Кей Дач (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 53

– Я тебя потом не восстановлю.

– Понимаю.

– У тебя разовая акция?

– Да. На два-три часа.

– Хорошо. Полимерные цитостимы в мышцы, керопласт подкожно, кардиоводитель и гормономодулятор. Плюс обычный боевой коктейль.

– Работай, – закрывая глаза, сказал Кей.

Когда ему делали уколы в мышцы, Сейкер молча наблюдала за происходящим. Мутная желтая жидкость вводилась неохотно – даже сквозь самые толстые иглы. Потом автохирург, похожий на громадного металлического паука, явно меклонской сборки, вонзил полое щупальце в грудь Кея между третьим и четвертым ребром слева. Маленькая ампула кардиоводителя скользнула по щупальцу и присосалась к миокарду.

Сейкер вышла.

– Долго еще? – спросил Кей. Врач, задающий программу фармосинтезатору, покачал головой:

– Полчаса.

Автохирург вытер с кожи капельку крови, брызнул фиксирующим спреем и отполз. Врач достал из стеклянного шкафа маленький прибор – блестящая щетка из тонких игл и прозрачный пузырь с опалесцирующим раствором над ней.

– Будет больно, – сообщил он, прикладывая щетку к телу Кея.

Приборчик издал щелкающий звук, и иглы на мгновение погрузились в кожу.

– Я бы и сам догадался, – сказал Кей.

Он не издал ни звука за все время операции, чем вызвал легкое уважение врача. Но это было непросто.

7

Гиперкатер был почти неузнаваем под тем снаряжением, которым обвесили его техники Семьи. Цилиндр дополнительного двигателя делал его похожим на древний шаттл конца двадцатого века. Контейнеры с маскировочным оборудованием пришлось крепить на жилом отсеке, и Кей лишь покачал головой, представив новую аэродинамику своего корабля.

– Все, что могу сделать, – сказала Лика.

В Каньонах гулял ветер – на южном полушарии Горры наступал ненастный сезон. Над скалами неслись низкие буро-зеленые тучи – вода и плодородный ил, поднятые ураганами в дельтах полярных рек. Гранитное поле космодрома, достаточно большое, чтобы принять крейсеры, казалось заброшенным много лет назад.

– Спасибо, – сказал Кей. Ему было плохо – ныли мышцы, напоенные клеточными стимуляторами, зудела кожа, пропитанная керопластиком. Колола печень, мучительно пытающаяся обезвредить чужеродные ткани.

Кей Дач не привык чувствовать себя больным.

– Это действительно так важно для тебя? – спросила Сейкер.

– Да.

Он посмотрел на женщину, правящую Семьей. Едва заметно улыбнулся – и встретил такую же неуловимую улыбку.

– Я ничего не могу тебе сказать, – произнес Дач.

– А ничего и не надо, Кей.

– У тебя будут проблемы, Лика.

– Не думай о них.

Кей Дач коснулся ее губ – мимолетным прощальным поцелуем, отступил к катеру. Поднял руку – пальцы были сжаты в кулак, лишь большой отведен в сторону, и сказал:

– Шедар.

– Шедар.

Он пошел к открывшемуся люку, а женщина стояла, кутаясь в короткую бархатную куртку. Сейкер не стала отходить за круг безопасности, и катер стартовал в десяти шагах от нее – черно-серый металлический шершень, возносящийся на невидимом столбе гравитационного поля. Катер шел вертикально, и лишь хрустел, крошась, камень космодрома. В ста метрах над землей катер чуть просел – пилот отключил гравитационники, переходя на плазменную тягу. Сейкер продолжала стоять, глядя на тающий в небе огненный цветок. Когда катер пробил тучи и исчез, она позволила себе обернуться.

Референт стояла рядом – молоденькая девочка, вытащенная ею пять лет назад из хаксианских трущоб. Ободок коммуникатора на ее голове казался затейливым украшением.

– Корабль Старшего Сына приземлится через семь часов, Мать, – сказала девушка.

Сейкер кивнула.

– Я рискну предложить… – Во взгляде девушки не было ничего, кроме обожания и тревоги. – Командующий Экваториальной базой под нашим психоконтролем. Если он будет действовать согласно уставу, то корабль не достигнет планеты.

Лика покачала головой.

– Старший Сын в ярости, – тихо сказала девушка. – Мы пошли против СИБ и армии… он может добиться Семейного Совета.

– Мать не убивает своих детей, – сказала Сейкер. Во взгляде девушки впервые появилось что-то вроде иронии.

– А дети могут убить мать?

– Это их право.

Катер Кея не был рассчитан на шестерых – ни по площади, ни по ресурсам жизнеобеспечивания. К счастью, и меклонцу, и киборгу требовалось гораздо меньше кислорода и пищи, чем людям, а полет обещал быть недолгим.

Обещанные Ликой шестерки оказались двумя молодыми парнями, похожими как две капли воды. Либо близнецы, либо чертовски наглые клоны. Кей немного поговорил с ними, глянул, как они управляют катером, после чего со спокойным сердцем оставил их в рубке. Ребята были хорошо подготовлены, зря только они решили войти в Семью.

Меклонец и киборг сидели на полу в каюте. Они то ли беседовали – на частотах, недоступных человеку, то ли вели какую-то игру в виртуальном пространстве, доступном им, как никому другому.

– Вопрос, Кас/с/ис, – произнес Кей. Уродливая голова рептилии повернулась к нему.

– Одним из наших противников будет меклонец. Тебя это не смущает?

– А тебя не смущают противники-люди? – спросил тот в ответ.

– Хорошо. Еще вопрос. Твой соплеменник имеет асинхронию движения конечностей в походной трансформации. Что это означает?

Меклонец помолчал. Сказал:

– Либо на этапах киборгизации была допущена неаккуратность в сращении нервных цепей, либо он сознательно усиливал основную функцию.

– Не понял, – признался Кей. Меклонец издал почти человеческий вздох:

– Хирург был хреновый, ясно? Это первый вариант. А второй – наш противник добивался максимальной эффективности в одной из своих трансформаций. Например, в боевой. На мелкие погрешности при обычном движении, неудобства в позе отдыха и прочем он решил не обращать внимания.

– И что нам это дает?

– Первое даст мне преимущества в поединке. Второе – наоборот.

– А для меня?

– Тебе все едино, – уверенно сообщил меклонец. – Если не успеешь выстрелить первым, то он тебя так и так сомнет.

– Спасибо.

– Не за что.

– Вы сможете отдохнуть здесь?

– Конечно. – Кас/с/ис, уловив, что разговор окончен, повернулся к киборгу, так и не проронившему ни слова.

…В своей спальне Кей согнал Томми с кровати, стянул на пол тонкий матрас, достал из шкафчика чистое белье. Сказал мальчику:

– Поспишь на полу, хорошо?

Недостаток гостеприимства Томми не удивил. А вот явные намерения Кея немедленно уснуть поразили.

– Мы же скоро драться будем!

– Мы? «Мы долетели», как сказала муха в грузовом трюме. – Кей усмехнулся, устраиваясь поудобнее. – У тебя будет задача не попасть под выстрелы. А до драки еще одиннадцать часов.

Томми хмыкнул, покорно укладываясь. Спросил:

– Тебе совсем не страшно?

– Страшно. Катер!

– Слушаю, приятель, – хрипловато отозвалось из-под потолка.

– Как тебе эти пилоты?

– Ничего. Тот, который пошел спать, был лучше. Но и оставшийся неплох. Не ревнуешь?

– Да Бога ради, тащись… А те жестянки, что к тебе пристегнули?

– Двигатель туповат, но послушен. У маскировочного блока многовато гонору… посмотрим, как будет работать.

– Посмотрим, – согласился Кей. – Выключи свет. И разбуди меня через восемь часов… или если мальчик попробует меня убить.

– Я ему попробую, – мрачно пообещал катер. – Спокойной ночи, хозяин.

Как ни странно, но Дач уснул лишь через полчаса, когда Томми уже давно ровно дышал, побежденный усталостью. Кею было страшно, и слишком сильно чесалась кожа.

8

Грузовик с мороженым мясом подошел к орбитальной базе на несколько часов раньше графика. Дежурный офицер мысленно обругал пилота, возомнившего себя гонщиком, – на посадочной палубе уже не оставалось свободных причалов. Но объяснять гражданским смысл слова «пунктуальность» было бессмысленно. Вольнонаемный пилот вполне мог сбросить грузовой контейнер и погнать свой древний буксир «вниз» – к незатейливым развлечениям Догара.