Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 58

– Ну, это старый прием. – Иван присел рядом с Алексеем. – Бывало, засылали своего человека под видом батрака в богатое семейство, а потом всю семью вырезали, а добро возами вывозили, лошадей табунами угоняли. Но это чаще всего на отдаленных хуторах случается, эстонских или немецких... И действуют в таких случаях быстро, чтобы не застукали, и по наводке. Выходит, на Бучилину их навели? Но почему этот помощник так долго ходил вокруг да около, если знал о драгоценностях? Шкаф несгораемый открыть – плевое дело! В спальню к ней он входил без особых церемоний. Значит, всегда можно было улучить момент, вскрыть сейф и сделать ноги. А нет! С Бучилиной расправляются крайне жестоко, причем стараются, и очень успешно, перевалить вину на Сыроварова... Что-то не по душе мне эти сложности, Алеша!

– Меня это тоже настораживает. Если их навели на мельника, то не для того, чтобы отобрать у него телегу и пару лошадей. Мельница – более лакомый кусок. Или деньги! Судя по всему, они у Петухова имеются. И абсолютно непонятна связь работника с Капитолиной. Ну ладно, переспал несколько раз с девкой, забеременела она, но ведь сколько известно случаев, что позабавился да бросил. А тут, гляди, не отказался от девки. Даже на риск пошел, чтобы освободить ее. И, как я понимаю, эти ребята не случайно напали на фельдшера. Вполне возможно, Капка уже родила...

– А если он от нее тоже избавился? Сразу после родин? Как с той, что в пруду нашли? Ведь нельзя сбрасывать со счетов, что она тоже была любовницей работника. Приехала выяснять отношения, а он раз – и прикончил ее! – Иван врезал кулаком по подоконнику, но не рассчитал удар и скривился от боли.

– Осторожнее! – предупредил его Алексей и соскочил вниз. – Руки переломаешь, в лазарет попадешь, а мне одному этот вертеп придется раскручивать!

– Я бы с удовольствием этому чудиле шею свернул, – мрачно заметил Иван и тоже слез с подоконника. – Я у Михалыча хотел на пару дней отпроситься, в деревню съездить. Давно обещал тестю помочь крышу перекрыть, да все не получается. Тут мне Корнеев признался... – Вавилов вдруг замолчал, вперил на секунду взгляд в темный проем окна, затем поднял его на Алексея. Глаза его оживились. – Слушай, Алеша! Помнишь, Савелий про купчину рассказывал, что по базару шатался, а потом к Наумке направился?

– Помню, конечно! Савелий тогда слежку за собой обнаружил!

– Честно сказать, тогда я ему не слишком поверил. Подумал, просидел паря весь день в портерной, а потом присочинил невесть что! Надо бы его самого порасспросить со всем тщанием. Возможно, купчина этот опять засветился где-нибудь в городе. И к Наумке следует наведаться. Фингал у него наверняка сошел, но впечатления остались! – Иван полез в карман за кисетом, но на полпути рука его остановилась, и он опять уставился в окно, словно там, в темноте, находились ответы на все их вопросы. Через долю секунды опять посмотрел на Алексея. Теперь его рот расплылся в довольной улыбке. Запустив пятерню в волосы на затылке, он взъерошил их и с победным видом произнес: – Ты меня знаешь, я крайне редко ошибаюсь! Но чует мое сердце, купчина этот не зря объявился. И внешне он заметный, крепкий да гладкий. Не той ли он породенки, что мы разыскиваем? И пока Савелий не спохватился, возьмись-ка, друг Алеша, за его разработку!

– Побойся бога, Иван! – Алексей не на шутку рассердился. – Похищение ребенка Тартищев непременно свалит на меня. А кроме того, мельника и гадалку тоже никто с меня не снимал.

– Какой ты простой, Алешка! – скривился Иван. – Никто твои дела у тебя не заберет, это точно! Но лучше этого купчину наперед просчитать, прежде чем он новый сюрприз нам преподнесет.

– Ты меня уговариваешь? – справился Алексей. – Интересно, чем сам будешь заниматься? Крышу тестю перекрывать?

– А ты меня не обижай! – напыжился Иван. – Кто меня обидит, дольше недели не проживет!

– То-то я смотрю, по всей округе трупы валяются! – ухмыльнулся Алексей. – И как я не догадался, что это твои обидчики!

– А ты, малец, меня не заводи! – Глаза Ивана сузились. – Гляжу, осмелел совсем!

– Я давно не малец! – Алексей сжал кулаки. – И ты это знаешь! А будешь обзывать, я тебе первый подвешу! Не посмотрю, что старше! Твои язвы меня уже достали!

– Мои язвы? – Иван по-старушечьи всплеснул руками. – Ему слово, а он в ответ двадцать, да еще подвесить собирается. Мне! Ивану Вавилову! Да кто ты такой, чтобы мне угрожать? Я здесь пятнадцать годков, как с куста! А ты без году неделя...

Алексей молча схватил его за грудки, Иван Полякова за запястья...

– Но, но, петухи! – раздалось от порога. – С чего задрались? Больше заняться нечем? – Федор Михайлович Тартищев быстрым шагом прошел к столу Вавилова, опустился на стул и обвел взглядом раскрасневшиеся лица своих агентов. Отметив растерянность на их физиономиях, жестко приказал: – А ну разойдись! Нашли время, когда кулаками махать!

Иван и Алексей, не глядя друг на друга, уселись на стулья в противоположных углах кабинета.

– Ну вот! Угомонились, и слава богу! – произнес Тартищев и поднял тяжелый взгляд на Алексея. – Что там с Гейслером приключилось? Докладывай! Мне Хворостьянов уже на уши присел по этому случаю, а я не в курсе! Как я ему должен объяснять? Что мой агент где-то шляется, вместо того чтобы доложить начальнику о происшествии?

– Я не шлялся! – вскинул голову Алексей. – Я очень тщательно работал по этому делу! И первичное дознание по горячим следам провел, как полагается! И с Гейслерами...

– Знаю, что с Гейслерами! – отвел от него взгляд Тартищев. – Слышал, что досталось тебе по первое число! Но почему ты упустил этих сволочей? Ведь это редчайший случай, чтоб на глазах у полицейского агента такое происшествие случилось! Почему ты позволил им уйти? Хворостьянов час меня пытал по этому поводу! Уж не сговорился ли ты с ними? Не продался ли?

– Я бы Хворостьянову глотку смолой залил, – вздохнул в своем углу Иван. – Ишь какую чушь порет! Чтобы Алешка продался... Только этот чудила мог такое придумать!

– А ты, голубь, не зарывайся, – предупредил его Тартищев, – смотри, где ты, а где Хворостьянов. Он в одночасье весь наш сыск к чертовой матери разгонит и скажет, что так оно и было!

– Пускай разгонит, – охотно согласился Вавилов, – но только через день на его рожу хочу взглянуть. В городе прохода от жуликов не будет, а в его хату непременно первым делом залезут. Там, говорят, даже в торчке стены бархатом обиты.

– Тебе виднее! – улыбнулся Тартищев. – Видно, сиживал на его торчке? Но это, заметь, гораздо удобнее, чем на дыбе повиснуть! А меня губернатор завтра непременно вздернет. Хорошо, если за ребра, а вдруг за нежные места?

– С нашего губернатора тоже толку с гулькин хрен, – живо отозвался Иван. – Взял бы да попробовал хоть раз за жуликом пробежаться. А то за нежные места! Их бы на пару с Хворостьяновым крючком за эти самые места – да в острог. Пускай бы клопы досыта наелись.

– Иван! – Тартищев в изумлении уставился на агента. – Совсем оборзел! С чего тебя так разобрало? Смотри, пришьют политику! Учти, защищать не буду!

– Понял! – Иван поднялся на ноги. – Дожил Иван Вавилов, дослужился! Начальство политику шьет, всякие мальцы морду пытаются начистить. Это что за жизнь пошла?

– Жизнь пошла хорошая, дальше некуда! – вздохнул Тартищев. – Работы привалило много, выше потолка. И прекрати устраивать мне спектакли! За дело берись! И ты, Алексей, тоже не зарывайся. Амбиции амбициями, а служба службой! Не хватало мне ваших драк. В свободное время – пожалуйста, но без увечий. А на службе – запрещаю! Раз и навсегда! – Тартищев пристукнул кулаком по столешнице. – Увижу – самолично шеи сверну! – Обвел строгим взглядом обоих агентов и приказал Алексею: – Докладывай про похищение ребенка. Четко, толково! Версии и мотивы! – Он посмотрел на часы и добавил: – Даю пятнадцать минут, а затем выедем на место происшествия. А потом я хотел бы поговорить с гувернанткой. Где она сейчас?

– Отвез к себе домой. Гейслеры ее выгнали.