Загадка 37 года (сборник) - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 65

В целом новая избирательная система лишала права влиять на формирование высшего органа советской власти первых секретарей крайкомов и обкомов, прежде автоматически обеспечивавших себе не только депутатство на Съезде Советов СССР, но и столь же непременное вхождение в состав его органа, действовавшего между съездами — ЦИК СССР.

Фиксировал предлагаемый на обсуждение пленума проект и иные, столь же принципиально важные изменения. Так, статья 17-я старого основного закона подчеркивала, что ЦИК СССР «объединяет работу по законодательству и управлению Союза Советских Социалистических Республик и определяет круг деятельности Президиума Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик». Новая же Конституция предлагала установить четкое разделение власти на две ветви. Статья 32-я ее гласила: «Законодательная власть СССР осуществляется исключительно Верховным советом СССР», а статья 64-я устанавливала, что «Высшим исполнительным органом государственной власти Союза Советских Социалистических Республик является Совет народных комиссаров СССР». Последний, в соответствии со статьей 65-й, был «ответственен перед Верховным советом СССР и ему подотчетен, а в период между сессиями Верховного совета — перед Президиумом Верховного совета СССР, которому подотчетен».

Имелось в проекте и еще одно не менее значимое нововведение. Впервые декларировались независимость судей, подчиненность их только закону и открытость разбирательств во всех судах, а также устанавливалось избрание народных судей «гражданами района на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании» (статьи 109, 111 и 112).

Единственной осталась в прежнем виде такая норма, как непостоянность работы будущего советского парламента. Если прежде сессии ЦИК СССР должны были собираться не менее трех раз между съездами, то есть каждые восемь месяцев, то теперь сессии уже Верховного совета предполагалось созывать два раза в году.

Свой доклад на Пленуме Сталин начал с цитирования полностью, без каких-либо купюр, всех без исключения документов, послуживших основанием для подготовки проекта новой Конституции. Зачитал решения и Пленума ЦК от 1 февраля. 1935 года, и VII съезда Советов СССР от 6 февраля, и сессии ЦИК от 7 февраля. Затем Сталин остановился на том, что, по его мнению, и предопределило необходимость новой Конституции.

Изменения в области экономики: «…Мы имеем теперь последний период нэпа, конец нэпа»… Промышленность наша уже преобразовалась на основе новой техники… обогащена новыми, невиданными ранее в СССР отраслями хозяйства и реконструирована на базе социализма… В области сельского хозяйства вместо необъятного океана единоличных крестьянских хозяйств с их слабой средневековой техникой и засильем кулака, мы имеем теперь самое крупное в мире, машинизированное, вооруженное новой техникой сельское хозяйство в виде системы колхозов и совхозов… Купцы и спекулянты изгнаны вовсе из товарооборота. Весь товарооборот теперь в руках государства, кооперации и колхозов… Эксплуатация человека человеком уничтожена, ликвидирована… В результате всех этих изменений в области народного хозяйства за период от 1924 года до настоящего времени мы имеем новое, социалистическое общество, не знающее кризисов, не знающее безработицы, не знающее нищеты и разорения и дающее все возможности для зажиточной и культурной жизни всех членов советского общества».

Изменения в области классовой структуры: «…Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют, по старой памяти, пролетариатом. Но едва ли его можно назвать пролетариатом в собственном смысле слова… Пролетариат — это класс, эксплуатируемый капиталистами. Но у нас класс капиталистов ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, то есть организованному в государство рабочему классу… Можно ли после этого назвать рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя… Наше советское крестьянство является совершенно новым крестьянством. Во-первых, у нас нет больше помещиков и кулаков, купцов и ростовщиков, которые могли бы эксплуатировать крестьянство… Во-вторых, наше советское крестьянство есть колхозное крестьянство… В-третьих, в основе хозяйства нашего крестьянства лежит не частная собственность, а коллективная собственность… Изменился состав интеллигенции… самый характер деятельности интеллигенции… Она является теперь равноправным членом общества, где она вместе с рабочими и крестьянами, в одной упряжке с ними, ведет стройку нового, бесклассового социалистического общества».

Изменения в области взаимоотношений народов СССР: «Народы СССР, считавшиеся раньше отсталыми, перестали быть отсталыми, они идут вперед, крепнет их экономика, растет их культура, растут их национальные кадры, партийные и советские, и сообразно с этим растет их политическое сознание, крепнут узы дружбы и интернационализма между народами СССР. Исходя из этих изменений, конституционная комиссия сочла возможным поставить вопрос о целесообразности перевода ряда автономных республик в разряд союзных республик, это Казахская, Киргизская, Азербайджанская, Грузинская и Армянская республики… Конституционная комиссия пришла к выводу о необходимости перевода Кабардино-Балкарской, Коми, Марийской, Северо-Осетинской и Чечено-Ингушской автономных областей в разряд автономных республик».

Далее Сталин обосновал необходимость разделения единой власти на законодательную и исполнительную, а завершил доклад сугубо пропагандистским аспектом проблемы — значением новой Конституции. Подчеркнул, что «проект новой Конституции представляет нечто вроде кодекса основных завоеваний рабочих и крестьян нашей страны… послужит величайшим рычагом для мобилизации народа на борьбу за новые достижения, за новые завоевания… Это вооружает духовно наш рабочий класс, наше крестьянство, нашу трудовую интеллигенцию. Это двигает вперед и вселяет законную гордость. Но для рабочих тех стран, где у власти не стоят еще рабочие, и где господствующей силой является капитализм, наша Конституция может послужить программой борьбы, программой действий».

Теперь, чтобы выступить против содержания проекта, основных его статей, сначала следовало доказать: страна не изменилась, осталась такой же, какой была двенадцать лет назад. Разумеется, на столь отчаянный, даже безумный шаг отважиться никто не мог. Потому-то на вопрос председательствующего Молотова «Есть ли желающие высказаться? Прошу записываться», из зала донеслись голоса: «Перерыв, перерыв, надо подумать», которые в официальной стенограмме были исправлены на «Вопрос ясен. Обсуждать нечего. Давайте лучше перерыв». Но и после перерыва никто активности не проявил, не пожелал выступить.

«МОЛОТОВ: Есть ли желающие высказаться по докладу? Прошу записываться. Может быть там РСФСР, Украина, Закавказье, Средняя Азия?

ГОЛОСА: Мы все довольны (вычеркнуто). Не нужно прений. Вопрос ясен. Давайте голосовать.

МОЛОТОВ: Довольны? (вычеркнуто). Тогда разрешите предложить проект резолюция. Пункт первый: одобрить в основном проект Конституции СССР, представленный конституционной комиссией ЦИК СССР. Второй пункт: считать целесообразным созыв Всесоюзного съезда Советов для рассмотрения проекта Конституции СССР. Третий пункт: предложить руководящим центрам РСФСР, Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана, Казахстана и Киргизии немедленно приступить к выработке проекта своих конституций, а также конституций автономных республик применительно к проекту Конституции СССР. Есть ли какие-нибудь дополнения или поправки?

ГОЛОСА: Принять!».

Так неожиданно всплыла, ничем не мотивированная ни Сталиным, ни Молотовым, ранее не зафиксированная в решениях ПБ смена того форума, на котором проект должен был быть принят. Решение VII съезда Советов СССР предусматривало: «внести его на утверждение сессии ЦИК Союза ССР», а конституционной комиссии от 15 мая — «на ближайшей сессии ЦИК СССР», то есть на остававшейся последней для данного созыва — третьей, которая согласно еще действовавшей Конституции должна была собраться осенью, самое позднее — в декабре текущего года. Вполне возможно, вновь проявившаяся латентная оппозиция широкого руководства вынудила группу Сталина во время перерыва и решить вынести принятие своего проекта не на узкое собрание, которым являлась сессия и где численно превалировали все те же первые секретари крайкомов и обкомов, а на более многочисленное, где шансов на успех было гораздо больше.