Пески Палестины - Мельников Руслан - Страница 38

— Излечил? — хмыкнул Бурцев. — В самом деле?

Отчего?то ему вспомнилась вонючая смесь для эликсира молодости. Если Мункыз и врачует чем?то подобным…

— Чему ты удивляешься, Василий?Вацлав? Я целитель, опытный лекарь.

Прозвучало это гордо.

— Ну да, конечно. Кстати, твоего Франсуа случайно не в голову ранили?

— В голову, — удивленно поднял седые брови Мункыз. — Но ты?то как узнал? Рана давно затянулась и сокрыта под волосами.

Бурцев усмехнулся. Такие раны волосами не шибко?то скроешь.

— Почему ты смеешься, Василий?Вацлав?

— Да так… Сарацин помогает госпитальеру — вот и смешно.

— Франсуа отважно сражался против немецких колдунов. Он друг, Василий?Вацлав.

Ну, что тут поделать? Не всегда везет с друзьями при первом знакомстве. Порой случаются недоразумения. Оставалось смотреть на случившееся философски. Бурцев постарался. Еще один взгляд на искореженные «шмайсеры». Потом — на снаряды. Хорошо, что друг Франсуа начал не с «шайтановых сосудов».

— Именно Франсуа, да будет тебе известно, открыл нам тайну подземелий, — продолжал Мункыз. — Он помогал поддерживать связь с воинами франкского каида Армана де Перигора. Он приносил нам вести от магистра красного креста…

Магистр красного креста?! А звучит! Правда, первая ассоциация — со «скорой помощью». Хотя храмовники?тамплиеры в самом деле носили красные кресты на белых одеждах.

— …И он же снабжал Армана информацией о планах германцев, — закончил алхимик.

— И, между прочим, не только Армана. — В освещенное пространство вступил Джеймс. Брави улыбался. — Здравствуй, благородный Франсуа де Крюе! Его Святейшество Григорий Девятый благодарен тебе за помощь.

— Его Святейшество? Благодарен? Ага! Так вот кто был информатором папского шпиона в Святой земле!

Иоаннит пригляделся. И куда только подевалась былая враждебность!

— Джезмонд?! Коман?!

— По?немецки, Франсуа, по?немецки, — попросил Джеймс. — Мой друг не знает французского.

Взгляд, брошенный на Бурцева, красноречиво говорил, о каком друге идет речь.

— Ви? — Франсуа повторил свой вопрос по?немецки. — Как? Как ты здесь очутился, Джезмонд? И почему… О, чудо! Это ведь чудо Господне, не так ли?! Ты прозрел?! Раньше у тебя не было одного глаза, а теперь…

— Не совсем так, Франсуа, — виновато развел руками брави. — Просто я снял с лица повязку.

— А под повязкой… Так ты прятал здоровый глаз?

— Извини. Конспирация.

— А?а?а… — разочарованно протянул Франсуа. — А я?то думал… Но погоди?ка…

Раненный в голову рыцарь нахмурился:

— Ты действительно посланец Святого Рима, а не дьявол в человеческом обличье?

— Какие нужны доказательства? — вздохнул Джеймс.

— А перекрестись!

— Пожалуйста. — Брави демонстративно осенил себя крестом. Раз и другой. И третий. — Ну? Теперь все в порядке?

Госпитальер сник:

— Так, значит, ты и твои спутники не немецкие колдуны?

— Нет.

— И я напрасно ломал ваши адовы громометы?

— Совершенно напрасно.

От «пардонов», «энтшульдигенов» и прочих сдержанно?покаянных извинений Франсуа проку теперь было мало. Наверное, иоаннит и сам это сознавал, а потому не усердствовал особенно. Но зато мир и взаимопонимание в лагере новых союзников были восстановлены. Франсуа в спину не ударит — а это тоже дорогого стоит.

— Я твой должник, брави, — заметил Бурцев.

— Хочешь рассчитаться сразу? — с улыбкой искусителя предложил Джеймс. — Расскажи, откуда взялись Хранители Гроба? Кто они такие.

— Нет. Воздержусь. Пока. Победим — вот тогда придет время объяснений. Такой ведь у нас с тобой был уговор?

Да, долгие обстоятельные беседы о Хранителях лучше отложить на потом. История?то получится невероятная, умопомрачительная, труднодоступная средневековому менталитету. Чего доброго, Джеймс еще и не поверит, сочтет лжецом. А уж если шпион Его Святейшества Григория Девятого вообразит, что Бурцев хитрит и виляет, если решит, что русский воевода сознательно утаивает от Святого Рима важные сведения… В общем, тогда предпочтительней было бы подставить спину под удар Франсуа. Кольтелло разъяренного брави пострашнее будет.

От невеселых мыслей Бурцева отвлек Сыма Цзян. Китаец вел себя весьма странно. Подошел к одному из разбитых горшков, мазнул пальцем по рассыпанному порошку. Посмотрел. Понюхал. Лизнул.

— Ты чего, Сема? Выплюнь каку.

Узкие глаза китайца смотрели широко и удивленно.

— Порошка грома и молния, Васлав! Та самая порошка, что моя возилася в Силезия для Кхайду?хана.

— Не может быть! — не поверил Бурцев.

В самом деле, откуда у иерусалимских подпольщиков китайский порох?

— Смотри сама, Васлав.

Сыма Цзян отошел подальше. Кинул щепоть порошка на светильник, что едва?едва мерцал в глубокой нише. Пламя пыхнуло, осветив на краткий миг все помещение.

Глава 44

За спиной загомонили. Кто?то поднес факел. Капающая смоль чертила огненные дорожки в опасной близости от порохового арсенала.

— Куда! — вскричал Бурцев. — А ну?ка вы там, с факелом! Кыш отсюда! Мункыз, скажи им, пока мы не взлетели на воздух.

Алхимик, впрочем, и без подсказок понимал, что к чему. Седовласый мудрец уже кричал и махал руками на любопытствующих.

Наверное, все?таки это был очень авторитетный сарацин. Приказ старика исполнили быстро. Вышел не только факельщик — удалились все, даже своенравный Франсуа. Бурцев попросил и своих спутников последовать примеру иерусалимцев. Вскоре в помещении, освещенном слабыми, но безопасными огоньками светильников, остались только «каид» и алхимик. Араб собирал рассыпанный порох. Бурцев наблюдал.

— Где ты взял громовой порошок, Мункыз?

— Сделал, — пожал плечами сарацин. — Хабибулла открыл мне секрет огненного зелья, которое используют татарские и монгольские ханы. А у меня имелось достаточно баруда[53] и серы. В общем, я нашел нужные пропорции.

— Пропорции?

— Ну да. Десять драхм баруда, две драхмы угля, полторы драхмы серы. Все это следует мелко растолочь[54]. Полученную смесь можно закладывать в закрытые сосуды с фитилем, поджигать и бросать во врага. А можно использовать иначе.

— Иначе? Как?

— Я видел, как метают смертельные молнии самострелы Хранителей Гроба. И знаешь, Василий?Вацлав, сдается мне, магии и колдовства в них не так уж и много. Возможно, все дело в громовом порошке…

— Возможно, — многозначительно хмыкнул Бурцев.

Старик?алхимик оказался смышленым дедком.

— Ну, я и решил тоже сделать громомет, — продолжил Мункыз.

— Чего? — Теперь Бурцев не знал, что и сказать.

— Взгляни сюда, Василий?Вацлав…

Сарацинский мудрец отодвинул в сторону горшки. За ними, у самой стены, обнаружилось два свертка. Один побольше, другой поменьше. Мункыз, кряхтя, развернул большой.

— Вот!

Поначалу в тусклом свете масляных лампадок Бурцеву показалось, будто у ног алхимика лежит гранатомет. Но нет, гранатометы не делают из дерева. А эта труба — толстая и короткая — была вырезана из древесины. Крепкой, стянутой железными обручами, но дре?ве?си?ны. И крепилось труба на деревянном же ложе.

— Что это, Мункыз?

— Модфаа, — не без гордости ответил сарацин.

— Мод?фа?а? А?

— «Выдолбленная часть», ?перевел Мункыз. — Так я назвал свой самострел.

М?да, самострел…

— Значит, ЭТО еще и стреляет?

Похоже на то… Сердцевина тщательнейшим образом выдолблена, вырезана, выскоблена. Ствольный канал, надо полагать. А сзади — малюсенькое затравочное отверстие. Получилась пушка! Самая что ни на есть! Пушчонка, точнее. А еще точнее — этакая ручная аркебуза. Примитивная. Деревянная… Первая арабская модфаа, в общем. Первое огнестрельное оружие, на мысль о создании которого натолкнули «громометы» цайткоманды СС. Ну, блин, дела!

— Моя модфаа будет стрелять, — твердо заявил Мункыз.