Загадка 37 года (сборник) - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 49

Сегодня невозможно документально ни датировать возникновение замысла конституционной реформы, ни установить ее инициатора. Тем не менее, ряд косвенных данных позволяет реконструировать наиболее вероятный ход событий. Несомненно, слова Сталина в докладе на XVII съезде партии о возможности использовать парламентаризм и буржуазную демократию в интересах СССР оказались далеко не случайными, имели отношение не только к европейским странам. Именно от даты произнесения их, скорее всего, и следует вести отсчет медленно вызревавшей идеи конституционной реформы в СССР. Идеи, которая стала приобретать конкретные черты в мае 1934 года, но поначалу, возможно, мыслилась довольно скромно — всего лишь как внесение «изменений и дополнений» в основной закон.

Полная идентичность обращений партгрупп президиумов ЦИК СССР и ВЦИК позволяют утверждать, что Енукидзе и Калинин готовили их вместе, тщательно согласуя содержание и последовательность докладов. Весьма возможно, при прямом участии Сталина, а также еще и тех, кому по положению следовало быть в курсе таких вопросов — главы правительства Молотова, второго секретаря ЦК Кагановича. Так как произойти подобная встреча, даже в узком составе, непременно должна была до 29 мая, ее следует отнести к 10 мая. Тому дню, когда Енукидзе и Калинин во второй раз после 10 марта побывали в кремлевском кабинете Сталина.

В пользу именно такой датировки первых шагов по пути конституционной реформы говорит еще один, правда, также косвенный факт. Прервавшиеся в феврале 1934 года в связи с образованием коалиционного кабинета Гастона Думерга переговоры с Кэ д’Орсе возобновились 1 мая. В тот день М.И. Розенберг, замещавший смертельно больного Довгалевского, сообщил в Москву, что сумел добиться от нового министра иностранных дел Луи Барту согласия продолжать активные действия своего предшественника по созданию Восточного пакта.

Ставшая с этого момента коренным образом меняться ситуация и позволила группе Сталина приступить к работе по изменению Конституции. Нельзя исключить, что поначалу предполагалось под каким угодно предлогом изъять из нее первый раздел, «Декларацию об образовании СССР», которая объявляла, следуя генеральной цели Коминтерна и идее мировой пролетарской революции: «Новое Советское государство… является решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».

До сих пор не удается обнаружить какие-либо материалы, разумеется, если они существуют, отражающие ход предварительного обсуждения сути и последовательности пересмотра Конституции. Располагаем мы лишь тремя, но весьма важными документами, проливающими свет на ход подготовки этой реформы. Во-первых, они объясняют, почему же в повестке дня открывшегося не как намечалось 5 января 1935 года, а десятью днями позже XVI съезда Советов РСФСР оказалось только четыре доклада, а пятый, по конституционным вопросам, так и не был произнесен. Раскрывают три документа и не менее значимое: открытое расхождение между секретарем ЦИК СССР Енукидзе и Сталиным по вопросу о коренном изменении избирательной системы.

10 января 1935 года Енукидзе завершил работу над теми предложениями, которые и должны были лечь в основу докладов на всероссийском и всесоюзном съездах Советов. «Основываясь на Ваших указаниях, — писал Енукидзе, адресуясь лично Сталину, — о своевременности перехода к прямым выборам органов советской власти (от райисполкомов до ЦИК СССР), представляю на обсуждение ЦК следующую записку об изменениях порядка выборов органов власти Союза ССР и союзных республик». А далее пространно, на восьми страницах, излагал то, что кратко изложено во втором документе — проекте постановления VII съезда Советов СССР:

«Установленный Конституцией 1918 года и действующий до настоящего времени порядок многостепенных выборов местных исполкомов, ЦИКов союзных и автономных республик и ЦИК СССР был вызван необходимостью подавления сопротивляющихся советской власти буржуазно-помещичьих классов, вооруженной борьбой с ними рабочих и беднейших слоев крестьянства при малочисленности в те годы по сравнению с крестьянством ведущего революционного класса — пролетариата, распыленностью и отсталостью крестьянских масс и преобладанием в хозяйстве нашей страны капиталистического уклада. В настоящее время социалистический уклад является безраздельно господствующим. Коллективизированное более чем на 75 % крестьянство… превратилось в многомиллионную организованную массу…

Учитывая все эти изменения и в целях дальнейшего непосредственного приближения органов власти к массам трудящихся на основе все более полного осуществления ими советского демократизма на практике, VII съезд Советов Союза ССР постановляет:

I. Признать целесообразным и своевременным переход к выборам районных, областных и краевых исполкомов, ЦИКов союзных и автономных республик и ЦИКа Союза ССР прямым и открытым голосованием избирателей непосредственно на избирательных собраниях, на которых избираются члены городских и сельских советов, с установлением одинаковых норм представительства для городского и сельского населения…»

Здесь заслуживает внимания, прежде всего, начало пояснительной записки. Оно подтверждает ранее высказанное предположение о том, что именно Енукидзе была поручена разработка дополнений и изменений, утверждения которых Сталин хотел добиться, как свидетельствуют факты, уже в январе — феврале 1935 года. Столь же примечательна и формулировка названия проекта постановления — «Об изменениях порядка, выборов органов власти Союза СССР и союзных республик». Все эти дополнения и изменения, несомненно, были предложены Сталиным, и особо следует обратить внимание на положение о равных правах городского и сельского населения, то есть рабочих и крестьян, что юридически означало отказ от диктатуры пролетариата.

Сохранившаяся сталинская правка этого проекта постановления дает основание предположить, что Енукидзе проигнорировал третью бесспорно известную ему составляющую намечаемой избирательной системы. Ведь не случайно Иосиф Виссарионович дважды заменял в проекте слово «открытые» (выборы) на «тайные». Следовательно, уже на первом этапе реформы Сталин стремился полностью отказаться от той советской избирательной системы, которая существовала уже шестнадцать лет.

Не найдя в Енукидзе сторонника своих взглядов и идей, Сталин не отказался от задуманного. Уже 14 января 1935 года он перепоручил подготовку проекта постановления ЦИК СССР и его обоснование Молотову. Когда же удостоверился, что Вячеслав Михайлович выполнил то, что требовалось, воспользовался переносом даты открытия съезда Советов СССР сначала на десять дней, а затем еще на три — в связи со скоропостижной кончиной Куйбышева. 25 января Сталин направил членам и кандидатам в члены ПБ, а также Енукидзе и Жданову письмо, раскрывающее его замысел.

«Рассылая записку Енукидзе, — отмечал Иосиф Виссарионович, — считаю нужным сделать следующие замечания. По-моему, дело с Конституцией Союза ССР обстоит куда сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Во-первых, систему выборов надо менять не только в смысле уничтожения ее многостепенности. Ее надо менять еще в смысле замены открытого голосования закрытым (тайным) голосованием. Мы можем и должны пойти в этом деле до конца, не останавливаясь на полдороге. Обстановка и соотношение сил в нашей стране в данный момент таковы, что мы можем только выиграть политически на этом деле… Во-вторых, надо иметь в виду, что Конституция Союза ССР выработана в основном в 1918 году… Понятно, что Конституция, выработанная в таких условиях, не может соответствовать нынешней обстановке и нынешним потребностям… Таким образом, изменения в Конституции надо провести в двух направлениях: а) в направлении улучшения ее избирательной системы; б) в направлении уточнения ее социально-экономической основы. Предлагаю: собрать через день-два после открытия VII съезда Советов пленум ЦК ВКП(б) и принять решение о необходимых изменениях в Конституции Союза ССР.