Убийство по-римски - Марш Найо - Страница 7

«Я должна составить план-другой», — говорила она себе, но ящики в садике на крыше были полны весенних цветов, а воздух звенел от голосов, звуков уличного движения, шагов и милого цоканья копыт по булыжной мостовой. Спустить пару тысяч лир на извозчика и проехаться к лестнице на Площади Испании? Бродить и бродить, пока пятки не запылают углями? Что предпринять?

«Мне на самом деле нужно составить план», — думала безумная Софи — и вот она, счастливая и безоглядная, шагала по Корсо неизвестно в каком направлении. Очень скоро она с радостью заблудилась.

Софи купила себе перчатки, красные солнечные очки и полотняные туфли с мягкими стельками, которые она тотчас же с облегчением надела на ноги. Выйдя из магазина, она заметила рядом маленькое туристическое бюро. На большом полотнище было написано по-английски: «Мы будем вашими гидами по Риму».

Брюнетка свирепого вида, величественно возвышаясь над прилавком, красила ногти.

Софи прочла часть объявлений и взглянула на давно известные брошюры. Она уже собиралась уходить, когда маленькая карточка привлекла ее внимание. Наклонными печатными буквами она возвещала:

«Чичероне. Индивидуальные экскурсии. То, чего вам не предложат другие! Не слишком утомительно. Для интеллектуалов посещение некоторых наименее известных и наиболее увлекательных мест в Риме. Под ученым и предельно индивидуализированным руководством мистера Себастиана Мейлера. Ужин в самом изысканном ресторане и далее необычные путешествия по договоренности.

Почетный гость прославленный английский писатель мистер Барнаби Грант любезно согласился сопровождать экскурсии с 23 апреля по 7 мая, включая воскресенья».

Софи была ошеломлена. Барнаби Грант был самым крупным калибром в артиллерии ее издательства. Его новый и самый лучший роман «Саймон в Лациуме», действие которого разворачивалось в Риме, был главным событием и бестселлером года. Итальянский перевод его уже заполнял все здешние магазины.

Как-то на приеме в издательстве Софи подносила Барнаби Гранту коктейль, и однажды ее представил ему ее непосредственный босс. Сложившееся впечатление не позволяло допустить, что он будет таскаться по Риму с кучкой зевак. Она предположила, что за это ему много платят; мысль показалась ей неприятной. В любом случае, может ли маленькая фирма — а это была, несомненно, маленькая фирма — позволить себе платить так много, чтобы соблазнить Барнаби Гранта? «Быть может, — внезапно осенило ее, — он приятель этого ученого и предельно индивидуализированного мистера Себастиана Мейлера».

Она продолжала рассеянно глядеть на объявление, когда вдруг поняла, что рядом с ней стоит мужчина. У нее было впечатление, что он стоит уже некоторое время и рассматривает ее. Он не сводил с нее глаз, и она подумала: «Господи! Что за зануда!»

— Ради Бога, простите меня, — сказал мужчина, снимая зеленовато-черную шляпу. — Прошу вас, не сочтите меня навязчивым. Меня зовут Себастиан Мейлер. Вы, кажется, заметили мою рекламу.

Девица из-за прилавка бросила на него взгляд. Она уже покрасила ногти и теперь презрительно помахивала пальцами в воздухе. Софи взглянула на мистера Мейлера.

— Да, заметила, — сказала она.

Он слегка поклонился.

— Я вам мешаю! Простите! — и двинулся прочь.

— Нисколько, — сказала Софи и, поняв, что сказала лишнее, прибавила: — В вашем объявлении меня заинтриговало имя Барнаби Гранта.

— Да, это действительно мое счастье, — откликнулся мистер Мейлер. — Может быть, вы хотели бы… но простите. Минуточку. Вы не возражаете?

Он что-то сказал по-итальянски свирепой девице, и та выдвинула ящик, извлекла из него нечто похожее на книгу заявок и швырнула ее на прилавок.

Мистер Мейлер просмотрел ее.

— Да-да, — сказал он. — Другие, кажется, тоже заинтригованы. Я вижу, тут все заполнено.

Сразу же Софи испытала острое разочарование. Теперь больше всего на свете ей хотелось принять участие в высокоинтеллектуальной экскурсии мистера Мейлера.

— Число участников у вас строго ограничено? — спросила она.

— Это необходимое условие. — Он был погружен в книгу заявок.

— Может быть, кто-то откажется?

— Простите. Что вы сказали?

— Кто-то откажется?

— А! Да-да. Это… вероятно. Вы бы хотели присоединиться к одной из моих экскурсий?

— Очень, — сказала Софи и подумала, что так оно и есть на самом деле.

Он поджал свои толстые губы и перелистал заявки.

— А! — сказал он. — Один участник отказывается! Есть место в субботу двадцать шестого. Самая первая экскурсия. День и вечер. Прежде чем вы примете решение, я хотел бы, чтобы вы знали цену. Позвольте мне…

Он достал папку и галантно поднес ее Софи. В ней было расписание и название ресторана, где группа должна ужинать. Вечером они совершают прогулку в конных экипажах и затем посещают ночной клуб. От назначенной цены Софи заморгала. Она была невероятна.

— Я понимаю, — тактично заверил ее мистер Мейлер. — Но есть множество экскурсий дешевле, чем моя. Синьорина будет счастлива осведомить вас.

Очевидно, ему было все равно, отправится она с ними или нет. Его безразличие пробудило дьявола безрассудства в Софи. В конце концов, как это ни безумно, она может себе это позволить.

— Я буду счастлива занять свободное место, — сказала она, и ей самой показалось, что голос ее прозвучал театрально и вызывающе.

Он еще что-то сказал по-итальянски девице, поднял шляпу, пробормотал Софи: «Стало быть, a rivederci», — и оставил ее рассчитываться.

— Вы заплатите мне, — свирепо проговорила девица и, когда Софи заплатила, выдала ей билет, сопроводив непонятным смешком. Софи в ответ рассмеялась весело и бездумно, как всегда желая выразить дружелюбие всем и каждому.

И она опять бродила по Риму и с чувством, которое вряд ли могла бы объяснить, предвкушала субботу двадцать шестого апреля.

— Я вижу, ты не слишком радуешься жизни, — пробормотала леди Брейсли. — Сроду не видела такой унылой физиономии.

— Прости, тетя Соня. Это я только выгляжу так уныло. Честно, я ужасно тебе благодарен.

— Благодарен! — оборвала она его излияние. — Просто я надеялась, что мы мило и весело проведем времечко вместе в Риме.

— Прости, — повторил он.

— Ты такой странный. Беспокойный. Да и выглядишь ты неважно. Чем ты занимался?

— Ничем.

— Кутил, полагаю?

— Я буду в порядке. Правда.

— Может, тебе не следовало срываться из Перуджи?

— Я до смерти устал от этой Перуджи. Там есть студенты — убийственные зануды. А когда мы расстались с Фрэнки… понимаешь?

— Все равно, твои родители, адвокаты, или лорд-канцлер, или кто-то еще, вероятно, будут на меня бешено злиться. За то, что я не отправила тебя назад.

— А не все ли равно? И вообще — мои родители! При всем уважении к твоему кошмарному брату, милая, мы-то знаем, что чем меньше его отпрыск путается у него под ногами, тем лучше он себя чувствует.

— Кеннет, милый!

— Что касается мамы — как называется этот вытрезвитель, в который ее поместили?.. Не могу упомнить.

— Кеннет!

— Так что не будем об этом, милая. Знаешь ли, двадцатые годы давно кончились.

Они задумчиво посмотрели друг на друга.

— Кеннет! Ты очень скверно вел себя в Перудже? — спросила его тетка.

— Не хуже, чем десятки других.

— А как ты себя вел? Что делал?

— Что угодно, — ответил Кеннет. — Развлекался. — Он обворожительно улыбнулся. — Ты слишком маленькая, тебе рано слушать такое, — сказал он. — Что за сказочное платье! Ты что, получила его от той удивительной дамы?

— Тебе нравится? Да, от нее. Астрономическая сумма.

— Оно так и выглядит.

Тетка оглядела себя.

— Пусть так выглядит, — пробормотала она.

— О Боже! — буркнул Кеннет и рухнул на стул. — Прости! Это, наверно, погода или что там еще.

— По правде сказать, я сама слегка нервничаю. Выдумай что-нибудь восхитительное и ужасное, что мы можем сделать, милый. Что это?