Пират - Мейсон Конни - Страница 2

Гай бросил на Блисс удивленный взгляд, полный горького упрека. Ведь она знала о намерениях своего отца! Почему же тогда не предупредила? Затем он быстро повернулся и побежал. Ноги скользили по мокрой траве; мелькали толстые стволы дубов, а Гай стремительно мчался вперед, не обращая внимания на кровь, текущую по шее из задетого пулей уха. Он стремился добежать до бескрайних, поросших кустарником болот, протянувшихся вдоль южной окраины города. Добежать и затеряться в них – это был для Гая единственный шанс спастись. В этих болотах никто и никогда не сможет его найти. Но Гай не добежал: ведь он был один, один – против всех.

Очень скоро его нагнали, повалили на траву, избили, связали и потащили в Калабосо – мрачную сырую тюрьму, из которой мало кто выходил живым.

1

Новый Орлеан, 1805

– Так больше не может продолжаться, Блисс, – сердито сказал Клод Гренвиль, обращаясь к своей дочери. – Твой ребенок умер и похоронен, Гай Янг сидит в тюрьме и не скоро выйдет оттуда, если выйдет вообще. Теперь ничто не мешает объявить ваш брак расторгнутым. Можно заявить даже, что этот охотник за приданым насильно заставил тебя выйти за него.

– Я не хочу объявлять о расторжении брака, отец. – Блисс вялой походкой подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на залитый солнцем сад.

– Пора все забыть и все начать сначала, Блисс, – продолжал настаивать Клод Гренвиль. – Джеральд окончательно залечил свою рану и по-прежнему хочет жениться на тебе. Он готов забыть о твоем глупом и опрометчивом браке с Янгом. Согласись, я не торопил события, дожидаясь рождения твоего ребенка. Необходимо было спасти честь нашей семьи: ведь ребенок, рожденный в браке даже от такого мерзавца, как Янг, все же лучше, чем незаконнорожденный. Но теперь проблема с ребенком отпала сама собой, и я не намерен больше тянуть. Я объявлю о расторжении вашего брака с Янгом, а ты начинай готовиться к новой свадьбе.

Блисс раскрыла веер и несколько раз обмахнула свое бледное осунувшееся лицо. Жизнь ее потеряла всякий смысл. Несколько раз она пыталась навестить Гая в тюрьме, но каждый раз ее попытки заканчивались неудачей. Блисс была уверена в том, что это дело рук ее отца или Джеральда Фолка. Более того, она не сомневалась, что именно они с помощью своих высокопоставленных друзей добились того, чтобы Гая держали в тюрьме без суда и приговора. Разумеется, все это никак не способствовало желанию выходить за Фолка. Блисс твердо решила, что не предаст Гая и не выйдет замуж, покуда он жив и томится в сырых каменных стенах Калабосо. Она была уверена в том, что отец и Фолк повинны во всех бедах, свалившихся на Гая, и ненавидела за это их обоих.

После того, как умер ее новорожденный малыш, Блисс и сама словно угасла. Ей совершенно не хотелось жить. Если что-то и поддерживало ее, так только мысль о том, что настанет тот долгожданный день, когда Гай покинет мрачные тюремные стены, и они с ним опять будут вместе. Может быть, тогда к ней вернутся силы для того, чтобы жить и любить...

– Ты вправе объявить о расторжении нашего брака, отец, – спокойно сказала Блисс. – Но выйти замуж за Джеральда Фолка ты меня не заставишь. Они не могут держать Гая в тюрьме вечно. А когда его отпустят, мы с ним снова будем вместе.

Клод заглянул в глаза своей дочери и понял, что проиграл: она ни за что не отступит. А между тем события принимали дурной оборот. Только вчера Клод узнал о том, что вновь назначенный судья рассмотрел дело Гая и не обнаружил причин, по которым того следовало содержать под стражей: ведь его преступление осталось недоказанным. Клод понял, что теперь Гая очень скоро выпустят на волю, и отправил Фолку срочное письмо. Сейчас он с минуты на минуту ожидал появления Джеральда.

– Но даже если Янга выпустят когда-нибудь из тюрьмы, он же не сможет содержать тебя, – продолжал убеждать дочь Клод Гренвиль. – Сама подумай, ну кто он? Да никто! Нищий бродяга с преступным прошлым. Я и в конюхи взял его тогда только из жалости. И такого человека ты хочешь видеть своим мужем?

– Я люблю его! – Блисс гордо вздернула свой острый подбородок. – И мы можем уехать с ним туда, где его никто не знает.

– А вот Джеральд Фолк мог бы обеспечить тебе совсем другую жизнь – богатую и спокойную, – настойчиво гнул свою линию Клод. – В нашем городе все относятся к нему с уважением, несмотря даже на то, что он – янки. Сам-то я в отличие от некоторых наших граждан ничего не имею против янки. Хотя они, конечно, слишком уж расплодились в здешних краях после того, как Новый Орлеан был продан Соединенным Штатам... Но, так или иначе, я вложил свое состояние в дела Фолка и рассчитываю получить с этого неплохую прибыль. Кроме того, он ссудил мне деньги, чтобы я мог расквитаться со своими долгами. Короче говоря, когда он попросил у меня твоей руки, я не нашел причин, чтобы отказать ему. И все теперь может пойти прахом, если ты не изменишь своего решения. Неужели ты действительно хочешь оставаться женой этого конюха и бежать с ним отсюда?

– Гай собирается поступить в университет и стать юристом! – воскликнула Блисс.

– Юристом?! Не смеши меня. Этот парень просто охотится за твоим приданым, – возразил Клод. – Слава богу, что ты не имеешь права прикоснуться к нашим деньгам до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать пять.

– Я не хочу, больше выслушивать твои оскорбления, отец, – твердо сказала Блисс, глядя прямо в лицо Клоду. – И никогда не полюблю никого, кроме Гая. Я готова ждать его целую вечность.

– Я не помешал? – раздался голос Джеральда Фолка, появившегося в дверях гостиной. – Дворецкий сказал, что я могу войти.

– Милости прошу, – засуетился Клод. – Я давно жду тебя.

– Простите, – сказала Блисс, поворачиваясь на каблуках, – мне нужно дать распоряжения повару относительно сегодняшнего обеда.

Джеральд Фолк проводил Блисс пристальным взглядом, чувствуя, как в паху его растекается огонь. Фолк хотел эту девушку с того самого дня, когда впервые увидел ее, и если бы не этот проклятый Янг, который увел Блисс из-под самого его носа, она давно уже принадлежала бы ему. А ведь ради Блисс он был готов на все, даже на то, чтобы ссужать деньги ее расточительному папаше!

Джеральд собирался жениться на Блисс по многим причинам. Во-первых, разумеется, он желал ее как мужчина, пылающий страстью к прекрасной женщине. Во-вторых, ему очень хотелось получить вместе с Блисс ее наследство. И, наконец, благодаря этому браку он надеялся войти в новоорлеанский высший свет, сплошь состоящий из французов, точнее – выходцев из Франции. Они держались замкнутым, тесным кланом, сохраняя язык и традиции своей родины, и не слишком-то жаловали американцев, даже таких богатых, как Фолк. Однако Джеральд рассчитывал – и не без оснований, – что дела его в Новом Орлеане круто пойдут в гору, как только он станет зятем Гренвиля.

– Вы говорили с Блисс о нашей свадьбе? – спросил Фолк после того, как девушка вышла за дверь.

– Разумеется, – раздраженно махнул рукой Клод. – Но она по-прежнему и слышать ничего не желает. Этот Гай Янг для нее просто свет в окошке! Независимо от того, будет расторгнут их брак или нет, она отказывается выйти за тебя.

– На то, чтобы объявить о расторжении брака, вам вовсе и не требуется ее согласие, – напомнил Фолк. – Ведь вы – ее отец. Остается только уговорить Блисс выйти за меня. И я не понимаю, почему вам это до сих пор не удалось. Я же ради нее едва жизни не лишился! Неужели не ясно, что теперь вы оба – мои должники? А ты, Клод, кроме всего прочего, еще и мой деловой Партнер. Я ссудил вам деньги, когда вы нуждались в них. Теперь вы помогите мне. Я хочу Блисс и намерен добиться ее руки – любым способом!

Клод тяжело вздохнул.

– У меня не хватает духа принуждать ее после... после того, что я сделал с нею. Потому и на разводе не настаивал. Тем более что Блисс и слышать об этом не желает. И уж во всяком случае она не хочет выходить замуж за тебя – независимо ни от чего.