Чистое искушение - Мейсон Конни - Страница 51

Джек чувствовал себя преступником, когда осторожно попробовал открыть крышку медальона, подцепив ее ногтем большого пальца. Он не имел представления, что обнаружит внутри, но уж никак не ожидал увидеть миниатюрный портрет мужчины в военном мундире. Изображение было старым и в нескольких местах потрескалось, но вполне позволяло различить лицо красивого молодца. Поднеся миниатюру поближе к глазам, Джек удивился: лицо на портрете почему-то показалось ему знакомым. Все это выглядело по меньшей мере странным. Немного погодя появился Петтибоун с подносом, но у Джека полностью пропал аппетит.

— Я намерен выехать, Петтибоун, — сообщил он удивленному слуге. — Приготовьте мне вечерний костюм и велите Колину подать карсту с гербом Элсбери. Я собираюсь посетить клуб «Уайте» и заняться своими обычными делами.

Едва озадаченный Петтибоун вышел, Джек устремил вызывающий взор в самый темный угол комнаты.

— Если вы слышите меня, леди Амелия, то не вздумайте меня поучать. Ваше вмешательство принесло мне только головную боль. И что из этого вышло? Ровно ничего. Я унаследовал герцогский титул, в котором совершенно не нуждался, и потерял любимую женщину.

Если леди Амелия и слышала его, то предпочла не отвечать и ничем не выдавать своего присутствия. Однако Джек продолжил:

— Я решил возобновить знакомство с дьяволом. Стезя порока никогда еще не казалась мне столь привлекательной, как сейчас.

Джек направился прямиком к столу и налил в бокал щедрую порцию виски. Он поднял бокал, как бы приветствуя призрак, и одним глотком выпил. Громкий хохот Джека еще отдавался эхом в комнате, когда он ее покинул. Джек не заметил и не услышал леди Амелию, которая витала почти под самым потолком и смотрела на Джека с глубокой жалостью.

«Глупый человек. Слишком поздно. Ты не сможешь вернуться на прежний путь».

Легкий гул послышался в толпе, когда Джек вошел в игорную комнату клуба. Это было его первое появление на публике с того дня, когда была разоблачена их со Спенсом мистификация, а сам Джек унаследовал герцогский титул. Он не имел представления, как примет его общество, но нимало о том не беспокоился. Сейчас он чувствовал себя в большей мере Черным Джеком, чем лордом, а Черному Джеку было ровным счетом наплевать на то, что о нем подумают пустоголовые денди в туфлях на высоких каблуках и шелковых панталонах.

Он постарался скрыть свое удивление, когда лорд и леди Гриншоу, весьма уважаемые представители лондонского света, приветствовали его со всей сердечностью.

— Элсбери, приятно видеть вас! Примите соболезнования по случаю кончины вашего кузена, — произнес лорд Гриншоу.

— Примите и мои соболезнования, — подхватила его жена. — На следующей неделе у нас прием в честь восемнадцатилетия нашей дочери. Я пошлю вам приглашение. Осталось так мало порядочных холостяков из хороших семей. Думаю, приглашения посыплются на вас дождем.

Гриншоу подали пример Горманам, а потом уже целая толпа, как волна прилива, нахлынула на Джека с приветствиями. Большинство из них представляли собой сливки общества и имели дочерей брачного возраста. Еще несколько недель назад они постарались бы оградить своих невинных дочек от Черного Джека. Просто поразительно, как много значит титул!

— Джек, вот уж не ожидала встретить тебя сегодня здесь. Я скучала без вас, милорд.

Джек улыбнулся Виктории. Он больше не нуждался в богатой невесте, но почему бы не пофлиртовать с Викторией.

— Вы сегодня неотразимы, миледи. Я почти забыл, как вы прекрасны.

Виктория весьма милостиво приняла комплимент и кокетливо предложила:

— Играют вальс, милорд. Не хотите ли потанцевать со мной?

Джек взял ее за руку и увел в соседнюю комнату, где уже кружились пары.

— Я считал, что ты сердишься на меня, Виктория, — заговорил Джек, вальсируя.

— Так и было, но разве на тебя можно сердиться долго? Очень скверно было с твоей стороны сыграть со мной такую злую шутку. Полагаю, ты уже выпроводил свою «подопечную»?

— Мойры больше нет со мной. — Джек улыбнулся, но глаза у него сделались холодными как лед.

— Я не прочь начать с того, на чем мы закончили, и забыть о старых обидах, — сказала Виктория.

— Я больше не покупатель на ярмарке жен, — ответил Джек, — но готов рассмотреть… другие предложения.

Виктория было вспыхнула, но тут же подавила свое негодование. Она была твердо уверена, что стоит ей только заманить Джека в постель, и все пойдет по-старому. Виктория пожалела, что договорилась на сегодняшнюю ночь с лордом Ренфрю. Она могла бы отменить свидание, но с Ренфрю не стоило портить отношения.

— Сегодня вечером я занята. Приезжай ко мне завтра.

Джек внезапно осознал, что близость бывшей любовницы оставляет его совершенно равнодушным. Он ничего не чувствовал, даже простого интереса. Черному Джеку было бы совершенно безразлично, с кем спит Виктория помимо него, но герцог Элсбери оказался более разборчив. Он обладал Мойрой, которая до него не принадлежала никому, и поэтому леди Виктория больше его не привлекала. Черт, он готов свернуть шею леди Амелии за то, что она наделила его совестью.

— Заеду, если буду свободен, — сказал Джек, идя на компромисс. — А теперь прошу меня простить, миледи, я хочу попытать счастья за игорным столом.

И он улетучился, чувствуя себя счастливым оттого, что не стал мужем Виктории. Поискав свободное место, он вдруг увидел Спенса и подошел к нему.

— Не возражаете, джентльмены, если я присоединюсь к вам?

— Джек! Будь я проклят! — вскричал Фенвик, вскакивая и предлагая Джеку стул. — Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.

Прямо как в старые добрые времена. Ты по-прежнему предпочитаешь виски? Или ты твердо встал на праведный путь?

— Никогда не делай преждевременных выводов, — бросил Джек, усаживаясь за стол и кивком приветствуя других игроков.

В картах ему не повезло. Выпитое виски притупило его обычную сообразительность, да и голова была занята отнюдь не картами. Во рту пересохло, голова начала трещать, и Джек подумал, что уже не годится на роль легкомысленного гуляки. Он бросил карты, поднялся из-за стола и, не слишком уверенно держась на норах, объявил, что на сегодня с него достаточно.

— Я поеду, с тобой, Джек, — предложил Спенс.

Он чувствовал, что его приятель чем-то озабочен, и безуспешно гадал, чем именно. Джек играл как новичок и слишком много пил — даже для Черного Джека.

— Нет необходимости.

— Но ведь час еще ранний. Поедем к тебе и вволю поболтаем. Давно не виделись. Полагаю, Мойра здорова?

При упоминании о Мойре Джек зло стиснул губы.

— Поехали, если хочешь, но я не в настроении отвечать на глупые вопросы.

В карете Джек хранил мрачное молчание. Не заговорил он и после того, как они приехали в Грейсток-Мэнор. Петтибоун с угрюмым видом отворил дверь.

— Подайте бренди ко мне в кабинет, — бросил Джек, проходя мимо старого слуги.

— Милорд, я не думаю…

— Вам платят не за то, чтобы вы думали.

Джек удалился в кабинет, а Спенс задержался, чтобы перекинуться словцом-другим с Петтибоуном.

— Что все это значит, черт побери? Какой бес вселился в Джека?

— Мисс Мойра уехала. Его лордство тяжело это переживает.

— Но почему она это сделала? Джек был без ума от нее. Готов подарить ей весь мир. Даже хотел жениться на ней.

— Подозреваю, что он сделал предложение, но мисс Мойра отказала ему.

— Эта девушка весьма разумна. Герцог Элсбери должен придерживаться общепринятых правил. Я очень хорошо отношусь к Мойре, но женитьба на ней была бы ошибкой, и Джек рано или поздно раскаялся бы в своем поступке.

— Спенс, ты идешь или намерен всю ночь болтать с Петтибоуном? — послышался сверху полный нетерпения голос Джека.

Фенвик пожал плечами и проследовал в кабинет. Через несколько минут туда поднялся и Петтибоун с бутылкой бренди и двумя бокалами.

— Закройте за собой дверь, Петтибоун, и отправляйтесь спать. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

— Что на тебя нашло, Джек? — набросился на друга Спенс. — Ты никогда не говорил с Петтибоуном так грубо. Он ведь просто боготворит тебя!