Викинг - Мейсон Конни - Страница 26

— Не говори загадками, колдун. Разъясни свои слова.

— Если бы я мог, викинг, если бы я мог! Я чувствую опасность, но не могу точно сказать, от кого она исходит.

— Сказать такое все равно что ничего не сказать! — огрызнулся Торн и потянул Фиону за локоть. — Пойдем подальше от этого сумасшедшего.

Он подвел Фиону к длинному, заставленному блюдами столу и разыскал для себя и своей жены свободное местечко на лавке. В ту же минуту все, кто сидел рядом с ними, встали со своих мест и пересели подальше. Лавка мигом опустела.

— До чего же они не любят меня, — сказала Фиона.

— Еще бы! Ведь они прекрасно видят, что сделала со мной твоя черная магия, и очень боятся, что ты и их можешь заколдовать.

— Я ничего плохого не делала, — наверное, в сотый раз произнесла Фиона. — Ты напрасно меня в этом обвиняешь. Я вовсе не обладаю ни какой-то особенной силой, ни тем более черной магией.

— Но не тебя ли прозвали твои земляки Ученой Фионой? Ведь неспроста они это сделали?

— Да, но только…

— Разве ты не обладаешь даром предвидеть то, что еще не произошло, но непременно произойдет в будущем?

— Временами я вижу будущее, но…

— В таком случае ты — настоящая ведьма.

— Я целительница.

Увлеченные своей перепалкой, Торн и Фиона не заметили, как в зале появился Олаф. Он окинул взглядом стол, заметил старшего сына и сидящую рядом с ним ведьму и прямиком направился в их сторону. Подойдя вплотную, он закричал так, чтобы все слышали, стукнув до белизны сжатым кулаком по столу:

— А что она делает за моим столом? Хватит позорить нашу семью. Торн! Только этой девки еще недоставало! Немедленно отошли ее прочь! Пусть ест там, где ей положено, — вместе с псами!

Кровь бросилась в лицо Фионы, но девушка сумела удержать себя в руках. Она промолчала. Она хотела услышать ответ Торна.

Торн посмотрел прямо в лицо Олафа:

— Отец, Фиона — моя жена.

Громко сказанные слова Торна отозвались в зале общим вздохом, вырвавшимся из десятков грудей. То, о чем целый день перешептывались, оказалось правдой.

— И она останется моей женой до тех пор, пока я захочу, — продолжил Торн. — Не смей больше никогда называть Фиону девкой.

Лицо Олафа сделалось багровым. Так дерзко сыновья еще никогда не разговаривали с ним. Весь гнев его обрушился на Фиону. Она и только она виновна в том, что происходит между ним и его сыном. Эта ведьма взяла в плен душу Торна, околдовала несчастного!

— Послушай, ты, ведьма, — тяжело дыша, сказал Олаф. — Попробуй только сделать что-нибудь с моим сыном, и ты проклянешь тот день, когда появилась на свет!

Фиона по-прежнему молчала. Угрозы Олафа были неопределенными, но Фиона вовсе и не хотела определенности. Ей вполне достаточно было знать, что до тех пор, пока Торн будет называть ее своей женой, у нее будет постоянный враг.

Враг… Тут же на ум Фионе пришло еще одно имя. Она повела глазами и встретилась с горящим ненавистью взглядом Бретты. Да, это тоже враг — и весьма опасный! Опаснее даже, чем Олаф. Фионе почему-то казалось, что со временем она смогла бы найти общий язык с отцом Торна. С Бреттой — никогда.

— Я не желаю зла Торну, — сказала Фиона.

Олаф повернулся и пошел прочь, не произнеся больше ни слова. По дороге он внимательно посмотрел на Бретту, которая сидела рядом со своим братом.

С уходом Олафа по залу прокатился возбужденный негромкий гул голосов — все потихоньку обсуждали случившееся. Фиона знала, что разговор идет о ней, и, хотя сплетни не особенно волновали ее, она все равно чувствовала себя несчастной.

После обеда, когда все разошлись, Фиона осталась, чтобы помочь прибрать со стола. В какой-то момент рядом с нею оказалась Тира и негромко сказала:

— Я рада за тебя, Фиона. Торн — потрясающий любовник. Ты будешь счастлива с ним, если только, конечно, вам не помешают. Скажи, ты в самом деле околдовала его?

Фиона отпрянула назад. До нее только теперь дошел смысл сказанного Тирой. Она, конечно, и прежде знала о том, что Торн спал с Тирой, но услышать об этом вот так, откровенно, из уст самой Тиры, было для нее очень неприятно.

«Интересно, скольких еще рабынь и служанок пропустил через свою постель Торн? — подумала она. — И будет ли он впредь затаскивать к себе молодых смазливых девок?»

Эта мысль доставила Фионе физическую боль.

— Знаешь, Тира, пускай эти викинги верят в то, во что им хочется верить. Что касается меня, то я уже устала объяснять всем, что я не ведьма. Торн… Он женился на мне только потому, что очень хотел меня. У него были две возможности — либо взять меня в жены, либо изнасиловать. Честно говоря, я сама не знаю, почему он вы брал первое, а не второе.

— Говорят, что он даже разыскал христианского священника, — заметила Тира. — Вон как о тебе заботится!

Она мечтательно вздохнула и продолжила:

— Счастливая ты, Фиона. Не то что я. Ведь теперь я больше не нужна Торну, и он прогонит меня. Значит, теперь я должна буду ложиться в постель со всяким, кто этого захочет. Ведь я — простая рабыня и никогда не должна произносить слова «нет».

— И ты ничего не можешь поделать? — спросила Фиона, начиная испытывать симпатию к этой несчастной девушке. — И никто не может тебе помочь?

— Пожалуй, только ты. Ульм уже посматривает на меня, а я боюсь его. Он такой грубый. У меня, кроме Торна, не было ни одного мужчины. Нет, он, конечно, не любил меня, ничего такого, но… Но мне с ним было хорошо.

— Я попытаюсь помочь тебе, — пообещала Фиона, хотя с трудом представляла, как это сделать. — Скажи, а среди викингов есть кто-нибудь, кто тебе нравится?

Фиона посмотрела через зал и увидела Торна. Он, очевидно, почувствовал ее взгляд, потому что немедленно повернул голову в сторону Фионы, и глаза его заблестели.

Фиона поспешно отвела взгляд.

— Кроме Торна, разумеется, — поспешно добавила она, — Скажи его имя, Тира, и я попробую поговорить с моим мужем.

Тира зарделась.

— Есть один молодой викинг по имени Арен, — призналась она. — Мне кажется, что он добрее остальных. Он — двоюродный брат Торна. Похоже, что и я ему нравлюсь. Покуда я была с Торном, он, конечно, не смел ко мне даже приблизиться, но и тогда я видела, как он на меня поглядывал… Одним словом, мне хотелось бы перейти в руки Арену.

— Я попробую… — Фиона не договорила, услышав совсем рядом шаги Торна. — Ладно, потом договорим.

— Иди со мной, — без всяких предисловий распорядился Торн. Повернулся и пошел, не удосужившись даже обернуться, чтобы посмотреть, идет ли вслед за ним Фиона. Он прошел прямиком в свою спальню, пропустил Фиону и плотно запер дверь.

— В чем дело? Что случилось? — встревожено спросила Фиона.

— Снимай платье, — коротко и жестко ответил Торн. Фиалковые глаза Фионы округлились и потемнели от неожиданности.

— Прямо сейчас? Что это на тебя нашло — уложить меня в постель прямо среди дня?

— Ты не хочешь? — Голос Торна прозвучал странно, так, словно ему и в самом деле хотелось, чтобы Фиона отказала ему.

— Я этого не говорила.

Торн издал какой-то клокочущий звук, схватил Фиону и буквально сорвал с нее платье. Еще секунда, и на пол упала его одежда.

— Сама виновата, — прорычал он. — Я стоял и разговаривал с моим родственником и вдруг поймал твой взгляд. Ты потянула меня к себе, и для этого тебе не нужны были слова. Я снова ощутил твое колдовство — совсем как тогда, в ту ночь, когда впервые увидел тебя, на свою беду, на этом проклятом острове Мэн. Твоя власть надо мной гораздо сильнее, чем я думал. Это пугает меня.

— Боже, опять ты об этом! Это становится невыносимым! — закричала Фиона. — У тебя просто слишком буйное воображение.

Торн пожал плечами:

— Я знаю то, что знаю, и вижу то, что вижу. Я в твоих руках. Ты творишь со мною все, что захочешь.

Он схватил Фиону и повалил ее в постель.

На сей раз его поцелуй не был нежным. Язык Торна бесцеремонно вторгся в рот Фионы, прорвавшись сквозь ее сжатые зубы. Она ощутила жар его тела, переполненного страстью.