200 знаменитых отравлений - Анцышкин Игорь - Страница 78

Не один Ягода любил сильные яды для врагов. Уже в 1929 году начальник КРО ГПУ Артур Христианович Артузов создал свою собственную лабораторию, где сотрудники осваивали приемы вскрытия дипломатической почты, подделку пломб, использование спецчернил для тайнописи, применение наркотических и отравляющих веществ.

Да и приход Ежова не означал отказа от ядов. В сентябре 1937 года в Лозанне в небольшом кафе должна была пройти операция по устранению разведчика-невозвращенца Натана Рейса и его жены Элизабет. Привлеченная к операции заместителем ИНО НКВД Шпигельглассом, немецкая коммунистка Шильдбах должна была передать приговоренной парочке коробку шоколадных конфет, отравленных стрихнином. Шильдбах встретилась с Рейсом и его женой в небольшом кафе в Лозанне 4 сентября 1937 года. Шильдбах была смертельна бледна и взвинчена, что, впрочем, неудивительно, поскольку рядом за столиком сидели проверяющие из советской резидентуры – Роллан Абиа и Рената Штайнер, разыгрывающие влюбленную парочку. И все же Шильдбах, которую в свое время привлек для работы в разведке именно Рейс, нашла в себе силы не до конца следовать инструкциям Шпигельгласса и не передала Элизабет коробку шоколадных конфет. Впрочем, после того как Элизабет ушла, Шильдбах взяла себя в руки и сумела заманить Рейса на дорогу, ведущую из Лозанны на Шамбланд, где его в упор расстреляли боевики – Абиа и Афанасьев. Позднее швейцарская полиция нашла злополучную коробку. Коробка была передана в Швейцарию из Парижа через так называемый «Союз возвращения на Родину», который был инфильтрован сотрудниками НКВД.

При проведении зачистки в НКВД отравили и главу внешней разведки А. А. Слуцкого, воевавшего в Средней Азии против басмачей, организатора в 1928 году «шахтинского дела». Авторитет Сталина для него был непоколебим, но он мешал Ежову. Слуцкому организовали повышение – наркомом внутренних дел одной из среднеазиатских республик, где он когда-то гонялся за отрядами басмачей, и во время банкета по поводу проводов на новое место службы он был отравлен прямо в кабинете Ежова. Слуцкому устроили пышные похороны, чтобы не распугать сотрудников Иностранного отдела и резидентов. Выступая на закрытом судебном заседании военной коллегии Верховного суда 3 февраля 1940 года, Ежов объяснил: «В отношении Слуцкого я имел от директивных органов указание: Слуцкого не арестовывать, а устранить другим путем… Так как иначе вся наша зарубежная разведка разбежалась бы. И Слуцкий был отравлен». Легко понять, кто был этот «директивный орган», приказывающий всесильному Ежову.

СМЕРТЬ НА ВЗЛЕТЕ

Иван Павлов был достаточно популярной фигурой в военных кругах Красной Армии. Бывший офицер, не раздумывая, перешел на сторону большевиков во время Гражданской войны, он был близок к окружению Тухачевского, с которым был знаком еще с 1920 года. В то время Павлов на Южном и на Юго-Западном фронтах командовал авиацией 8-й и 13-й армий. Гражданскую войну авиатор закончил с тремя орденами Красного Знамени. В 1920-е годы Павлов учился в академии и в начале 1930-х годов был назначен на должность начальника Главной инспекции Красной Армии. Он поддерживал Тухачевского в его борьбе с группировкой «кавалеристов» во главе с Ворошиловым и Буденным, за спиной которых стоял Сталин.

1936 год стал годом разработки плана устранения Тухачевского и его окружения. Готовился большой процесс, но одновременно практиковались и методы индивидуального устранения. В отдельных случаях использовались «несчастные случаи», в других – «чемоданчик Ягоды». На комдиве Павлове испробовали именно «чемоданчик».

Он поехал отдыхать в Крым в ведомственный санаторий. Пройдя курс лечения и получив необходимые процедуры, Павлов отправился в Москву. В вагонном окне уже мелькали палисадники Подмосковья, как вдруг ему стало плохо. Доехав на такси домой, он только и успел сказать жене: «Меня отравили». Прибывшая «скорая помощь» констатировала смерть. Позднее в заключении патологоанатома причиной смерти была названа типичная для того времени болезнь – сердечная недостаточность.

Хоронили Павлова пышно, по второму разряду, с почетным караулом, салютом, местом захоронения определили Новодевичье кладбище.

37-й ПО-МОНГОЛЬСКИ

Одним из ближайших друзей и последователей Советского Союза долгие десятилетия была Монголия. Не успевал кто-нибудь в Кремле чихнуть, как в Улан-Баторе уже желали доброго здоровья. Поэтому, когда в Москве началась «большая чистка», ее тут же подхватили в бескрайних монгольских степях.

Так как троцкизм и правый оппортунизм до Улан-Батора не добрались, начать решили с военных. В свое время возле вождя и учителя монгольского народа Сухэ-Ба-тора подвизался молодой арат Г. Дэмид. Он хорошо себя проявил в боях с войсками барона Унгерна, за что получил от Москвы орден Боевого Красного Знамени. Затем, следуя моде монгольских партийцев, женился на россиянке Нине Богдановой, получил военное образование в СССР, успешно делал военную карьеру. В начале 1930-х годов ему присвоили звание маршала и назначили военным министром и главнокомандующим.

Но бурная карьера молодого маршала не очень нравилась ставленнику НКВД, тоже маршалу – Чойбалсану. Поэтому доносы шли на Лубянку регулярно. Тем более, у Дэмида были подозрительные связи с Тухачевским и другими «врагами народа» из советских военных. Ежов пошел навстречу монгольскому другу, и на почву Монголии решено было перенести опыт, уже апробированный на просторах Советского Союза.

Маршал Г. Дэмид скоропостижно скончался в конце августа 1937 года в возрасте 37 лет. В Постановлении Президиума ЦК МНРП сообщалось, что смерть наступила в результате пищевого отравления. «Кончина товарища Г. Дэмида, – говорилось в документе, – весьма подозрительна, если учесть, что японские агрессоры оккупируют Северный Китай и готовятся напасть на нашу страну. Возможно, эта акция осуществлена по наущению врагов СССР и Монголии». Но эта версия продержалась недолго. Врагов аратов в Монголии становилось все больше, и монгольским чекистам и их московским консультантам нужно было найти главного врага. Поэтому уже полтора месяца спустя прокурор республики заявил, что Дэмид и Гэндэн (в то время премьер-министр Монголии) «сколачивали шпионско-контрреволюционную организацию».

После этого процесс пошел по накатанной колее. Были арестованы жена, отец и братья умершего главнокомандующего. Его сослуживцы также оказались разоблаченными «врагами», и у органов получилась настоящая контрреволюционная организация. Все по делу Дэмида-Гэндэна получили свое. Кто пулю, кто сибирские лагеря (так как тайги в Монголии не было, то братья-монголы валили лес в СССР). После суда над «приспешниками Дэмида» репрессии в Монголии развернулись на полную катушку. Из 11 лидеров компартии Монголии остался один маршал Чойбалсан. А НКВД поставило галочку в перечне мероприятий по отработке очередного приема по устранению неугодных.

СТАЛИН И ЯДЫ

Иосиф Виссарионович, частенько делая гадости окружающим, и сам ожидал от них того же. Его становление как большевика-ленинца происходило в среде Боевой организации партии, занимающейся экспроприацией и устранениями сатрапов и провокаторов. Дележка добычи частенько превращалась в кровавые разборки. Нравы боевиков не смог выдержать даже ее создатель– Красин, но Сталин чувствовал себя как рыба в кровавых водах террора. Впоследствии, после захвата власти большевиками, нравы полукриминальной Боевой организации были перенесены в ЦК и Политбюро. И часто последним аргументом в партийной дискуссии становился яд. В середине 1920-х годов, просматривая газету, Сталин прочел сообщение об отравлении одного из лидеров оппозиции в Персии: «Вот видишь, – сказал генсек Ворошилову, – как они решают вопрос об оппозиции».

Поэтому вождь и друг детей постоянно был начеку, чтобы отразить попытку соратников решить кадровый вопрос с товарищем Сталиным с помощью яда. Но сам Иосиф Виссарионович был всегда не прочь испробовать что-нибудь из арсенала Борджиа на своих коллегах, правда не самолично, а используя для этого верных исполнителей.