Ковер-самолет (журн. версия) Иллюстрации Е.Медведева - Крапивин Владислав Петрович - Страница 21

Это верно. Это мы не подумали насчет цепей и гирь.

— Обидно, если часы остановятся... — задумчиво сказал Эдик.

А верхолаз Федя неожиданно добавил:

— Я это... больше не полезу. Чуть не загремел. И это... начальство ругается.

— Мы понимаем, — откликнулся Виталька. — Но ключа у нас нет. Потеряли.

Я испугался, что он запутается. И торопливо вмешался:

— Если по правде говорить, то даже не потеряли... Понимаете, там страшно было, в башне. Мы чуть не сорвались. И темно... Ну и... вдруг скелет пулеметчика где-нибудь... Мы часы пустили, а потом, когда внизу оказались, решили: больше лазить никогда не будем. И ключ выбросили.

— Куда выбросили?

Виталька опередил меня:

— На улице, в траву куда-то.

— А может, найдете?

Виталька пожал плечами.

— Темно было. Ну, может, найдем. Хотя вряд ли...

— Вы постарайтесь, братцы! — почти жалобно попросил Эдик. — Сами понимаете, ребята! Поищите не в службу, а в дружбу! Идет?

— Поищем, — сказал Виталька.

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Если найдете, несите завтра сюда же, — сказал Эдик. — В это же время. Договорились?

Мы сказали, что договорились, и отправились домой.

— Здорово ты придумал про ключ! — с уважением сказал Виталька. — Правдоподобно. Я так врать никогда не научусь. Ты, наверно, писателем будешь.

Я ответил, что, во-первых, писатели не врут, а только фантазируют, а во-вторых, он, Виталька, дырявый мешок с опилками. Зачем сунулся? Надо было сказать, что бросили ключ в реку, — тогда и дело с концом.

— А вдруг найдем ключ? — сказал Виталька.

Я даже остановился.

— Где? Если его не было!

— Ну, какой-нибудь ключ. Вдруг подойдет к замку?

— Зачем?

— А часы? Все люди уже говорят: хорошо, что отремонтировали. Если остановятся, хорошо будет?

Верно. Про часы я не подумал. Но где взять ключ?

— Сначала надо замок посмотреть, — объяснил Виталька. — По скважине можно определить, какой примерно ключ нужен.

— Правильно!

Дорога до монастыря была не близкая, через весь город. Мы попробовали проехать на автобусе, но денег не было, и кондукторша турнула нас. Тогда мы выбрали самый короткий путь — берегом реки. Кое-где под сердитые вопли хозяек пришлось пересечь огороды, зато добрались быстро.

Мощеный монастырский двор был прогрет солнцем и пуст. Между камней торчали высокие травинки, и на них качались коричневые бабочки. Среди облупленных куполов заколоченного собора лениво летали два голубя.

Широкая тень от колокольни лежала на булыжниках, и мы, укрываясь от солнца, пошли по этой тени, как по дороге. Прямо к двери. Никого кругом не было. Мы раньше слышали, что в длинном монастырском здании расположены какие-то мастерские, но сейчас и оно выглядело пустым.

И все же оказалось, что мы не одни. Из-за угла дома вышла и направилась прямо к нам крупная собака. Серая и лохматая. Мы замерли. Кто знает, что у пса на уме?

Собака подошла, пристально посмотрела на нас, обнюхала Виталькины кеды и мои новые сандалии, потом зевнула и махнула хвостом. Отошла в сторонку.

— Вот умница! Понимает хороших людей, — сказал Виталька.

— А интересно, как там наша собака, в лесном доме? — вспомнил я.

— Я тоже про нее часто думаю, — отозвался Виталька. — Жалко ее...

Мы подошли к двери. Она оказалась сколоченной из крепких плах, а подвешена была на могучих чугунных петлях. Замок тоже был могучий. Не висячий, а врезной. Железная шестиугольная пластина с накладными узорами из меди, а посередине скважина — размером с мой мизинец.

— Ничего себе, какой ключик тут нужен! — со вздохом сказал Виталька.

Он пошарил в кармане, отыскал серебряную бумажку от эскимо, которое вчера мы ели в цирке, приложил к скважине и притер пальцем. На фольге остался отпечаток.

— Так легче будет ключ подбирать, — объяснил он.

— «Подбирать», — хмыкнул я. — А где?

Снова подошла собака, села рядом и добродушно смотрела на нас, будто интересовалась разговором.

Виталька открыл рот, чтобы сказать что-то. И в это время ударили часы! Вамм-бах! Бамм-бах! Десять раз...

Мы стояли и смотрели на циферблат, задрав головы. И собака смотрела.

Часы... Собака... Ключ.

— Виталька! А помнишь часы в том доме?

— Ну...

— Что висело вместе с гирей?

Виталька поморгал, поскреб переносицу, будто хотел отскоблить веснушки. И радостно заорал:

— Ключ!

Рисунки Е. МЕДВЕДЕВА,

Нам опять повезло: тети Вали не было дома. Виталька написал на бумажной салфетке: «Тетя Валя, мы будем гулять до вечера, а пообедаем у Олега».

— Думаешь, поверит? — спросил я.

— А что делать? — И Виталька решительно надел записку на копье старинного чугунного рыцаря (под этим рыцарем тетя Валя хранила письма и разные квитанции).

Мы спешили, но на этот раз у нас хватило ума одеться поплотнее, чтобы не продуло ветром при большой скорости.

— Лишь бы опять дождика не было, — пробормотал я, влезая в старую школьную гимнастерку.

— Не будет, — уверенно откликнулся Виталька. — День хороший, и все хорошо будет. Ключ достанем, собаку навестим...

Не знаю, почему мы решили, что ключ из лесного дома подойдет к замку на дверях колокольни. В глубине души я понимал, что надежды нет. Или почти нет. Но вся эта история становилась похожа на таинственную сказку, а кто откажется от сказки? К тому же, если есть ковер-самолет, почему не может быть других чудес?

И все же я бы подумал еще, лететь или не лететь, если бы не собака. Жаль ее и нехорошо как-то: словно бросили...

Мы взяли для собаки три сырых котлеты из холодильника, свежую горбушку и пять кусков сахара.

Потом развернули ковер на крыше.

— Может, хвост прицепим? — предложил я. — Среди бела дня летим...

— Некогда, — сказал Виталька. — Лучше пойдем на бреющем по огородам, а потом под обрыв.

... Мы летели без остановок, напрямую, и путь оказался совсем не таким длинным, как в прошлый раз. Часа через полтора мы проскочили темное озеро и увидели крышу старого дома.

Мы опустились у крыльца. Дверь, как и раньше, была приоткрыта. Мы вошли. Не было у меня такой робости, как в прошлый раз, но легкое замирание сердца было. Яркое солнце квадратами лежало на пыльном полу. Пол скрипел под нами. Мы остановились и прислушались. Кроме нашего дыхания, ни звука.

Виталька вдруг сказал:

— Часы стоят.

Мы бросились в маленькую комнату.

Часы и правда стояли. Цепь с гирей и ключом опустилась до самого пола. А на полу под часами лежала рыжая собака. Она уткнула морду в протянутые лапы. По ее загривку ползла желтая гусеница.

— Заснула, — прошептал Виталька. Потом чмокнул губами и сказал:

— Эй, собака! Вставай. Мы пришли...

Собака не встала и не пошла к нам. Даже не шевельнулась. Тогда мы подошли сами. Глаза у нее были открытые и неподвижные.

— Бедная, — сказал Виталька. Сел на корточки и без всякой боязни погладил мертвого пса.

Я тоже провел ладошкой по рыжей свалявшейся шерсти и щелчком сбросил гусеницу. Собака была очень худая, сквозь шкуру чувствовались твердые ребра.

И все же она умерла не от голода. Ведь жила же она раньше столько времени одна. Умерла она от одиночества или от старости. А может быть, от того и от другого. Наверно, знала, что умирает, а уйти не хотела, потому что ждала кого-то. И часы не хотела бросать.

Я встал и взялся за цепь, чтобы подтянуть гирю. Пускай тикают в память о собаке.

— Не надо, — сказал Виталька.

— Почему?

— Ну... ведь это не наши часы. А ее...

Да, он правильно сказал. Не должны мы их трогать. Даже не имеем права. А наши часы там, над городом. Они не должны стоять.

Я опять сел на корточки и отцепил от гири тяжелый ключ. И подумал: какие же мы дураки! Ведь ключ висел для дополнительного веса, без него часы не смогли бы идти.