Убийство из тюбика с кремом - Медведева Кира - Страница 20

Заразившись его настроением, я тоже зевнула.

Ну что ж, подождем до завтра…

Глава 11

ДАВАЙ ПОПРОБУЕМ ПОСТРОИТЬ ВЕРСИИ

Когда я утром проснулась, Ниро уже не было. Такой небывалый приступ энтузиазма свидетельствовал о том, что ему в голову пришла какая-то мысль. Умывшись и спустившись в кухню, я выяснила, что мне оставлен хороший завтрак.

Ну что ж, значит, настроение у него было хорошее. Учитывая, что инструкций мне на сегодня оставлено не было, я вкусно и не торопясь позавтракала и решила, что получившуюся паузу очень хорошо использовать для приведения своих дел в порядок. Сдав вахту Мамаше Крокодайл, которая немедленно наполнила весь дом жужжанием пылесоса, я отправилась в издательство. По дороге, заскочив к маме, полила ее цветы. По моим подсчетам, они с Пеппи должны были продержаться на море еще недели две. Так что за цветами надо приглядывать как следует.

В издательстве, как обычно, была жуткая кутерьма. Стоит мне день-другой не показаться… Короче, вырваться мне удалось только к вечеру. Ниро, немножко обиженный, ждал меня обедать.

— Ты же знаешь, — проворчал он, когда я вернулась, — мы обедаем обычно в семь часов, а сейчас уже половина девятого. Нет ничего хуже, чем есть разогретую еду. А то, что я приготовил, уже можно выбрасывать на помойку, это же невозможно есть разогретым.

Тут он явно преувеличивал. Не знаю, как оно должно быть на вкус, только что приготовленное, но, даже разогретое, было чудовищно вкусно…

Шарики из воздушного дрожжевого теста, так я их окрестила, были начинены зеленью. Употреблялись они с расплавленным сыром, который томился рядом на фондю. Для употребления внутрь требовалось отрезать кусочек печеного шарика и, поддев его на вилочку, обмакнуть в расплавленном сыре. М-м-м… Когда энное количество таких шариков уже делали мою талию шарообразной, на обеденном столе появилось «горячее», как сказал мой любимый. А до этого, интересно, что было, холодное, что ли?

Ломтики филе судака, запеченные на филе. Их тоже можно было поливать расплавленным сыром, и это было тоже объеденье.

Насытившись, я стала приставать к Ниро, чтобы он поведал мне о своих успехах за день.

Поворчав для порядка, что я совершенно не интересуюсь его делами, а мотаюсь весь день неизвестно где (это о моей-то работе, нахал!), он с плохо скрываемой гордостью стал рассказывать о своих успехах.

— Таки я их. нашел… — Кого?

— Тех, кто предлагал «Милене» свои услуги.

— И кто же это?

— Ну… Скажем так… Достаточно известная группировка. Я сейчас не хочу говорить какая, потому что это надо, уточнить наверняка.

— Так ведь я их все равно не знаю.

— Короче, меня завтра сведут с одним из бригадиров, который должен быть в курсе, причастна их бригада к этим событиям или нет.

— Бригадир, может, еще ударник соцтруда? — Я презрительно фыркнула. А ты уверен, что он тебе ответит правду?

— Понимаешь ли, Вася, — это он меня так, — Даже Не так важно, что он скажет. Важно знать совершенно точно, врет он или нет. А зная это, можно сделать точный вывод и быть в нем абсолютно уверенным. — Ниро замолчал.

— А в твоем случае он будет врать или говорить правду?

— Вот это-то и будет понятно только завтра…

— А не кажется тебе, что это очень расточительно с их стороны, вести себя подобным образом. Ведь они не имеют никакой прибыли с того, что портят продукцию, а затраты довольно велики.

Я уселась поудобней и стала загибать пальцы, прикидывая их возможные траты.

— Получается, что только на одну полиграфию, если они печатали эти салфетки, точнее, упаковки для салфеток, они должны были потратить две-три тысячи баксов… Гадость всякую мешать — опять же деньги… Мальчику платить, даже двум, которые на конференции все проделали… А прибыль у них какая-то мифическая получается: ну скажут они кому-то, вот как они классно нагадили «Милене»…

— Да, я совсем забыл сказать тебе, — Ниро полез в карман, — салфетки это не типографская печать. Они отпечатаны на цветном ксероксе. Пришел результат анализов. А все остальное — это аккуратная надомная работа.

Я снова призадумалась. Это был достаточно сокрушительный удар по моей аргументации. В таком случае получалось, что расходы на эту «заподлянку» были существенно ниже, чем я считала. Опять же мальчикам они могли не платить, — в конце концов, это и так их постоянная «работа» — гадости людям делать… Потом я спохватилась:

— Но ведь все равно получается, что они скупили несколько сотен, а скорее всего больше, упаковок крема. Заплатили кому-то, чтобы тот сделал салфетки. Отпечатали, в конце концов, пусть и на ксероксе, эту упаковку. Все равно получается несколько тысяч долларов.

Тут уж задумался мой любимый. Только в отличие от меня его мыслительный процесс сопровождался не загибанием пальцев и качанием ногой на диване, а хождением по комнате и музыкальным звоном его китайских шариков…

— Достаточно большой расход для них, это ты права. Руку там или ногу сломать, поджечь что — тут они на траты большие не идут. Особенно если они с этого не получат никакой прибыли. — Он замолчал. — Опять же работа довольно тонкая, не в их стиле… Пара трупов с огнестрельным ранением, это было бы больше похоже — тут ты опять же права.

— Ну, а что, если предположить, что они немножко умнее, чем мы обычно думаем?

— Ты имеешь в виду, что это они наняли адвоката и рассчитывают поживиться с возможных исков?

Думала я не совсем об этом, но от такой классной мысли открещиваться как-то не хотелось… Хотя такой поворот событий я не предполагала. Но это совсем не значило, что этого не может быть!

— А что! Ты думаешь, что это возможно?

— Почему бы и нет? — Опять хождение по комнате, оглашаемое курлыканьем шариков. — Тогда вся картинка складывается. — Он вытянул в мою сторону указательный палец и замер, — Тогда становится понятно, почему они пошли на такие траты! Они ведь собираются получить впредь гораздо больше, — Он опять заходил по комнате, — Что такое потратить две-три тысячи долларов по сравнению с тем, чтобы получить несколько миллионов… А ведь речь идет именно об этом.

— Тогда это объясняет и то, откуда у старшего из юристов появились деньги.

— Вполне возможно. В конце концов, если они твердо уверены в успехе, то они могли потратить не две-три тысячи, а пятьдесят. Хотя… — Ниро замолчал. Потом рассмеялся. — Хотя в такой ситуации скорее можно предположить гораздо более простое. И это походило бы на них гораздо больше, чем тратить на кого-то приличные деньги. — Он опять улыбнулся.

Они могли заставить ту прос… как бы это повежливее сказать?.. мадам, с которой он теперь общается, раскрутить нашего дорогого юриста под видом большой любви.

— Это как? — не поняла я.

— Смотри, — он уселся рядом со мной на диван, — все очень просто. Представим на минутку, что они знают об этой девчонке что-то такое, чего та предпочла, чтобы никто не узнал. И предлагают ей: «Слушай, да! Сделай так, чтобы этот хрен в тебя втюрился, и крути его на полный катушняк». -Ну?

— «Тащи его в дорогие кабаки, пущай он сам себя туда зовет — от большой любви, да! Ходи в богатые казино. Короче, бля, сделай так, чтобы он потратил все бабки и уехал в долгах. Ну и дай ему немного бабок, которые мы тебе оставим… Но смотри!» — тут Ниро вышел из роли, в которую так хорошо вписался, и перестал кривить лицо и размахивать пальцами.

Я смотрела на него, слушала и очередной раз поразилась, как он из одной роли мгновенно переходит к другой: вот передо мной сидел нормальный человек, потом раз! — и все сменилось — и речь, и дикция, и манера держаться, и жестикуляция… Просто два совершенно разных человека. Вот по кому сцена плачет, оказывается.

Мой ненаглядный так увлекся своими рассуждениями, что не обратил внимания, как я его разглядываю.

— Можно здесь предположить и другой трюк. К примеру, есть человек, который одолжил бы ему деньги, очень легко, причем не подо что, а исключительно только под честное слово…