Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 34

Иван присел на корточки и взял женщину за руку. Расправив сжатые в последней судороге пальцы, он извлек на свет окровавленную, обтянутую тканью пуговицу и осторожно опустил ее в бумажный фунтик – подарок Олябьеву. Сейчас любой предмет, обнаруженный рядом с жертвой или на ее теле, мог оказаться тем самым компасом, который способен вывести сыщиков на убийцу.

Алексей тоже склонился к трупу, отметив неестественно вытаращенные глаза, остановившиеся зрачки, искаженное жуткой гримасой лицо, мертвенно-бледную кожу. И всюду потоки крови – на светлом ковре и на полу... Особенно много ее скопилось возле головы погибшей, а ночная сорочка, единственное, что было на ней из одежды, пропиталась кровью до самого пояса.

– О черт! – выругался Иван. И, подняв голову, снизу вверх посмотрел на Алексея. – Часа два уже прошло, как мадам зарезали. Глянь, как она лежит? Головой к двери. Значит, даже не успела как следует осмотреться. Она, видно, зашла в кабинет, как ее тотчас полоснули, без всякого сомнения, сзади. – Он скривился и едва слышно произнес: – Тоже по горлу и, похоже, тоже стеклом. Точь-в-точь как у той, что из пруда подняли.

– Не спеши, это может оказаться совпадением, – так же тихо ответил Алексей. – Но, сдается мне, мебель разбросали уже после того, как гадалку убили. – Алексей повернулся к Фомке: – Ты что-нибудь ронял в комнате?

– Нет, я упал, но ронять ничего не ронял, – и он кивнул на размазанную по паркету кровь – явный след скольжения. – Вон, глядите! На кровище, как есть, поскользнулся. А вот и угол, о который я мордой навернулся! – Он указал на тумбочку, которая была слегка сдвинута с места.

– Вижу, – ответил Алексей и опять повернулся к Ивану: – Заметил? Кресло-качалку перевернули специально, чтобы изобразить драку. Но смотри, на завернутом крае ковра пятна крови проступили насквозь, а на том месте, где он лежал, пятна отсутствуют. Выходит, ковер завернули тотчас после убийства? Может, искали под ним тайник в паркете? Но зачем убийце понадобилось изображать драку? На убитой я не заметил особых синяков или ссадин. И положение тела на полу показывает, что она не сопротивлялась, нападение было для нее неожиданным.

– Но зачем-то она пришла ночью в кабинет? В одной ночной рубашке? Может, услышала подозрительный шум, решила проверить?

– В такой ситуации женщина зовет кого-нибудь на помощь! А тут отправилась одна, даже собачку не прихватила? Скорее всего у нее была назначена здесь встреча! Но кому назначают свидание и являются на него в одной ночной сорочке? Только очень близкому человеку! Мужу или любовнику?

– Что ей мешало назначить это свидание в собственной постели? – возразил Иван и обратился к Фимке, который, как-то неестественно скукожившись, сидел на корточках у порога, спрятав под полами шинели босые ноги, и напоминал своим видом испуганного зайца: – Скажи, что-нибудь изменилось в комнате после того, как ты в ней побывал?

– Н-нет! Кажись, все по-прежнему! – произнес, заикаясь, воришка. – Все как было!

– Ты ничего здесь не трогал? – Иван выпрямился и, приподняв повыше фонарь, обвел им кабинет, затем приказал дворнику: – Зажги свечи, только осторожнее, не наступи на кровь.

Бледный как мел, Тимоха, старательно отворачиваясь от убитой, прошел к столу и зажег свечи в шандале. В кабинете стало значительно светлее. Но мрачные тени продолжали таиться в углах, а обстановка была такова, что даже сыщики, которым пришлось в своей практике видеть всякое, почувствовали себя неуютно. Что тогда говорить о чуть ли ни до смерти перепуганном Фимке и изрядно растерявшемся дворнике? У обоих зуб на зуб не попадал от страха, пока этот дробный стукоток окончательно не вывел из себя Ивана. Он сердито прикрикнул на обоих и велел им присесть на два оставшихся неповрежденными стула, которые находились слева и справа от двери.

Дворник и Фимка покорно выполнили приказ Вавилова и застыли по обе стороны дверного проема как два каменных истукана, только с искаженными от страха физиономиями. И тот и другой большей частью помалкивали, правда, с готовностью отвечали на вопросы сыщиков, но смотреть друг на друга избегали.

Алексей обошел комнату по периметру, внимательно разглядывая странные, а порой жутковатые предметы, развешанные и расставленные повсюду. Заднюю ее стену и потолок закрывали разноцветные, багрово-красных и сине-фиолетовых тонов, драпировки. По остальным стенам и между окнами вились какие-то странные растения с узловатыми стеблями, мелкими глянцевыми листочками и крошечными розовато-фиолетовыми соцветиями, которые отвратительно воняли. Весь этот букет не слишком приятных ароматов довершали запахи гниения, исходившие от связанных в пучок высохших летучих мышей, мелких ящериц и змей, подвешенных наподобие гирлянд под потолком.

Обтянутое белым мехом кресло, в котором прорицательница скорее всего принимала своих клиентов, стояло на небольшом возвышении. На его спинке висел черный атласный плащ, а на столе лежал черно-желтый тюрбан, украшенный крупной жемчужиной и страусовым пером. В левом углу с искусно сплетенной из шелковых нитей паутины таращился на незваных гостей огромный паук с глазами из желтого янтаря и плюшевой, с белым крестом посередине спинкой. Его огромные челюсти и восемь мохнатых лап смотрелись весьма устрашающе. И хотя Алексей понимал, что этот паук не опаснее дохлой мухи, внутренне все-таки передернулся от отвращения, настолько правдоподобно он был исполнен.

Но самое большое впечатление произвел на него крупный, дюймов двадцати в поперечнике, хрустальный шар, который возвышался на причудливой серебряной подставке в центре стола и переливался всеми цветами радуги.

Столь же яркие сполохи отражались на потолке кабинета и на стенках сосуда, наполненного зеленоватой, пахнущей гнилыми водорослями жидкостью. Рядом с ним на большой спиртовке стоял фарфоровый горшочек с измельченным в пыль каким-то веществом растительного происхождения. Алексей поднес щепотку его к носу и тут же оглушительно чихнул, отчего Иван оглянулся и неодобрительно покачал головой.

То ли от воздействия неизвестного порошка, то ли от вони, которая наполняла комнату, Алексей почувствовал тошноту и острейшее желание поскорее очутиться на свежем воздухе. Но он понимал, что впереди еще осмотр всего дома и наверняка их ожидают новые сюрпризы, скорее неприятные, чем наоборот.

– Придется вызывать Тартищева, – проговорил сквозь зубы Иван, – боюсь, одним нам скоро не справиться. Работы здесь прорва, не дай бог, остальных жильцов тоже порешили... – Он кивнул на дворника. – Пошли этого мерзавца с запиской в управление. Передай дежурному, пускай вызывает Михалыча. Надо, чтобы прислали подмогу. – Он обвел взглядом кабинет. – Да-а, картинка не для слабонервных! Видно, крепко дамочка морочила головы простакам! И деньжата явно немалые загребала! – Он покачал головой. – Скорее всего, за это ее и грохнули. Или крепко обманула кого? Я этих прорицательниц знаю. Все до одной мошенницы и обиралы. Порой мужикам сто очков фору дадут!

– Много у мадам Клементины было клиентов? – спросил Алексей у дворника.

Тот пожал плечами и сморщился, как от зубной боли.

– Каждый день человек по пять приходили, да человека два из тех, что через сад пробирались. Оне лица не показывали. Больше она не принимала. Если кто просил шибко, направляла к своим помощникам...

– Постой, – перебил его Алексей, – ты сказал: «помощникам». Разве Сыроваров был не единственным помощником?

– Нет, с месяц или два назад хозяйка еще одного на подмогу взяла. Борис Федорович уже не справлялся. А тот молодой, ловкий. – Дворник оглянулся на дверь и перешел на шепот. – Бабы, правда, сказывали, но им только дай посудачить, что несколько раз видели, как он под утро из хозяйкиной спальни выходил, а в последнее дни и вовсе перестали таиться. А еще слышал я, как они с Борисом Федоровичем поругались, чуть по мордасам друг другу не настучали. Хозяйка вовремя вошла, накричала на них...

– А из-за чего они поссорились? – спросил Иван.