрешение на эту поездку? – Маша почувствовала неуверенность в голосе князя и поняла, что он почти сдался. – Нужно согласие Государя, а он – особа капризная и злопамятная. И здесь не помогут ни слезы, ни тем более деньги.

– Я это возьму на себя, – решительно произнесла Маша, – и пойду на все, на унижения, на любые оскорбления, но добьюсь этого разрешения, и тогда, возможно, вы поверите в меня!

– Машенька, – осторожно спросила княгиня, – а с Алешей ты посоветовалась?

– Нет, – Маша виновато посмотрела на нее, – я не советовалась с ним, но думаю, что он поймет меня. Да и я ведь не по-настоящему выйду за Митю, так что впоследствии мы сможем обвенчаться с Алексеем.

– Ох, Мария, Мария, – вздохнул тяжело князь и покачал головой, – гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

– Я все продумала, не беспокойтесь, – жестко сказала Маша и, решительно тряхнув головой, достала из-за манжеты платочек, вытерла глаза. – Послушайте, батюшка, что я придумала. Если помните, Митя в своем письме написал, что женатым каторжникам позволено два раза в неделю встречаться с женами, и я не думаю, что все это время рядом с ними находится стражник. И мы с Антоном, я просто уверена в этом, сумеем на месте определить способ, как устроить побег. Рядом Китай, вероятно, мы уйдем туда или, как запасной вариант, по реке Аргунь спустимся в Амур, по нему доберемся до моря и дальше – до Охотска. А там, говорят, довольно часто бывают американские торговые суда, шхуны китобоев и охотников на морского зверя. Так что, имея деньги, доплыть до Америки не составит большого труда.

Князь хмыкнул и покачал головой:

– По-моему, ты изрядно начиталась авантюрных романов, Машенька! Именно в них все легко и просто, а в жизни вам придется преодолеть тысячи верст по горам, лесам, топям... Ведь в тех местах практически нет русских поселений, кругом дикая природа, не менее дикие народы и хищные звери, наконец. До сей поры нет даже приблизительной карты тех мест, до сих пор никто еще не прошел Амуром до его устья, и неизвестно, где оно находится. – Владимир Илларионович обнял Машу за плечи и подвел ее к окну. – Смотри, перед тобой – удобный мир с извозчиками и мостовыми, с прекрасными дворцами и ресторанами. У тебя есть свой дом – уютный, теплый. К твоим услугам горничные и лакеи, а Климентий всегда приготовит на завтрак, обед и ужин любое блюдо, какое только пожелаешь!.. Но если ты решишь отправиться в Сибирь – все это надолго, если не навсегда, исчезнет из твоей жизни. Тебе придется заниматься тем, чем никогда не занимаются барышни твоего происхождения. Ты будешь иметь дело с вещами, о существовании которых даже не подозреваешь сейчас.