Жемчужина гарема - Мейсон Конни - Страница 43

И теперь, когда он воочию увидел явные признаки неизвестного недуга у новой наложницы, вожделение, томившее его еще минуту назад, исчезло без следа, он не ощущал ничего, кроме всепоглощающего страха за себя.

— Сука! — пронзительно взвизгнул Абдулла. — Почему ты не сказала, что больна? Махмуд! Убери от меня эту женщину. Пусть Ленора ухаживает за ней, пока она не поправится. Вон! — завопил он.

Его крик был похож на вопли больного мозговой горячкой и изобличал настоящее безумие. Абдулла стал судорожно срывать с себя запачканную одежду, призывал слуг, отдавал приказы приготовить ему целебную ванну и окурить спальню очищающими воздух благовониями. В его глазах светились ярость и сверхъестественный ужас одновременно, и Криста мысленно поблагодарила бога, пославшего ей чудесное избавление — хотя бы временное.

13

К несказанной радости Кристы, ее не беспокоили целую неделю. Семь дней ей не угрожали домогательства Абдуллы, и она испытывала несказанное облегчение. Однако тревога за Ахмеда не покидала ее. Она непрерывно думала о нем, перед ее глазами все время стояла одна и та же картина: Ахмед, каким она видела его в последний раз — заключенный в тесную клетку, где он не мог ни стоять, ни лежать, избитый, окровавленный, в разорванной грязной одежде, со спутанными волосами, затравленный и униженный. Как мало осталось в этом человеке от гордого, надменного шейха, который скакал по барханам на арабском жеребце — плоть от плоти той суровой земли, которую он считал принадлежавшей ему безраздельно.

Единственным утешением для Кристы служило то, что Элиссе было разрешено остаться при ней, и скоро обе женщины стали неразлучны. Они проводили дни и ночи вместе, строя фантастические планы спасения, хотя в глубине души каждая знала, что этим мечтам скорее всего не суждено сбыться.

В конце недели, к ужасу Кристы, которая молила бога о том, чтобы Абдулла забыл о ней навсегда, он напомнил о себе. Ленора сочувственно сообщила ей, что этой ночью Кристу вновь должны привести в его опочивальню. Кристу тщательно искупали, умастили тело благовониями и одели в халат из голубого, под цвет ее глаз, шелка. Она старалась казаться спокойной, но внутри у нее все кипело, а желудок неприятно сжимался. «Что будет, если у меня повторится приступ тошноты?» — гадала она. Но тут появился Махмуд, чтобы отвести ее к Абдулле, и его приход положил конец всем ее раздумьям.

Абдулла лежал, растянувшись на широком ложе, опираясь на шелковые подушки. Он был одет в белоснежный халат, распахнутый на груди. Складки покрывала искусно скрывали искалеченную ногу, и сейчас его можно было принять за воплощение мужской красоты. Однако взгляд его оставался прежним — холодным и пустым, и это вселяло страх в любого, смотревшего в лицо бею.

— Мне доложили, что ты вполне здорова и твое тело не таит в себе заразы, — сказал Абдулла подозрительно ласковым тоном. — Ленора уверила меня, что ты просто слишком устала в дороге, потому я и не послал к тебе моего лекаря. Я дарую тебе свое прощение — ты из чужой страны и не привыкла к нашему климату. А теперь пришло время выполнить свое высокое предназначение — взойти ко мне на ложе. Я думаю, что Ахмед уже довел себя до безумия, воображая, как я наслаждаюсь твоим телом каждую ночь. Я решил сохранить ему жизнь. До тех пор, пока он не увидит твое округлившееся чрево, вынашивающее мое семя. Не важно, сколько времени на это понадобится.

Выражение ужаса на лице Кристы заставило его тонкие губы изогнуться в довольной усмешке.

— Ты негодяй и подлец, — проговорила Криста, с трудом шевеля непослушными губами.

Улыбка Абдуллы стала только шире.

— Может быть, но я могу быть добрым и нежным, когда захочу. Ты знаешь, что твои волосы похожи на золотую пряжу? — пробормотал он, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. — Я умею обращаться с женщинами и могу доставить тебе большое удовольствие, если захочу. Но могу и взять тебя жестоко, безжалостно. Что бы ты предпочла?

— Не жди, что я стану подчиняться тебе, — предупредила Криста.

— Тогда приготовься к расплате, — ответил Абдулла и встал с ложа.

Несмотря на свою ущербность, он оказался удивительно сильным и подвижным. Он без труда оторвал Кристу от пола и швырнул ее на подушки. В следующее мгновение он уже расстегнул халат, и она ощутила его горячую напряженную плоть, которая искала дорогу между ее бедрами.

И снова произошло то же самое, что и в прошлый раз. Ее тело, которое трепетало от страсти, стоило к нему прикоснуться руке любимого, дало тот единственный ответ, на который оно было способно, когда ощущало прикосновение человека, не вызывавшего в ней ничего, кроме страха и отвращения.

От вопля Абдуллы у нее заложило уши.

— Потаскуха! Сука! Ты опять за свое! Махмуд! Забери отсюда эту дрянь. Пусть ее осмотрит мой личный лекарь, и, если она не больна, накажи ее бастинадо. Не меньше двадцати ударов. Я отучу ее брезговать мной, чего бы это ни стоило.

Набросив покрывало на обнаженное тело Кристы, Махмуд легко перекинул ее через плечо и отнес в отведенную ей комнату, где бросил на узкую кровать. Сразу же рядом оказалась Элисса. Она омыла ей лицо и принесла кисловатого питья, чтобы успокоить желудок.

— Что случилось, Криста? Ты так быстро вернулась. Абдулла… Он тебя… Что он с тобой сделал?

Криста только молча покачала головой. Она была как в тумане и не могла поверить, что все это произошло на самом деле. Она была убеждена, что единственное, что спасло ее от смерти, — это ненависть Абдуллы к брату и желание использовать ее как орудие изощренной пытки.

— О, Элисса. Это снова случилось со мной. Как только он касается меня, меня начинает тошнить. Абдулла пришел в дикую ярость. Может быть, я и вправду больна какой-то непонятной болезнью?

— Похоже, ты просто нашла единственный способ спасаться от него, — успокоила ее Элисса, хотя сама она сильно встревожилась. Что теперь предпримет Абдулла? Ведь он уже дважды не получил желаемого.

— Абдулла пришлет своего врача, а потом меня накажут бастинадо. Двадцать ударов. — Она содрогнулась, и Элисса застонала от жалости.

Несколько минут спустя в комнату вошел лекарь и выпроводил Элиссу. Он оказался стариком, со спиной, согнутой от тяжести прожитых лет, и добрыми глазами. Сайд много лет был личным лекарем бея Селима, но Абдулла оставил его при себе, потому что тот слыл искуснейшим из всех врачей, великим целителем. По правде говоря, Сайд не питал большой любви к новому бею, хотя и продолжал исправно исполнять свои обязанности. Он всей душой сочувствовал Ахмеду, которого знал с детства, и не раз просил Абдуллу позволить ему исцелить раны пленника, но Абдулла был слишком жесток. Не в силах выносить бездействия, Сайд подкупил стражника и проник в тюрьму. Он был потрясен состоянием Ахмеда, но что он мог сделать, чтобы облегчить его страдания? Он лишь промыл ему раны и оставил флакон с жидкостью, притупляющей боль.

Когда Сайд услышал о Кристе, его доброе сердце исполнилось жалости, и он стал придумывать, как помочь беззащитной женщине. Он не боялся за свою жизнь, ибо был уже стар и привык к мысли о близкой смерти. Ему сказали, что, когда бей пытался обладать новой наложницей, случилось ужасное — и не один раз, — и передали приказ осмотреть Кристу. Он предпочел бы найти у новой наложницы признаки какой-нибудь болезни, чем видеть, как она страдает от жестокости Абдуллы.

Криста внимательно выслушала лекаря, который, присев на кровать рядом с ней, объяснил свою миссию, и послушно кивнула. Тем не менее, когда он приступил к осмотру, она напряглась и залилась краской стыда. Ее щеки продолжали пылать от смущения, когда он стал задавать вопросы, которые казались ей слишком интимными. Закончив осмотр, Сайд долго смотрел на нее, по-видимому, напряженно о чем-то размышляя.

— Твое состояние не внушает опасений, — наконец проговорил он. — Я не вижу никаких признаков серьезного недуга. Я почти уверен, что всему виной твое сильное отвращение к Абдулле, которое определенным образом действует на внутренние органы.