Профессия: ведьма (Тетралогия) - Громыко Ольга Николаевна - Страница 9

Вот и теперь коварный меч умудрился юркнуть в щель между косяком и дверью и, заклинив, с силой дернул меня за пояс, как псину за ошейник. Хозяйка честно попыталась скрыть усмешку за кашлем, но глаза выдавали ее с потрохами.

– Я вам не очень помешала? – выдавила я, разобравшись с мечом.

– Что ты, деточка, у нас так редко бывают гости, что твой приезд – настоящий праздник.

Я метнула на нее косой недоверчивый взгляд. Вроде бы не издевается.

Вампирша продолжала:

– Живу я одна, детей нет, дом пустой – иногда даже жутко становится. Проходи, проходи, не стой в коридоре. Сумку можешь на кресло положить. Для вещей я освободила верхний ящик комода, размещайся, как тебе удобнее. Вот твоя кровать. В шкафу висят полотенца и халаты, в ящиках – все, что может понадобиться молодой девушке. Если понадобится что-нибудь незапланированное, обращайся ко мне, чем смогу – помогу.

Она так загадочно подмигнула, что мне стало неловко.

– Ой, я и так всю комнату заняла… А как же вы?

– Ничего-ничего, я на кухне на печи переночую. Для нас, стариков, так даже лучше – кости погреть.

Стариков?! Да ей не больше сорока.

– Извините…

– Да? – улыбчиво подхватилась она.

– Я забыла спросить, как вас зовут.

– Ах, это я забыла представиться. Хм… Знаешь, зови меня просто Крина, деточка.

Я хотела спросить, зачем вампирам такие длинные и трудно выговариваемые имена вроде пресловутого имени Арр’акктура, едва не сломавшего Учителю язык, если в ходу исключительно прозвища, но решила не отягощать свою совесть еще одним дурацким вопросом.

Покрутившись немного по комнате и неизвестно зачем выдвинув и снова задвинув средний ящик комода, Крина ободряюще кивнула и удалилась на кухню, оставив меня наедине с моим интеллектом, то есть практически в одиночестве. Я устало плюхнулась на покрытую пледом кровать и наконец-то смогла перевести дух. Н-да, такие насыщенные впечатлениями дни случаются раз в году и не всегда завершаются благополучно. Эх, еще бы ночь пережить…

В комнате быстро темнело; в светло-фиолетовых сумерках маячила за окном белесая тень месяца. На столе стоял подсвечник с тремя свечами, я привычно щелкнула пальцами, и на обугленных фитильках затрепетали желто-розовые лепестки пламени, затопив комнату светом – золотистым, мягким, уютным. Не мешало бы прихватить огарочек на память – задам задачку лаборантам с кафедры алхимии. Пусть выяснят состав свечного воска – не дымит, не трещит, почти не оплывает, пламя ровное, спокойное, неизменно идеальной формы, как перевернутая капелька. На дверце шкафа висело зеркало, я машинально посмотрелась в него и почувствовала себя коренной обитательницей Догевы. Пламя свечей отражается в расширенных зрачках, волосы растрепались, нос хищно заострился, щеки в тени, губы вызывающе алеют, в общем, типичная демоническая харя, еще и нечесаная. Последний раз я причесывалась утром и, кажется, сунула гребень в сумку. Если бы я была аккуратной девушкой, я бы, без сомнений, там его и нашла. А так пришлось вытряхнуть все содержимое на пол. На полу образовалось нечто вроде баррикады, из которой, как алебарда последнего защитника осажденного города, торчал осиновый кол. Я поспешила затолкать его обратно в сумку.

Выдвинув верхний ящик комода, я занялась сортировкой и укладкой привезенных вещей. На самое дно пошли запасные штаны, теплый свитер, льняная рубашка и три головки чеснока, тщательно завернутые в тряпицу. За ними последовали длинные, белые мужские порты (сумку собирала не я, ее с ворчанием сунула мне кладовщица, неприятная старая карга, скупая до безумия), накрахмаленная ночная рубашка, пышная полупрозрачная блузка, унизительно мало нижнего белья и загадочный сверток с многообещающей надписью «Женский набор». Что делать с портами, я не знала. Быть может, я должна была торжественно вручить их Повелителю Догевы? Или я еще успею сделать это завтра, при большом скоплении народа? А это что за пакетик? Я развернула его и обнаружила длинную, острую серебряную шпильку. Что же это получается, отправили ловить загадочную нежить, а инвентарь выдали на вампиров? Странно как-то. Кого я, собственно, должна спасать – вампиров от нежити или… нежить от вампиров? У меня возникло подозрение, что никакой нежити не существует, а я заслана в Догеву в качестве подсадного донора – клюнут на меня вампиры или нет?

Видимо, так же рассуждали и наставники, потому что на самом дне сумки обнаружилась засаленная книга некоего Тюдора Избавителя – «Кровопийцы». Я наугад полистала ее, и мне стало страшно. Там были зубные формулы, схемы укусов и гравюры с изображением непотребных монстров, алчно присосавшихся к лебяжьим шейкам бедненьких девиц, разметавшихся по простыням. Между страницами обнаружился мой гребень. Я поскорее запихала книгу под белье. Не хватало мне еще ночных кошмаров. И так, чувствую, всю ночь буду ожидать скрипа петель и хлопанья крыльев.

Я хотела сразу закрыть ставни, но их не было. Не было и занавесок, которым полагается загадочно колебаться во время визита летучей мыши. Вместо бычьих пузырей и слюды рамы забраны тонкими пластинами горного хрусталя, прозрачного и безумно дорогого материала. «Ладно, слетайтесь, гости дорогие», – подумала я, распахивая окно. Струя прохладного ночного воздуха плеснула мне в лицо. Комната была маленькая, но очень уютная, чистенькая, обставлена скромно: кровать (высокая, с копной подушек), впритык – комод, на стыке стен – шкаф, за ним, уже вдоль другой стены, большой сундук, стол и стул с обитым сиденьем и спинкой. Напротив стола – пустая стена с дверью. В стене напротив кровати прорублены два окна, между ними – гобелен: девочка в платьице с передничком, сандалетах и красной островерхой шапке, на согнутой в локте руке – корзинка с булочками, рядом – крупное хищное животное, а на заднем плане – еловый лес, точь-в-точь догевский. В центре комнаты – шагов семь свободного пространства, прикрытого ковриком из ивовых прутьев. Стены обшиты досками, светлыми, вроде бы березовыми, которые плотно смыкаются зубчиками по краям, образуя красивый зигзагообразный узор.

Я исследовала шкаф и сундук, но, если там и содержались какие-либо доказательства кровопийства, к моему заселению их ликвидировали. В шкафу, на некотором расстоянии от остальной одежды, одиноко висел новый чистый халатик, явно заготовленный для меня. Я немедленно избавилась от куртки и накинула халатик. Только я присела на стул, чтобы расшнуровать сапоги, как по раме забарабанили. Прыгая на одной ноге и приволакивая другую, я добралась до окна. На улице стоял незнакомый темноволосый вампир, и я машинально потянулась к незастегнутым пуговицам халатика. Но его мало интересовала моя лебяжья шея. Сухо и официально сообщив, что я приглашена на ужин в Дом Совещаний в качестве почетной гостьи, он буквально растворился в ночи, не дожидаясь моего ответа.

Что ж, «почетная гостья» звучит более оптимистично, чем «главное блюдо». Но в чем же я пойду? Почти все мятое, потное. На затылке колтун – сразу надо было расчесываться, а не ждать, пока волосы высохнут. Сапоги обметаны рыжей грязью. Где бы их вымыть?

«Главное, шею вымой – и сойдет», – ехидно шептал внутренний голос.

В дверь постучали, и Крина осторожно заглянула в горницу.

– Деточка, тебя там в Дом Совещаний вызывают.

– Да, да, я уже знаю.

– Одолжить тебе юбку?

У меня словно камень с души свалился. Чистая блузка, юбка – и можно показаться в приличном вампирьем обществе.

– Да, пожалуйста. Что бы я без вас делала…

– Пустяки, деточка. – Крина уже передвигала плечики в шкафу. – Вот эта, пожалуй, подойдет. Или, хочешь, примерь черную; она, правда, более строгая…

Но мне сразу приглянулась белая, свободная, достигающая лодыжек, с длинными разрезами до середины бедер. До середины бёдра у меня как раз стройные. Я ожидала замечаний по поводу блузки, просвечивающей, как решето, но Крина похвалила покрой и сказала, что я выгляжу очень элегантно. Пока я, закусив губу, раздирала колтун гребнем, Крина извлекла из сундука завернутые в замшу белые туфли на высоких каблуках. Они возвысили меня над полом на добрых полпяди. В Школе запрещено ходить на «шпильках», я чувствовала себя очень неустойчиво, но расстаться с ними не согласилась бы ни за какие коврижки.