Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 44

Мысли Алексея прервались шорохом за его спиной. Он быстро оглянулся. Илья сидел на корточках в паре шагов от него и довольно улыбался.

– Вишь, вашскобродие, не отучился еще бесшумно подкрадываться. Вы б сроду ничего не учуяли, да я шумнул слегка. А то за револьвер могли схватиться да пульнуть от неожиданности.

– Молодец, – похвалил его Алексей и спросил: – Что у тебя?

– Сведений добыл прилично, а вам уже судить, ценные они или пустяшные! – Илья опустился на траву рядом с Алексеем и оглядел его убежище. – Славно придумали. По правде, я вас сразу не заметил. Смотрю, вы тоже умелец в прятки играть?

– Умелец! – усмехнулся Алексей и приказал: – Докладывай быстро, без лишних подробностей, самое, на твой взгляд, важное. Если мне будет что-то непонятно, я спрошу или уточню. Понял?

– Понял, – кивнул головой Илья. – Чего тут не понять? Быстро и самое главное! – и принялся степенно и обстоятельно излагать: – Прошелся я вдоль по улице, поспрошал ближних и дальних соседей. Никто ничего не видел и не слышал. Мне даже помстилось, что бабку побаиваются и не хотят с ней связываться. И мужики, и бабы крестятся, плюются, будто о сатане речь идет. Закралось у меня подозрение: уж не местная ли это ведьма? Признайте, она на нее всем своим обличьем и одежей смахивает?

– Признаю, мне это тоже показалось, – согласился Алексей.

– Так вот, гляжу, от взрослых проку нет, рассказать ничего не рассказывают, решил я подкатиться к ребятне. Выловил чумазого босяка лет десяти от роду, он по дороге обруч от бочки гонял, и хитро так спрашиваю: «Скажи, парень, правда ли бабушка Павла черной свиньей оборачивается и везде по ночам шмыгает?» Он на меня посмотрел и важно так отвечает: «Нет, сам я свинью не видел, с ней Васька встречался. Она ему руку чуть не откусила, когда он ее дрыном поперек спины отходил. Бабка Павла после этого цельный месяц из дому не показывалась. А у Васьки рука чуть не сгнила, да бабка Серафима его травами вылечила. А сам я видел, как Павла в сову превратилась. Вылетела из трубы и на крышу избы дядьки моего, Евсея, села. А под утро случился там пожар, и все подворье сгорело дотла. Еле-еле скот успели спасти. Заполыхало сразу со всех сторон».

– Так это то подворье сгорело, которое за нашими спинами? – кивнул Алексей на пепелище.

– Нет, здесь другое! – махнул рукой возница. – Тут как раз новый дом стоял, который Павла выстроила. Говорят, Евсей его в отместку поджег. Полиция с этими делами разбиралась, но ничего не нашла. Свалили все на неизвестных злоумышленников и отчалили.

– А это кто тебе сообщил? Тот же мальчишка?

– Нет, он про сову и пожар рассказал – и тотчас бежать, словно пятки салом смазали. Я других мальцов решил спросить, но их с улицы точно ветром сдуло. Вспомнил я тогда про бабку Серафиму, что Ваське руку спасла. Она в десяти избах отсюда живет. Хибара чуть получше этой, но старуха славная оказалась, веселая, все без утайки мне про эту Павлу доложила. Оказывается, совсем она не ведьма, но тайно знахарствует, девок и баб пользует, которые решили от дитя избавиться. Повитуха, значитца. Серафима с ней не в ладах. Говорит: «Я травками лечу да корешками, то богоугодное дело, а она зельями да наговорами действует. Привораживает, присушивает, словом, сатанинское это занятие, отсюда и слухи по городу ползут, что Павла с нечистой силой якшается».

– Так, получается, что они соперницы? – засмеялся Алексей. – Одна – праведница, а другая – богоотступница! Интересно, как сама Павла к этой Серафиме относится? Наверняка уверена, что та тоже не благими делами занимается. В этих случаях сам черт ногу сломит, но не разберется.

– Правда ваша, господин начальник, – закивал головой Илья и, придвинувшись к Алексею поближе, перешел на шепот. – Но Серафима-то как жила в своей избушке, так и живет. А у Павлы изба не успела сгореть, а она уже, глянь, через год новый каменный дом возвела.

– Каменный дом? – Алексей чуть не потерял дар речи от неожиданности. – Какой каменный дом? А хибара?

– В том-то и дело. – Илья не скрывал торжества. – Эта хибара для виду. Для незваных гостей. А сам дом вон в том березняке стоит, на отшибе. – Он вытянул руку в сторону сплошной стены берез на опушке соснового бора. – Да вон, кажись, крыша виднеется. Железная! Во всем околотке крыши из теса, а у нее – железная!

– Постой, а здесь тогда что? – Алексей с недоумением уставился на развалюху. – Видишь, дым над трубой? Печь топится.

– Говорят, она недавно бобыля какого-то приютила. Он за огородом ходит да за курами. Это ведь не избушка, а курятник. Бобыль этот, Зосима, с курями, значитца, живет.

– Ну, бабка, – с досадой произнес Алексей, – ну, шельма старая, как сопливого щенка вокруг пальца меня обвела! Мы ж в этой засаде могли до утра просидеть и ничего не заметить. Выходит, мы Зосиму в окно видели, но каким образом он сумел хозяйку предупредить? Из дома никто не выходил...

– Да, может, она за яйцом приходила или провиант какой Зосиме приносила. Он ведь сам не великий ходок. Ногу отморозил по пьяни, теперь на деревянной скачет.

– Поразительно! – Алексей с веселым удивлением уставился на Илью. – Полчаса не прошло, а ты столько успел разведать, любой агент позавидует.

– Скажете тоже, – ухмыльнулся польщенно Илья. – Что мне – впервой? И не такое видали! А вас мне господь послал. Я потому и стараюсь, чтобы вы знали, кого рекомендуете. Я мужик старательный, и насчет водки – ни-ни!

– Прекрасно! – Алексей хлопнул его по плечу. – Непременно попрошу Тартищева определить тебя ко мне в помощники на время испытательного срока. Идет?

– Идет! – расплылся в довольной улыбке Илья и деловито справился: – Дальше докладывать?

– Докладывай!

– Дорога к новому дому идет во-он через ту сараюшку. – Илья вытянул руку в направлении полуразвалившегося строения, в двери которого бабка вошла и будто сгинула. – Заплот там давно упал. Бабка спускается по тропке к ручью, что течет в овраге, переходит мостик, а там – десяток шагов, и она на усадьбе. Дом торчит на семи ветрах, близко не подойти, но овраг подступает почти вплотную к самой усадьбе. Верхнюю часть его засыпали при строительстве. Я проверял, засаду можно там устроить. Грязно, конечно, бурелому навалено, мусору всякого, но туда никто не заглядывает...

– Ну, чертова старушонка! – выругался Алексей. – Сколько времени впустую потратили! Голова кругом пошла!

– Это вы в конопле посидели, надышались, – пояснил Илья. – На свежем воздухе все пройдет. Я, когда служил на Кавказе, видел, как местные ее курили. Цветки засушат, а потом перетрут – и заместо махорки. Самокрутку запалят или трубку. Веселые, бесшабашные! Конопля да мак у них вместо водки. Я как-то попробовал, поначалу и впрямь море по колено, а на следующий день тошнее, чем с перепоя.

– Так конопля дурманит, как опий?

– Опий не пробовал, оне его через кальян пользуют, нашему брату это не по карману! А конопля точно дурманит. Веселье разбирает, смеешься поначалу почем зря...

– Спасибо тебе! – сказал Алексей, поднимаясь на ноги. – Что бы я без тебя делал? – И хлопнул Илью по плечу. – Давай, веди к новому дому. Вернее всего, там она Капитолину прячет. И сдается мне, никакая она ей не тетка, и наверняка Иван оказался прав. В доме повитухи дамы появляются по определенным случаям. – Он весело подмигнул Илье. – Вот сейчас пойдем и проверим!

– Пойдем и проверим, – эхом отозвался возница. – Девка, видно, на сносях и решила от дитя избавиться.

– И опять мыслишь четко и в нужном направлении, – похвалил Алексей Илью.

И уже через пару минут оба двигались тем же путем, по которому совсем недавно прошмыгнула бабка Павлина.

Глава 14

Жара понемногу спадала, но духота до сих пор стояла невыносимая, а кучевые облака на горизонте, изрядно потемневшие к вечеру, подтверждали – быть грозе. Конечно, Алексею совсем не улыбалось провести ночь в засаде, да еще под дождем, но пока он ни на вершок не продвинулся в расследовании непонятного поведения бабки Павлины, а значит, не разобрался, почему Капитолину прячут от людей.