Хулиган (СИ) - Середенко Игорь Анатольевич - Страница 2

Но, об этом Алексей не знал, он готовился к празднованию дня рождения самого любимого человека на свете – его мамы. Купив недостающие продукты к праздничному столу, Алексей бодро зашагал домой. Одно тяжёлое чувство не покидало его. Чувство непоправимой беды. Пятнадцать минут назад, когда он выходил из дома, в парадной он столкнулся с двумя крупными мужчинами, одетыми в кожаные куртки. Они стояли в тёмном углу парадной и курили сигареты. Две красных точки, словно призраки виднелись во мраке. О чём-то переговариваясь между собой, они замолкли, как только заметили спускающегося по ступенькам мальчика. Алексей прошел мимо них и направился к выходу. Чувство тёмной стороны, присутствие смерти, непоправимой беды холодило его сердце и окружало, каким-то безмолвием, неописуемым беспокойством разум на протяжении всего его похода в магазин.

Вернувшись к десятиэтажному дому, где он жил, Алексей ускорил темп и даже перешел на лёгкий бег. От тревожного волнения, его сердце стало биться сильнее, дыхание участилось. На шестом этаже в квартире, где жил Алексей, ждал его отец, который уже починил газовую плиту и приступал к раскладыванию посуды на праздничном столе. Кроме праздника – дня рождения его супруги, был ещё один праздник – юбилей свадьбы. Для Алёши этот день был самым дорогим, ведь именно сегодня он подготовил, для самых любимых и родных людей на свете, подарки. Он сильно любил своих родителей. Для маленького Алексея его отец был самым отважным и смелым. В возрасте сорока лет он имел звание майора особого шестого отдела милиции: «по борьбе с организованной преступностью». Работа в милиции была очень ответственной. Для работы в шестом отделе допускались лишь самые проверенные и отобранные кадры из числа опытных людей. За его плечами было не одно раскрытое дело. На его теле навечно расположились три рубца от пулевых ранений, и пять швов от наживных ран. Эта опасная и тяжёлая работа для него закончилась, когда его, повысив в звании до майора, перевели на руководящую должность в городской департамент милиции. Теперь ему не нужно было гоняться за преступниками по темным улицам и переулкам. Он одевался в гражданский костюм и носил с собой кожаный портфель, в котором находились различного рода бумаги по уголовным преступлениям. В него уже не совали ножи и пули не свистели над его головой, однако его нынешняя работа стала куда опасней и ответственней, чем прежняя. Ведь при теперешнем положении в стране – экономической и политической нестабильности, повышенной коррупции и сращиванию органов власти с преступностью, ему приходилось нести серьёзную ответственность за свои слова и поступки. Шёл 1981 год. Страшная коррупция в стране, бандитизм – вплоть до верхних эшелонов власти. Рост мощи преступных кланов. Сговор чиновников и уголовников. Молодёжь погрязла в наркотиках и проституции. Преступность хлынула бесконтрольно на улицы. С каждым днём увеличивалось количество бездомных и брошенных на улицы детей. Страной управляли преступные кланы, ведя междоусобные войны за власть.

Проходя тёмные, мрачные коридоры, Алексей, с трепетным предчувствием подошёл к квартире, в которой он жил с родителями. Чувство неотвратимой беды не покидало его сознание. Входная дверь была не заперта. Тихонько приоткрыв её, он проскользнул внутрь. Какой-то тихий и зловещий шёпот доносился из гостиной. Алексей замер, прижавшись к стене темной прихожей.

– Ну, вот и всё, можем идти.

– Не совсем, мы должны дождаться малого.

– И долго ты собираешься ждать?

– Ты козёл! Закрой свою пасть!

– А!

– Ты что, спятил, хочешь, что бы я тебя вместе с ним хлопнул…

– Не-т, – протяжно произнёс, заикаясь и пятясь назад напарник, его испуганный взгляд был направлен на потолок. – Посмотри. Он же двигается…

– О боже!

Тело майора висело на верёвке, привязанной к крюку, на котором раньше держалась люстра. Тело действительно подавало признаки жизни. Правая рука майора медленно поднялась в направлении своих убийц, пальцы правой руки выпрямились, и вдруг, неожиданно сильно сжались в кулак, в какой-то зловещей судороге, словно он хотел что-то передать им перед своей смертью, или уже с того света. Его глаза внезапно открылись, казалось, что они слегка блеснули.

– Он жив, надо добить его…

– Не трать силы… после того, что мы сделали, никто бы не выжил. Это просто предсмертная агония тела. Так бывает. Рефлекторные, предсмертные судороги. Я не раз видел это явление. Хотя такое вижу в первый раз. Страшно до дрожи, правда? У меня даже мурашки пробежали по спине.

Внезапно рука майора опустилась, и тело безжизненно повисло, а его глаза так и оставались широко раскрытыми, грозно взирая на своих убийц.

– Ну, с этим покончено, а что Иван Петрович приказал делать с этой, его женой-сучкой?

– Закрой пасть… и у стен есть уши. И вообще, это не наша забота. Хотя могу рассказать тебе по секрету, всё равно ведь проторчим здесь ещё час, надо дождаться пацана. Прямого приказа убивать его, нет. Если, конечно он не станет свидетелем.

– Ну… А может пойдём, не хочется марать руки о ребёнка. Дело ведь сделано.

– Да ладно, слушай. Сучку будут трахать сегодня, прямо на её рабочем месте. Ну как тебе это? Здорово? Шеф придумал.

– Да… Я хотел бы этим заняться. Вечно мне достаётся самая тяжёлая работа…

– Закрой пасть, кретин… Я, кажется, слышал шаги на лестнице.

Алексей стоял в тёмном коридоре, прислонившись к стене. Его голова дрожала, рот был слегка приоткрыт, с его глаз медленно струились слезы, он молча смотрел во мрак.

* * *

На похоронах присутствовало много людей: дальние родственники, коллеги по работе, чиновники, соседи, знавшие покойного майора.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь двух замечательных людей…

Священник читал заранее подготовленный текст выступления. По завершении проповеди, перед гробом майора выстроились в шеренгу шесть сотрудников спецслужб и, выстрелив залпом короткими очередями холостых выстрелов, опустили автоматы. Эти выстрелы были сделаны в честь памяти погибшего офицера и товарища.

Двое мужчин, одетых в дорогие костюмы, тихо переговаривались между собой.

– Его нашли повешенным в собственной квартире, а его жену, какие-то подонки, изнасиловав, бросили умирать. Они погибли в одну ночь.

– Это ужасно… Я надеюсь, свидетелей нет?

– Никак нет. Их десяти летнего сына возьмут на попечение родители покойных.

– Верно, надо позаботится о нём…

– Да. Сейчас такие времена… никогда не знаешь, когда и кого…

– Так уж не знаешь? – он прищурил глаза и поглядел на собеседника.

– Я смотрю тебе всё известно.

– Да так, кое-что. Работа у нас такая. Должны всё знать.

– Я надеюсь, что в департаменте лишних разговоров не будет.

– Разумеется, Иван Петрович. Нынче держаться лучше вместе. А то, съедят ко всем чертям, не враги, так свои… А мы ведь с вами, хоть и дальние, но всё же родственники.

– Зайди ко мне завтра, во второй половине дня. Есть, что обсудить. Что же касается случившегося, то это только начало. Сегодня выигрывают только сильные… Много работы намечается.

– Это верно. Слабым не место в этой битве.

Алёша стоял возле раскрытого гроба покойного отца. Рядом находился второй гроб, в котором лежало тело его матери. Однако крышка этого гроба была закрыта. Её не раскрывали на протяжении всей церемонии похорон. Вероятно тело, находившееся в нём, было не в лучшем виде. Рядом с Алексеем стояли его дедушка и бабушка – родители покойных. Склонив голову, и обняв крышку запечатанного гроба, бабушка громко, что-то кричала, оплакивая покойных. Её слова было трудно разобрать, из-за переполняющих чувств скорби и любви. Старушку слегка придерживал её муж, дедушка Алексея. Он нежно поглаживал жену, пытаясь придать ей силы и поддержать ее. Алёша не плакал, он уставился своими детскими глазами на гробы и лишь слегка всхлипывал, все слезы у него высохли еще ночью, не оставив возможности успокоить трагические переживания днем. На их месте виднелись два высохшие до дна океана трагедии.