Ловушка для духа - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 46

Колесницы петляли между деревьями, перелетали через замшелые коряги, разбрызгивали воду ручьев. Сагюнаро, как всегда, стоял на краю повозки Руама и смотрел вперед. Ветер разбивался о его тело, низко висящие ветви хлестали по лицу, осыпая листьями и дождевыми каплями. Перед невидящими глазами проносились фантастические картины, нарисованные не красками, а запахами, — буро-зеленые ароматы леса, прерывистые полосы свежести, мокрый камень, тела, одежда, кожа и волосы знакомых и полузнакомых магов. Один раз он почуял Нару. Ее колесница оказалась совсем близко. Сагюнаро протянул руку, разбивая облако пряной листвы, смешанной с горечью мха, и коснулся холодных, влажных, хищно изогнутых прутьев, но повозка вильнула, уходя в сторону, и затерялась среди других.

Бесшумные стремительные силуэты распугивали животных и мелких духов. Расстояние, которое люди преодолевали за долгие недели пути, сокращалось до кратких часов.

Наконец дремучие дикие заросли расступились, колесницы въехали в огромный, величественный лес, в котором росли тысячелетние суги — хвойные деревья, похожие на кипарисы. Им приписывали те же магические свойства, что и алатанам. Они тоже могли отгонять мелких злых духов, но не любили, когда их сажают возле человеческих домов, и часто сбрасывали сучья на крыши, проламывая их, или разрывали корнями фундамент.

Сагюнаро с наслаждением вдыхал свежий смолистый запах, не ощущая никакого неудобства от нахождения рядом с этими гигантами. Где-то в глубине древнего леса находилась усыпальница Иасу Тогавы — основателя прежней правящей династии. Личности уникальной и мистической. Именно он объединил Аканэ под своей властью, прекратив междоусобные войны.

Для возведения столь важного сооружения были приглашены из Варры тридцать архитекторов, художников и резчиков по камню. Пятеро лучших заклинателей призвали сюда мощных хранителей. А средства на постройку собирали с наместников всех провинций и крупных землевладельцев.

Одним из них был дальний предок Сагюнаро — Одоро Иширо. Этот человек поступил очень мудро — вместо того чтобы тратить огромные деньги на гигантский памятник, он высказал желание засадить священными деревьями обширную территорию вокруг гробницы, а также дорогу, ведущую к ней. Быть ответственным за каждое дерево и по мере возможности высаживать новые.

На это предложение с радостью согласились.

В итоге, спустя века, усыпальницу забросили, прежде величественная постройка постепенно разрушалась и обрастала мхом и кустарником, имена тех, кто ее строил и давал на это средства, — забылись. А лес, разросшийся вокруг, теперь так и назывался лесом Иширо.

Впрочем, для Сагюнаро больше не имели значения все эти мелочи. Имена предков, которыми он гордился раньше, превращались в пустой звук, так же как и все из прежней жизни.

Он слился с ритмом плавного полета, ловил глубокие тени стволов суг и колючие — длинных ветвей. Дышал их смолой и не сразу понял, что путь окончен, когда колесницы внезапно стали останавливаться.

Они замерли недалеко от края холма. В долине лежал город. Маги смотрели на него сверху — неподвижные багровые силуэты, скрытые лесом.

Поселение огибала неширокая, но бурная река по имени Дайя. Ее пересекали два моста. Их не было видно сверху, но Сагюнаро знал, что один построен на месте древнего, давным-давно исчезнувшего. Он даже помнил легенду о том, как один из заклинателей прошлого искал пристанище в этих горах, вышел на берег реки и только подумал о том, что ему нравится эта долина, как из воздуха появилась связка разноцветных змей. Они сплелись, превращаясь в настил, по которому путник перешел на другую сторону и основал храм у подножия горы Нантай.

Затем змеи исчезли, и на этом же самом месте со временем был возведен деревянный мост, считавшийся священным. Правда, простым смертным не разрешалось ходить по нему, он был предназначен лишь для служителей ордена и представителей рода Тогава, которому тогда принадлежали все эти земли. Остальные пробирались по хлипкому сооружению, перекинутому через реку неподалеку. Такая несправедливость возмутила духов, и однажды мост был снесен рекой, вышедшей из берегов. Главы города поняли намек разгневанных сущностей и после постройки нового моста разрешили простолюдинам ходить по нему бесплатно по праздникам и за деньги в будние дни.

Эта история промелькнула в памяти Сагюнаро, оставив после себя лишь недоумение — почему человеческие воспоминания до сих пор так сильны в нем.

К одержимому подошла Нара и прошептала:

— Отсюда город выглядит таким мирным и тихим. Крепкие дома с высокими заборами. В центре храм, окруженный зеленью и крошечными, блестящими окошками прудов. Ворота — красные столбы с широкой перекладиной — открыты…

— Все не так, — произнес бесшумно появившийся рядом с ними Руам. — Город напряжен и взволнован. Один мост разрушен. У ворот второго — стража. На вышке — наблюдатели. Они ждут.

— Нас? — спросила девушка.

— Вполне возможно.

Руам переглянулся с Сикхом и спросил:

— Сагюнаро, как насчет того, чтобы прогуляться?

— Я пойду, — неожиданно вмешался Икиру и отбросил в сторону камни, которые перекатывал в ладони. Они шустро укатились за куст и замерли там. — В отличие от вас я умею быть незаметным. И только я могу давать жизнь неодушевленным предметам. А это может пригодиться.

— С шиисаном на поводке? — усмехнулся Сикх, но кивнул, одобряя его затею.

Маг снял багровую мантию и оказался в одежде местного крестьянина, бедной, но чистой. Затем с хрустом сломал крепкую ветку с ближайшего дерева и принялся обдирать с нее листья.

Нара хотела спросить о чем-то, но промолчала.

— Осторожнее, — сдержанно сказала Ари, и Сагюнаро почувствовал, что ей слегка не по себе. — Возьми с собой кого-нибудь еще.

— Нет необходимости кому-то еще соваться туда. Идем, — приказал он Сагюнаро и пробормотал какую-то формулу, видимо подчинения, потому что неизгоняемого накрыло тягучее облако, лишающее воли. Из него можно было выбраться, но одержимый не стал этого делать.

Пока они спускались с холма по тропе, маг отдавал спутнику короткие, властные распоряжения.

— Твое дело молчать, идти следом за мной и ничего не делать, пока я не скажу.

— Убивать тоже по приказу?

— Особенно убивать… кстати об убийствах. — Маг остановился, с треском оторвал кусок ткани от своей одежды и туго завязал Сагюнаро глаза. — Вот так. Зрение тебе все равно не нужно.

Одержимый не стал возражать. Необходимости видеть, как человеку, у него действительно не было. Он мог обозревать пространство с помощью других органов чувств, а воображение подсказывало нужные картины. И пока ему было выгодно играть по правилам Икиру, демонстрируя полное послушание.

Между тем каждый новый шаг с вершины холма совершал с магом удивительные перемены. Он все сильнее начал опираться на палку, подволакивать ногу, шаркать и громко сопеть. Даже его запах изменился — стал густым, тяжелым, старческим, а голос, которым он бормотал ругательства, когда спотыкался, — дрожащим и слабым.

Вместо худого, желчного, опасного мага по тропе ковылял сгорбленный, уставший старик. Ничего более безобидного и беспомощного даже представить себе было нельзя.

Как только они приблизились к мосту, Икиру ухватился за руку Сагюнаро костлявыми цепкими пальцами и побрел рядом. То ли сам старался удержаться на ногах, то ли вел незрячего. Жалкое зрелище, должно быть, они представляли со стороны. Хромой старик и слепой юноша.

Город стал еще ближе. Человеческое поселение издавало сложные смешанные запахи, в которых легко можно было заблудиться, но одержимый выделил для себя главные — горящий воск, цветы, сушащая горло пряность листьев алатана, старый камень — все то, что окружало храм.

Но тонкая струйка оборвалась, растаяла в колышущейся горе оглушающих ароматов сухой травы, к которым примешивался деготь, едкий пот и навоз. Затем послышался скрип колес, унылое мычание вола, недовольный мужской окрик, подгоняющий медлительное животное. Путников догнала телега, груженная сеном.