Вам вреден кокаин мистер Холмс - Мейер Николас - Страница 37

— Холмс!

Но он не слушал нас. Пришлось констеблям, доктору Фрейду и мне спешить за ним. Тем временем он подбежал к огромной черной карете, катившей сразу за катафалком. В ней, по всей вероятности, ехали убитые горем родичи покойного — все сплошь герцоги да маркизы. Но Холмс действовал без колебаний: он вскочил на козлы, выхватил у изумленного кучера вожжи, развернул экипаж и щелкнул кнутом.

— Ватсон! — он жестом приказал мне садиться. Когда карета с грохотом проносилась мимо, Фрейд, дюжий сержант и я успели ухватиться кто за что сумел.

Невозможно передать выражение испуга на лицах сидящих в карете. Их было четверо, все в черном: тучный господин с багровым лицом и огромными седыми бакенбардами, давно вышедшими из моды, — он что-то беспомощно лопотал; молоденькая девушка лет шестнадцати, чье личико было прикрыто вуалью — сквозь нее на нас глядели огромные глаза, полные удивления; пожилая дама, такая же грузная, как и господин, и столь же старомодно одетая, — она была так убита горем, что вряд ли заметила наше появление и продолжала рыдать в крохотный платочек из черного батиста. Рядом с ней, пытаясь ее успокоить и в то же время должным образом отреагировать на наше вторжение в карету, сидел молодой человек — племянник или сын. Разрываясь между сыновним долгом и страхом, он, подумалось мне, был как никудышный защитник, так и плохой утешитель.

Все это я успел заметить в одно мгновение, хотя на то, чтобы рассказать об этом, ушло гораздо больше времени. Ведь я был занят тем, что одновременно пытался удержаться на карете, открыть дверцу и передать Холмсу свой армейский револьвер, чтобы он в случае чего мог припугнуть кучера, если тот заартачится.

Повисший с другой стороны сержант взял свой пистолет наизготовку, хотя ни один из пассажиров не выказал намерений нам помешать. Никто из них, однако, не издал ни звука, когда сержант попытался официальным тоном заверить их в том, что, хотя случилось нечто чрезвычайное, причин для волнений нет. Заявление это, несомненно, показалось им противоречивым.

Свободного места в экипаже не оказалось, так что доктору Фрейду пришлось стоять на подножке, вцепившись в оконную раму. Волосы его развевались по ветру.

Остальные полицейские и похоронная процессия остались далеко позади.

— Где ближайший вокзал? — крикнул Холмс через люк, обращаясь к сержанту.

— Поезд на Мюнхен отправляется только с...

— К дьяволу поезд на Мюнхен! Где ближайший вокзал, дружок?

Сержант прокричал, как проехать к вокзалу Гайлигенштадт-Банхоф. Холмс щелкнул кнутом, и мы рванули куда-то. Все молчали, слышались лишь цокот копыт, скрип упряжи и рыдания пожилой дамы. Сержант, рассматривавший карету изнутри, вдруг подтолкнул меня и кивнул головой, указывая на что-то. С внутренней стороны на дверце был виден герб.

— Я полагаю, герр Холмс знает, что делает, — сказал он вполголоса.

— Я тоже, — откликнулся Фрейд. Его голова маячила в противоположном окне, и герб на панели также привлек его внимание.

— Не беспокойтесь, — отвечал я, но эта просьба тут же показалась идиотской, и я пожалел, что высказал ее.

После того как мы вновь пересекли канал, карета со скрипом свернула направо; мне даже показалось, что с одной стороны колеса оторвались от земли. Пытаясь сохранить равновесие, я успел увидеть огромный железнодорожный вокзал, и мне показалось, что мы подъезжаем к нему с дальнего конца.

Так оно и было. Несколько минут спустя наш кучер остановил экипаж, и, прежде чем мы успели выскочить, Холмс уже оказался на земле и помчался к зданию. Когда мы последовали за ним, сержант еще раз извинился перед изумленными седоками за неожиданное вторжение, случившееся, когда они в таком горе, и даже молодецки отдал им честь в знак признания их высокого положения в обществе.

Мы догнали Холмса, который о чем-то возбужденно беседовал с начальником вокзала. От него он узнал, что барон фон Лайнсдорф заказал экстренный поезд часа три тому назад.

— Мы тоже закажем экстренный, — заявил Холмс, но начальник ответил, что потребуется несколько часов на то, чтобы дать по телеграфу команду очистить пути и снарядить состав. По-видимому, барон сделал заказ в середине дня — сразу же после того, как мы покинули его дом.

Холмс слушал вполуха, пока образцовый служака растолковывал нам, с какими сложностями все это связано. Глаза сыщика так и рыскали по платформам, пока наконец не загорелись от возбуждения при виде паровоза с тендером и прицепленным к нему вагоном. Локомотив был под парами.

— Так что сами видите, майн герр...

— Боюсь, что пререкаться с вами у меня нет времени, — перебил его Холмс, доставая мое оружие и показывая его начальнику вокзала. — Если вы не возражаете, во-он тот состав нам как раз подойдет. — Он указал револьвером на паровоз.

Начальник вокзала был настолько изумлен, что не нашелся, что ответить, но сержанту, все еще с трудом переводящему дух, показалось, что это уж слишком.

— Послушайте, но ведь нельзя же... — начал было он, но мой друг не был расположен к разговорам.

— Сообщите телеграфом на границу, — приказал он. — Надо задержать поезд барона любой ценой. Пусть под каким угодно предлогом обыщут все чемоданы и сундуки. Сун-ду-ки! Скорее, приятель, каждая секунда на счету. От того, успеете вы или нет, зависит судьба женщины и, может быть, сам ход истории!

Прекрасная выучка не позволяла сержанту ставить под сомнение столь четкие приказы, и он, не рассуждая, побежал исполнять поручение.

— А вы, будьте так любезны, пройдите с нами, — обратился Холмс к начальнику вокзала, и тому ничего не оставалось, как повиноваться.

Машинист, когда мы подошли к нему, был занят регулировкой клапанов, но быстро уяснил положение вещей. Он удивленно поднял брови, услышав, что его состав является теперь экстренным, но тем не менее приготовился подать его назад.

— Куда едем? — спросил он, увидев, что начальник вокзала не собирается покидать поезд.

— В Мюнхен, — ответил Холмс, вытаскивая револьвер. — Доктор, — сказал он, поворачиваясь к Фрейду, прежде чем машинист смог что-либо возразить, — вам нет необходимости ехать с нами. Может быть, останетесь?

Но доктор Фрейд лишь улыбнулся и покачал головой.

— Я слишком далеко зашел, чтобы бросить все именно теперь, — мужественно заявил он. — Кроме того, у меня с бароном свои счеты. И не забывайте, что эта женщина — моя пациентка.

— Отлично. Да, и вот еще что...

— Но нам не хватит угля до Мюнхена! — возразил машинист: только теперь он пришел в себя от вида револьвера и названного ему конечного пункта поездки. — А стрелки? Стрелки ведь тоже не переведены.

— С нехваткой угля мы справимся тогда, когда до этого дойдет очередь, — отвечал я. — А стрелки? Что ж, будем переводить их по дороге.

— Ватсон, вы превосходите самого себя. — Холмс тепло улыбнулся. — Вперед, друзья. Машине ход! Самый полный!

Машинист и начальник вокзала беспомощно переглянулись. В конце концов начальник вокзала решительно кивнул, машинист удрученно вздохнул, не особо веря в успех, повернул свой штурвал, и мы отправились в путь.

Погоня

Конечно, невозможно было двигаться полным ходом, пока мы не выбрались из Вены. Приходилось переводить слишком много стрелок, да и само полотно, тянувшееся по окраинам города к северо-востоку, было непригодно для скоростной езды. Первые полчаса просто сводили нас с ума, ибо доктор Фрейд и я вынуждены были то и дело соскакивать на землю и бежать вперед, чтобы под руководством машиниста переводить бессчетное количество стрелок. Холмс же, не выпуская из рук моего револьвера, следил за тем, чтобы ни машинист, ни начальник вокзала не помешали нашему предприятию.

Быстро темнело, что намного усложняло задачу. Стрелки были плохо видны, и, что еще хуже, соображения безопасности требовали возвращать их в первоначальное положение после прохода поезда, чтобы, упаси Бог, по пути нашего следования не случилось крушения.