Оруженосец - Тихомиров Артем Юрьевич - Страница 12

Принц опустился на одно колено перед креслом.

– Вы можете целиком на меня положиться, – сказал он истинно рыцарским голосом, какой часто воздействовал на ошеломленных и испуганных девиц не хуже настойки пустырника. – Расскажите все. Я вам помогу. Клянусь!

Карамболь, конечно, ждал такого поворота, но все равно издал звук, похожий на вопль полузадушенной утки.

Принц даже не посмотрел на него. Разумеется, разглядывать изящный носик незнакомки было гораздо приятнее, чем шнобель агента.

– Ладно, я расскажу. Только сохраните в тайне мою историю, – сказала девушка.

– Всенепременно, – уверил ее Кай Рыцарь Льва.

Глава 4

Вероятно, не стоит описывать путешествие беглой принцессы по минутам – это займет слишком много времени, но имеет смысл осветить некоторые важные вехи, пройдя которые Эмма Шеридонская наконец оказалась в Таратае. Да-да, том самом, городе городов… но, как говорится, не будем предвосхищать события…

На своем верном Буцефале принцесса проехала несколько миль по неизведанной земле и сделала стоянку в рощице. Конек был рад возможности пощипать травку и подремать под луной. Он до сих пор не понимал, что происходит, но нрава был не бунтарского, поэтому мирился. Принцесса разложила свой умещавшийся в одной седельной сумке багаж на земле и развела костер. Ее глаза слипались, голова шла кругом. В животе вдобавок грозно урчало. И когда это Эмма успела так проголодаться?

Впрочем, ужин не входил в число первостепенных задач. Принцесса положила на траву одежду, которую вынесла из кладовой, и с сомнением осмотрела. Сейчас эта затея казалась ей не такой удачной, как днем. В свете луны и костра вещи принимали другой облик, и это сбивало принцессу с толку.

– Ничего, – сказала она себе, понимая, что поступает глупо. – Этот наряд временный, пока я не обзаведусь чем-то приличнее. Таков был план.

Оглядевшись по сторонам и найдя вокруг только кустарник, обступивший полянку, Эмма сбросила с себя платье и стала натягивать такое непривычное одеяние. Промучилась, наверное, минут десять, пытаясь освоиться. В итоге почувствовала себя круглой дурой, которая даже в зеркало посмотреться не может, чтобы увидеть всю себя. Сейчас бы пригодилось то большое, стоявшее в спальне. Пришлось воспользоваться маленьким зеркалом, но Эмма не влезала в него целиком. Крутясь и вертясь, принцесса сделала все, чтобы составить о своем внешнем виде самое полное представление. Несмотря ни на что, получилось неплохо.

Наблюдавший за представлением Буцефал даже на время перестал жевать. Он смотрел на хозяйку, что-то бормочущую себе под нос, на хозяйку, которая кругами прогуливалась по полянке, сунув руки в карманы штанов, на хозяйку, которая заговорила вдруг не своим голосом, на хозяйку, плюющуюся сквозь зубы и сморкающуюся одной ноздрей… Конек впал в ступор. Вроде бы перед ним была все та же принцесса, а вроде и нет. И чем больше проходило времени, тем перемены в хозяйке становились заметнее. Буцефал видел, как Эмма словно разговаривала с кем-то, и тон ее речи не соответствовал принцессиному. Похоже мог говорить младший конюх, которого конек видел часто. Но ведь Эмма не младший конюх и вообще… Иными словами, Буцефалу не хватало слов, чтобы описать происходящее, что и неудивительно. Человек бы, разумеется, покрутил пальцем у виска, подумав, что принцесса рехнулась, если изображает из себя молодого человека, но конек этого сделать не мог ввиду отсутствия пальцев. Зато когда Эмма подошла к нему вплотную, он отреагировал правильно и испуганно шарахнулся.

– Перестань, Буцефал, – сказала Эмма, вернув себе прежний голос. – Это по-прежнему я, но с этого момента мне придется играть роль. Теперь я – странствующий студент. Если кто спросит, конечно. До времени. Ты понял? – Эмма поправила криво сидящий на голове берет. – Так нужно. Нас ждут большие героические дела. В будущем я стану… только никому не говори… доблестным рыцарем и впишу свое имя в хроники, достигнув вершин рейтинга… Правда, имя я еще не придумала. Надо что-то звучное, запоминающееся. Но это потом – сначала нужно освоиться во внешнем мире, понаблюдать за тем, кто как живет, узнать последние новости. Ты понял? – Эмма погладила Буцефала по щеке. Тот немного успокоился. – Мы поедем на запад, в какой-нибудь большой город.

Принцесса отошла, села возле костра, ковыряясь в нем палкой. Есть уже не хотелось. Эмму одолели мрачные ночные думы. Зачем она сбежала? Для чего? Неужели всерьез думает, что можно выдать себя за рыцаря и всю жизнь скрывать правду?

Королева, наверное, права. Ее участь – быть женой прыщавого грязного тупицы, более ничего.

Эмма зло ударила палкой по углям, те брызнули искрами.

– Не вернусь. Хоть вы все со злости лопните!

Ночной лес не ответил, так же шумя листвой. Редкие голоса ночных птиц продолжали выводить свои песни.

В конце концов Эмме пришлось подкрепиться холодным мясом, сыром, хлебом и вином из фляжки. На сытый желудок мрачные мысли приходили гораздо реже да и сон навалился почти сразу. Свернувшись калачиком возле костра, принцесса уснула, впервые за семнадцать лет вне стен родного дворца.

Утро показалось ей прекрасным, полным света и радости. С таким настроем отправляться в путь было куда веселее. Буцефал вполне разделял мнение хозяйки, поэтому помчался на запад резво, не забывая помахивать хвостом.

Собственно, с этого момента и началось настоящее путешествие Эммы Шеридонской.

Беглянка не спешила, ее больше заботило, хорошо ли она справляется с поставленной ролью. Окружающие должны были видеть в ней мужчину, и Эмма тщательно следила за тем, чтобы случайно не выдать себя. Она даже имя себе взяла новое: Седрик. Так звали героя одной из книг, что стояли на полке в ее шкафу.

Эмма ехала на запад, сворачивая с одной дороги на другую, но придерживаясь в целом одного направления. Княжества и крошечные королевства, не больше Шеридонии, были разбросаны по равнинам тут и там. Тучные поля сменялись деревушками и городишками, где жил разный люд. От наплыва впечатлений принцесса иногда теряла голову. Подумать только, ведь за границами Шеридонии скрывался такой мир! Огромный разнообразный мир! И одно дело читать про него в книжках, другое – видеть своими глазами, нюхать его, щупать его. А королева? Она хотела, чтобы ее единственная дочь пошла в рабыни ради какого-то там дурацкого престижа и загубила свою жизнь в четырех стенах.

Ужас!

С каждой оставленной позади милей Эмма убеждалась в правильности своего решения.

Она была свободной!

Ничего больше не имело значения.

Короче, спустя пять дней, преодолев немалый путь, получив уйму впечатлений и освоившись с новой ролью, Эмма прибыла в город Фарбург. Так называлась столица королевства Корпония, не большого и не маленького. Не размер, впрочем, делал Корпонию местом скучным, а сильный налет провинциальности, который Эмма определила с ходу. Шеридония по этой части, казалось, могла дать всем другим странам сто очков вперед, но Корпония победила и ее. Фарбург оказался сильно разросшейся крепостью с узкими вонючими улочками, источающими запах помоев и испражнений. Повсюду была сутолока, ошивались или сидели прямо на мостовой какие-то уродливые оборванцы. Они тянули к принцессе руки, требуя дать им монету или две, и смрад, исходящий от них, выворачивал бедняжку наизнанку.

Так неожиданно для себя беглая принцесса столкнулась с неприятной стороной жизни. В ней царили нищета и безобразие, преступность и социальная несправедливость, которую, очевидно, не исправить никаким рыцарским подвигом. Уже через десять минут, едва не сойдя с ума при виде местных чудес, Эмма хотела бежать из города, но время шло к вечеру и надо было устраиваться до утра. Принцесса нашла гостиницу почище, почти в самом центре Фарбурга и заплатила за нее деньгами, взятыми из дому.

Это была ее первая ночь, проведенная в подобном заведении, за всю жизнь. Эмма не могла уснуть. Под окнами кто-то до самого утра орал дурными голосами, и было неясно, то ли это пьянчуги, то ли вставшие из могил мертвецы, которым не терпелось испортить сон именно принцессе. Вдобавок к этому в окно колотились громадные мохнатые мотыльки, а под дверь что-то скреблось, и Эмма очень надеялась, что там кошка, а не что-нибудь страшное. Впечатления от Фарбурга остались у беглянки на всю жизнь. До утра она пролежала на кровати, натянув одеяло до подбородка и вздрагивая от каждого звука. Рассвет застал ее изможденной, с тяжелой головой, одуревшей от духоты, клоповой вони и недосыпа. Тем не менее принцесса нашла в себе силы вскочить, подхватить багаж и задать стрекача. Не позавтракав (о еде в такой обстановке думать мог только самый отъявленный негодяй), Эмма вбежала в конюшню, сама оседлала Буцефала. Конек не возражал, ибо его тайной мечтой вот уже несколько часов было снова очутиться на свежем воздухе и увидеть под ногами зеленую травку. Вскоре им обоим представилась такая возможность. Как только открылись ворота, Эмма помчалась в туманную даль и перевела дух, только когда стены Фарбурга безнадежно потерялись из вида.