Эрдейский поход - Мельников Руслан - Страница 46

– Он, кажись, того... по-немецки разумеет, – добавил десятник. – Всю дорогу со мной говорить пытался. Увидел у нас серебро на латах – так, видать, за тевтонов из Закатной сторожи принял. У-у-у, злыдень.

Федор направил коня так, чтоб копыта процокали о камень у самой головы пленника. Хайдук сжался, скрючился, насколько позволяли путы, прикрыл голову связанными руками.

– Хватит, Федор! – прикрикнул Всеволод.

Подошел к разбойнику.

По-немецки разумеет? Что ж, тем лучше. Значит, обойдемся без толмача.

Всеволод взял разбойника за шиворот. Поднял рывком. Привалил спиной к валуну. Полонянин в ужасе воззрился на упыриную голову.

Допрос длился недолго, пленник не упрямился.

– Нам нужно к Серебряным Воротам, к Черному Замку тевтонов, – сразу перешел к делу Всеволод. – Проведешь? Чтоб не наткнуться на нечисть?

Пленник побледнел. Ответил, сильно заикаясь:

– В тех местах с-с-стригои. З-з-замок п-п-пал.

К хайдуку подступил Конрад. Цапнул хайдука за горло латной перчаткой. Спросил – спокойно и холодно:

– Ты знаешь это наверняка? Ты видел? Своими глазами?

– Н-н-нет, – испуганно мотнул головой разбойник, – но я же говорю – с-с-стригои.

– А раз не видел, так не болтай языком попусту!

– Но ведь с-с-стригои.

– Где они? – хмуро спросил Всеволод. – Стригои эти?

– Их много, они в-в-всюду, – зачастил разбойник. – И ночью и днем т-т-тоже. В п-п-пещерах, в п-п-подвалах. В м-м-могилах. В наших былых с-с-схронах.

Полонянин испуганно покосился на голову упыря.

– Говорят, будто черные хайдуки объявили себя слугами Рыцаря Ночи, – снова вмешался Конрад. – Шоломонара. Балавра. Черного Господаря.

– Такими сказками хорошо пугать п-п-посе-лян, – нервно улыбнулся пленник.

Облизнул губы. И – отвел глаза в сторону.

– А вас самих, значит, нечисть до сих пор не пугала? – тевтон навис над разбойником. – Пробиваться через перевал вы решили только сейчас. Как, чем вы спасались все это время?

– Эт... – пленник сглотнул, не в силах вымолвить дальнейшее.

– Что? – Конрад встряхнул лиходея.

Помогло.

– Эт-ту-и пи-и п-п-пья, – выпалил тот.

Глава 37

– Эт-ту-и пи-и п-п-пья! Эт-ту-и пи-и п-п-пья! Эт-ту-и пи-и п-п-пья! – трижды повторил пленный угр. – Это колдовское с-с-слово. Оз-з-значает...

– Вы – добыча другого?! – процедил Всеволод.

Хайдук затрясся, глянул расширенными от ужаса глазами на русича.

– Откуда вам из-з-звестно?

Вопрос остался без ответа.

– Откуда это известно тебе? – спросил в свою очередь Всеволод.

Еще одна встряска – да так, что клацнули зубы.

– В-в-вриколак... В-в-вервольф... Он был с н-н-нами... он возглавил ч-ч-чету. Его мы называли Черным Господарем.

– Во главе вашей шайки стоял оборотень? – Всеволод не знал, верить ли, нет? Как такое вообще возможно?

Пленник дрожал еще сильнее. То ли от страшных воспоминаний. То ли от пристального, не обещающего ничего хорошего взгляда Всеволода. Вымолить себе жизнь душегуб все же пытался. Честно отвечая на вопросы.

– Его нашли д-д-давно. Днем, в пещере к-к-кол-дуна. Когда все только н-н-начиналось. Хотели з-з-зарубить. Но он сказал, что знает тайное с-с-слово. Против об-б-боротней. Потому что с-с-сам...

– Что потом? – поторопил Всеволод.

– Потом был уг-г-говор...

Хайдук замолчал, замялся.

– Какой еще уговор?

– Вервольф на каждом ставит свою метку, что оберегает нас от других об-б-боротней, – понуро ответил полонянин. – За это мы кормим в-в-вер-вольфа. Каждую н-н-ночь.

– Кормите? – у Всеволода волосы становились дыбом. Страшная догадка заставила его содрогнуться. Бранко ведь рассказывал уже... Будто ходят слухи... Но разве можно в такое поверить?!

– Как кормите? Чем?

За пленника ответил Золтан:

– Черные хайдуки убивали не всех своих жертв. Брали пленных – на прокорм твари. Такова плата за безопасность. Я ведь прав?

На этот раз хайдук предпочел промолчать.

– Похоже на правду, – кивнул Конрад. – Вервольф вервольфу дорогу не перейдет и на чужую добычу не позарится. Если разбойники действительно подкармливали одного оборотня, то других они могли не бояться. Хайдуки были под защитой. Они сами были как это... эт-ту-и пи-и п-п-пья.

– Говори, – потребовал у пленника Всеволод. – Говори дальше.

– Я этим не з-з-занимался, – попытался оправдаться лиходей.

Врал. Занимался. Раз состоял в шайке, значит, занимался. Не напрямую, так все равно – сообщничал, пособничал.

– Говори! – прорычал Всеволод.

– Это были не обязательно л-л-люди. Вервольфу годилось в-в-все. И скотина, и дикое з-з-зверье. Просто... просто людей найти было п-п-проще.

– А если не находили? – нахмурился Всеволод. – Ни людей, ни скотины, ни зверья?

Разбойник весь как-то съежился:

– Такое с-с-случилось. Од-д-днажды. Чета выбрала п-п-пятерых. Их отдали об-б-боротню. После этого добыча была в-в-всегда.

Ну да! Кто бы сомневался. После этого...

– Вечером добычу оставляли у в-в-вервольфа. Ух-х-ходили. Чтобы самим не стать д-д-добычей. Утром п-п-приходили.

– И что? – глухо спросил Всеволод.

– Убирали к-к-кости. И искали добычу для четы.

Молчание. Тягостное. Давящее.

– Господарь тоже держал с-с-слово. Оборотни нас не т-т-трогали. Люди б-б-боялись. Мы чувствовали себя хозяевами этой з-з-земли. Так было, пока не пришли с-с-тригои.

– А когда пришли?

– Господарь уш-ш-шел.

– Куда?

– С-с-сюда. И мы решили т-т-тоже. Что пора, р-р-решили... Ух-х-ходить.

– Как он выглядел? – к пленнику вдруг подступил Золтан. – Ваш вожак? Я имею в виду его человеческое обличье.

– Невысокий, старый, л-л-лысый. На голове – ни в-в-волоска. Однако ж борода д-д-длиннющая. До пояса д-д-достает...

– Ясно, – недослушал шекелис. Повернулся к Всеволоду: – Помнишь череп на моей заставе, русич? Он это. Тот самый вриколак.

Всеволод нещадно буравил глазами пленника.

– Стригои изгоняют даже в-в-вервольфов, – разбойник окончательно утратил выдержку – забеспокоился, запричитал, не отводя взгляда от упыриной головы. – И они уже з-з-здесь. До Карпат д-д-добрались. Нужно ух-х-ходить. С-с-скорее... В-в-всем. П-п-прочь... З-з-за п-п-пе-ревал...

– Хватит! – рявкнул Всеволод. – За перевал никто не пойдет. Я задал тебе вопрос, на который пока так и не получил внятного ответа: ты сможешь провести нас к тевтонскому замку безопасным путем?

Полонянин замотал головой. И заикаться стал сильнее – теперь уже на каждом слове.

– Т-т-там н-нет б-безопасных п-п-путей. Т-т-там – т-только с-с-смерть. С-с-смерть...

– И тем не менее... Спрашиваю в последний раз: проведешь?

Хайдук улыбнулся улыбкой безумца. И – вдруг – перестал заикаться. Совсем. Будто что-то преломилось в нем. Будто враз обрубили что-то.

– Нет, – твердо, со спокойным достоинством обреченного, ответствовал разбойник. – Лучше умереть здесь, чем возвращаться в проклятые земли Семиградья.

Он сейчас говорил правду, этот перепуганный душегуб: смерть здесь для него действительно была предпочтительней. Эх, не повезло с полонянином! Никудышный из него выйдет проводник. Никчемный совсем. Конрад все-таки был прав: пленный хайдук им не помощник. Не поведет он туда, откуда бежала вся его шайка.

Что ж, значит, такой проводник им без надобности.

– Ладно, будь по-твоему, лиходей. Хочешь умереть здесь – умрешь. Золтан, он – твой.

Всеволод отошел, повернулся спиной.

Хватит. Сегодня на кровь он уже насмотрелся.

Всеволод слышал, как отточенная шекелисская сталь со смачным хрустом ударила в человеческую плоть. С таким же звуком она входила и в бледное тело упыря. Только нечисти несеребрёная сталь вреда не причинила. А вот человеку...

Всхрип казненного, глухой стук падающего тела. Шуршание камня, недолгая агония. Все.

Отчего-то Всеволод был зол. Жуть как зол. И было на ком... на чем выместить эту прущую из самого нутра злость. В сердцах, что было сил, он пнул упыриную голову. Голова – зловонная, размякшая, совсем уже оплывшая от солнца – поскакала потрепанным мячиком, оставляя на камнях темные влажные следы и куски слезающей плоти.