Хулиган (СИ) - Середенко Игорь Анатольевич - Страница 13

– Я уверен, что ты, обучаясь в этом заведении, с твоим талантом, достигнешь большого результата. Твои работы обязательно станут известными на весь Мир. И это учебное заведение ещё будет гордиться тем, что ты в нём учился. Вот увидишь.

Алексей тепло улыбнулся, смотря на повеселевшего Никиту, который то и дело подпрыгивал вокруг него, идя то слева, то справа от Алексея.

Возвращаясь обратно домой, Алексей почему-то свернул с обычного пути и направился в частный сектор.

– Алеша, а что мы здесь забыли? – спросил Никита.

– Мне просто здесь приятно гулять, вспоминая наше детство, – неопределенно ответил Алексей.

Так молча они подошли к небольшому переулку и свернув на него, Алексей увидел роскошный двухэтажный особняк. За массивными извилистыми воротами никого не было, по ухоженному суду, расположенному напротив дома, гулял лишь одинокий ветер. На противоположной стороне переулка сгорбившись, сидела на небольшой лавочке старушка, и с любопытством поглядывала на ребят. Алесей и недоумевающий Никита подошли к старушке.

– Вы здесь живете? – спросил Алексей.

– Давно уже, сынок, – ответила старушка, слегка выпрямившись, и прищурив взгляд, пытаясь узнать молодого человека, заговорившего с ней.

– Скажите, вы всех жильцов знаете? – спросил Алексей.

– Я с самого рождения здесь живу. Конечно всех. Вас кто интересует, – поинтересовалась старушка.

– Меня интересует вон тот дом, – Алексей указал рукой на двухэтажный особняк. – Там живет девушка по имени Наташа. Скажите, пожалуйста, как часто она выходит? Я помню, там охрана была, а теперь что-то не видать.

– Все правильно ты говоришь, сынок, – ответила старушка. – Когда-то, года три тому назад, действительно там была хорошенькая девушка и ее звали Наташа.

– Почему была? – удивился Алексей, он почувствовал, как его сердце сжалось, а по спине пробежал холодок. – Что случилось, – спросил он с замиранием в сердце.

– Я лично была свидетелем трагедии, – сказала, вспоминая старушка. – Её отец, солидный бизнесмен, выходил тогда из ворот в сопровождении охранника. Ну вы понимаете, время не легкое, у них всегда охрана была. Я очень уважала этого человека. Он, по-видимому, много работал, от того и такое состояние накопил. Молодец, что может обеспечить свою семью. В общем, не успел он и трех шагов пройти к своей машине, рядом с которой стоял водитель, как неожиданно из-за угла выехала какая-то темно-синяя машина с черными окнами. Они даже не остановились, так на ходу и прогремели автоматные очереди. Я с ужасом прижалась тогда к дереву, так и простояла на коленях, пока эти ироды не скрылись. Его, охранника и водителя убили. Всю машину их расстреляли, проклятые.

– А девушка? – спросил взволнованным голосом Алексей. – Что с ней?

– Наташеньки, слава богу, там не оказалось, – сказала старушка.

– Она жива, с ней все в порядке?

– Думаю, что да.

– Не понял, – удивленно, сказал Алексей.

– Уехала она с мамой, они здесь, после трагической гибели отца и мужа, не смогли тут находиться.

– Но, где же они сейчас? Куда уехали? – проявляя нескрываемый интерес, спросил Алексей.

– Далеко. Но это по секрету, я обещала не говорить. Вижу, что вы хорошие ребята, – сказала старушка, еще раз оглядывая костюм и аккуратную прическу Никиты.

– Но, насколько далеко? Пожалуйста, мне это очень важно, – сказал доброжелательно Алексей.

– Ох, сынок. Вряд ли ты сможешь доехать. На другой конец света. Подальше от воспоминаний и беспорядков, которые помнится эта земля. В Америку, в Штаты. А дом продали, какие-то важные люди здесь поселились, говорят депутат. Живет он с супругой и двумя маленькими детьми.

8. Угасание последней надежды

Две недели спустя. Над городом сгустились сумерки, последние алые лучи отступили перед темными тенями и превратились в одинокую полоску света на горизонте, прячась за несколькими хмурыми тучами, небрежно раскинувшими свои серые лохмотья. Счастливый Никита не торопясь шёл домой, насвистывая какую-то веселую мелодию, а точнее на квартиру, которую они с Алексеем временно снимали. Теперь, с появлением друга, Никите не приходилось ночевать на чердаках или в подвалах. Он шёл в тёплую, уютную квартиру, и знал, что его там ждут, что он кому-то нужен. Счастливый он был и потому, что Алексею удалось собрать нужную сумму денег, для оплаты образования в художественном техникуме. Верх юношеской радости и чувство большого счастья, переполняли сознание юноши, его сердце пело, на душе было радостно, он сладостно предвкушал будущее, погрузившись в согревающие сердце грезы. Одно, только тревожило Никиту, то, что он не послушал Алексея, и вновь одел свою старую одежду, хоть и чистую, выстиранною. Никита, посчитал, что в этой одежде будет ему лучше передать деньги декану. Он подумал, что возможно декан, видя его внешний вид, сжалится и не возьмёт все деньги, и тогда Никите удастся сэкономить часть денег, заработанных Алексеем. И тогда, Алексей, видя, что Никита сэкономил его деньги, обрадуется этому и похвалит его предприимчивость. Однако этого не произошло. Не смотря на жалкий вид Никиты, а он умел это делать профессионально, имея огромный опыт тяжелой жизни беспризорника, молча забрав пакет с деньгами и пересчитав их сумму, декан больше ничего не сказал. Но, несмотря на это, у Никиты всё равно было хорошее настроение. Ведь он самостоятельно выполнил просьбу Алексея.

Пока счастливый Никита шёл по улицам города домой, где он был не одинок, недалеко от того дома, где они жили, по слабо освещённому переулку шел пьяный мужчина. Его куртка была расстегнутой, из заднего кармана брюк торчал портмоне. Покачиваясь из стороны в сторону, как корабль во время шторма, пьяный то и дело ударялся о стены узкого переулка. Впереди него стояли четверо высоких парней, одетых в чёрные куртки без воротников, коротко постриженных, на ногах у них были джинсы и налакированные армейские ботинки. Они тихо переговаривались между собой.

– Ну что, долго нам стоять ещё здесь. А если сюда никто не завернёт? – спросил рыжеволосый.

– Не дрейфь. Обязательно завернёт. Вот увидишь. Это единственное тихое место.

– Ба, да ты глянь, а вот и клиент…

– Ну, ребята, – сказал старший из них, – пора браться за дело. Ух, и повеселимся сейчас.

Быстрыми шагами, они стали приближаться к только что завернувшему в переулок пьянице, который ничего ещё не подозревал. Достигнув пьяного, они окружили его со всех сторон.

– О! А вы кто? А дружинники! – сказал пьяным голосом ничего не подозревающий мужчина. – Будете обыскивать. Ну, пьян, ну и что… имею право,… я живу в свободной стране! – пьяница плохо видел в темноте и принял этих ребят за дружинников. Увидев на их плечах красные повязки, он не заметил небольшой черного цвета символ – фашистскую свастику.

Получив сзади сильный удар в бедро правой ноги, он упал на колени, и пробормотал матерным словом. Он хотел подняться, но, опять получив удар в спину, затем в голову, вновь в спину, наконец он упал на землю. Арийцы избивали свою жертву ногами, теми самыми тяжелыми армейскими ботинками. Удары наносились со всех сторон и по всему телу. Старший из них достал, из кармана своей кожаной куртки, небольшой металлический предмет, и одел его на кисть своей правой руки. Это был кастет, на передней части которого была печать в виде фашистской свастики. Этим предметом он клеймил свои жертвы, перед тем как вырубить их окончательно.

– Постойте ребята! – сказал старший, – дайте-ка мне поставить клеймо на его лбу. Он не мог в суматохе прицелиться.

Они подчинились, и, взяв пьяного по обе стороны за руки, приподняли его. Мужчина уже не сопротивлялся, возможно, он уже потерял сознание, во всяком случае, он не делал никаких попыток сопротивления и покорно свисал на крепких руках, с железной хваткой. Его лицо кровоточило во многих местах. Размахнувшись, старший ударил кулаком, в котором он сжимал кастет. Удар пришелся прямо в лоб несчастному. Удар был настолько сильным, что пьяный мужчина отлетел к стене, и, ударившись об неё, упал, расстелившись на землю.