Интимный дневник гейши - Роулэнд Лора Джо - Страница 8

— Зачем она пришла, если не считает нас себе ровней? — шепнула Мидори Рэйко.

— Думаю, хочет побыть в компании, но стесняется участвовать в пирушке, — ответила та.

В этот момент госпожа Янагисава стала собираться и подозвала Кикуко. Как только они ушли, женщины тут же принялись их обсуждать. Лишившись приятельницы, Масахиро надул губы и уселся к Рэйко на колени.

— Госпожа Янагисава большая зануда, — заметила Мидори. — Вам действительно хочется еще раз с ней встретиться?

— Возможно, лучше этого не делать, — ответила Рэйко.

— Почему? — спросила Мидори.

Рэйко заколебалась: стоит ли обсуждать здесь деликатные вопросы, — но остальные женщины громко разговаривали и не обращали на них с Мидори никакого внимания.

— Хотя между нашими мужьями сейчас мир, я не верю никому из окружения канцлера, — сказала Рэйко. — К тому же мой муж может осудить приятельские отношения с госпожой Янагисава.

Дело «Черного Лотоса» показало ей, что бездумная привязанность может разрушить семью.

— Надеюсь, семья Хираты-сан одобрит меня, а моя — его, — произнесла Мидори, озабоченная собственными проблемами. — Но как вам может повредить эта дружба?

— Если мой муж и канцлер опять начнут воевать друг с другом, госпожа Янагисава может оказаться шпионкой, которая попытается подобраться ко мне поближе, чтобы вместе с ним интриговать против Сано.

— Быть может, наши с Хиратой-сан семьи подружатся завтра во время миаи, — предположила Мидори и вновь обратилась к Рэйко: — Мне кажется, что госпожа Янагисава не настолько коварна, чтобы навредить вам.

Рэйко тоже так показалось. Но секта научила ее не верить тому, что видели собственные глаза, слышали уши и подсказывало чутье. Теперь ей повсюду мерещились угрозы и скрытое зло. Но разве можно стать хорошим детективом, если утрачена способность разделять вымысел и реальность?

Комната вдруг показалась слишком маленькой и переполненной шумящими женщинами. Неужели этот скучный, игрушечный женский мир теперь навсегда станет ее жизнью? Рэйко так испугалась, что непроизвольно крепко прижала к себе Масахиро, и тот возмущенно запротестовав. Жажда приключений томила ее даже теперь, когда она заглянула в лицо смерти в храме Черного Лотоса. Но лучше бороться с угрозой смерти в тысяче обличий, чем смириться с нынешним бессмысленным, иссушающим душу существованием.

— Я должна спросить у мужа, могу ли снова с ним работать, — решила она.

— Я буду, рада за вас, если он скажет «да», потому что знаю, как вы этого хотите. — Вздохнув, Мидори посмотрела на свои обкусанные ногти. — А вы порадуетесь за меня, если мой миаи пройдет успешно.

Однако, даже высказав свое решение вслух, Рэйко мучилась сомнениями. Она страстно хотела сотрудничать с Сано; кроме того, ей было невыносимо оставаться в стороне, когда трудное расследование угрожает их жизням. Она может оказаться ему полезной, как бывало прежде. Ей нужно волнение, а не скука, действие, а не безделье, возрожденная страсть с Сано, а не осторожная сдержанность отношений. Но ужас перед ошибками, которые могут окончательно разрушить их брак, поселил в ее душе черную, зловещую пустоту.

— Надеюсь, что мы с Хиратой-сан скоро поженимся, — вздохнула Мидори.

И все же самурайский дух не позволил Рэйко уступить страху и без боя смириться с поражением.

— Надеюсь, что смогу принять участие в расследовании убийства наследника сёгуна, — сказал она.

4

Поиски госпожи Глицинии привели Хирату в такие уголки Ёсивары, куда попадали лишь редкие посетители. В сопровождении владельца «Великого Миуры» — тот должен был опознать Глицинию — Хирата обыскивал каждый чайный домик, каждую лавку, каждый бордель.

Он видел, таю, обитающих в роскошных апартаментах, и дешевых женщин, ютившихся в жалких казармах. Видел деревянные ванны с грязной водой, полные обнаженных женщин. Маленькие девочки трудились на кухнях, а проститутки жадно рыскали в хранилищах продовольствия, поскольку им было запрещено есть в присутствии клиентов. Большая часть женщин были угрюмыми, несчастными либо смирившимися со своей участью. В одном доме они сердито ругались между собой, словно кошки, запертые в клетке; в другом какая-то девушка стонала, лежа на матрасе, пока служанка смывала кровь у нее между ног. Запах грязного человеческого тела витал в борделях, и Ёсивара окончательно утратил для Хираты свою привлекательность. Куда бы он ни шел, его пути пересекались с людьми начальника полиции Хосины, однако госпожу Глицинию отыскать не удавалось. Никто не видел, таю после того, как прошлым вечером ее процессия проследовала к агэя. Она бесследно исчезла вместе со своим дневником.

Обескураженный Хирата брел по Наканотё. День клонился к вечеру, и в квартале становилось холоднее и темнее. Продолжал падать снег; вдоль строений выросли небольшие сугробы. Носимые ветром снежинки жалили Хирате щеки и сверкали в падавшем из окон свете. Улицы были пусты, если не считать полицейского патруля, поскольку все посетители, которых по-прежнему удерживали в Ёсиваре, нашли себе убежите в домах. Хирата дошел до ворот, где вышагивали два стражника, закутанные в плащи с капюшонами. Те остановились и поклонились ему.

— Вы были на посту прошлой ночью? — спросил Хирата.

Один из стражников был худым, с грубо вырубленным лицом, другой — массивным и смуглым. Оба кивнули.

— Госпожа Глициния выходила за ворога? — продолжил Хирата.

Смуглый стражник пренебрежительно рассмеялся.

— Проститутки не могут проскользнуть мимо нас. Они пытаются, но мы всегда их ловим. Иногда они маскируются под служанок, но мы здесь всех знаем и им не удается нас провести.

— Женщины, бывает, подкупают носильщиков, чтобы те пронесли их в сундуках или бочках, — подхватил худой стражник, — но мы проверяем каждую емкость, прежде чем пропустить в ворота. Они знают, что шансов убежать практически нет, но не прекращают попыток.

После всего увиденного Хирата не винил этих женщин.

— Но раз Глицинии нет в Ёсиваре, значит, она каким-то образом выбралась отсюда.

Хирата и стражники посмотрели на гладкую, оштукатуренную стену, опоясывающую квартал удовольствий. Она поднималась над присыпанными снегом крышами и не прилегала к зданиям.

— Ей пришлось бы забраться на крышу, перепрыгнуть оттуда на стену, а на другой стороне перебраться через ров, — сказал худой стражник. — Ни одной женщине это еще не удавалось.

— Что, по-вашему, случилось с Глицинией? — спросил Хирата.

Стражники переглянулись и покачали головами.

— Мы не выпускали ее за ворота, — заявил смуглый.

— И готовы поклясться в этом своими жизнями, — вторил ему приятель.

Они явно боялись, что их могут сурово наказать за побег подозреваемого в убийстве. Хирата сочувствовал стражникам, поскольку его собственное будущее было под угрозой. Если они с Сано не смогут выполнить свой долг и поймать убийцу, его снимут с должности, сошлют или принудят совершить ритуальное самоубийство; он никогда не женится на Мидори. Хирата подумал о предстоящем миаи, в душе смешались радость и мрачные предчувствия.

Он часто влюблялся за двадцать пять лет своей жизни, но до Мидори ни разу не испытывал к женщине такого чувства и желания. Они решили, что были возлюбленными в прошлой жизни и их душам предначертано снова воссоединиться. Их духовная близость питала физическую страсть. Стремление быть вместе усилило их нетерпение в ожидании свадьбы. Однако свадьба была гораздо сложнее влюбленности. Хирата надеялся, что встреча его семьи с семьей Мидори закончится удачно, и боялся, что расследование не позволит ему принять участие в миаи.

Отбросив свои тревоги, он сосредоточился на проблемах, которые должен решить. Возможно, Глициния стала невидимой и улетучилась как призрак, но Хирата предпочитал более простые объяснения. Живой ли, мертвой ли Глициния покинула квартал удовольствий — кто-то придумал действенный способ незаметно убрать проститутку с территории Ёсивары.