Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки - Страница 58

       - Заработала! - огрызнулась я в ответ, и Мэл скептически хмыкнул. - Продала кое-что. Одну вещь.

       - И, конечно же, не скажешь, что продала?

       - Нет. Извини, не могу.

       Мэл задумался, покусывая губу изнутри.

       - И эти деньги... - начал он, принуждая меня закончить фразу.

       - ... истрачены на прием. Правда, не все. Кое-что хранится в банке, - опустила глаза, стыдясь. Когда-то я обманула Мэла, уверив, что проблем с подготовкой к "Лицам года" не возникнет, и отец оплатит расходы.

       Мэл тоже вспомнил тот разговор:

       - Но ведь ты... - Он потер лоб, осознав истинное положение дел. - Получается, ты не сказала отцу о приглашении?

       - Предупредила за пять минут до отъезда из общежития. Я не могла сказать ему, пойми! Он бы не допустил моего появления на "Лицах года"!

       - Откуда ты знаешь? - хмыкнул с сомнением Мэл. - И моего отца считаешь монстром, и своего. Вдруг всё совсем не так, и у тебя мания преследования?

       - Это не мания! - голос задрожал от необоснованного поклепа. - Когда у меня кончились деньги, он велел самостоятельно зарабатывать на жизнь, чтобы ценить каждый висор, и приказал до марта не соваться с просьбами! А что я умею?

       Мэл не выдержал: подвинулся и притянул к себе.

       - Тише, тише, успокойся. Ты храбрая девочка. Не представляю, как смогла выжить на архивную мелочевку.

       - В-вообрази... Позвонила бы ему... П-порадовала... "Папуля, меня пригласили на "Лица года"... - полилось из меня сбивчиво. - И он, не задумываясь, упек меня в психушку... Если бы не прием, я не стала бы ни во что ввязываться! К тому же Стопятнадцатый включил меня в льготную программу для сотрудников института.

       - Ладно, - протянул задумчиво Мэл. - Стало быть, ты отправила отца лесом. Или полем. А почему не сказала мне, что нужны деньги?

       - Потому что. Занять десять тысяч - не шутка. Я бы не вернула их до конца жизни.

       - Сколько?! Всего десять?! - переспросил он удивленно. - Ну-у... это большая сумма... в сравнении со ставкой в архиве.... Итак, что имеем? Твой отец денег не давал, но на приеме ты появилась. Закономерно, что сейчас он в раздумьях, где его дочь достала шиши, так?

       - Так, - согласилась с неохотой. Мэл быстро выстроил верную логическую цепочку и вскоре должен был задать закономерный вопрос, которого я боялась.

       - И как объяснишь, когда отец спросит: "Откуда деньги"?

       - Не знаю. Он сказал, что если я бездарная... то... могу торговать собой! - выпалила и отвернулась.

       В салоне повисла тишина.

       - Ну... ведь твой отец неспроста сказал это, - ответил сипло Мэл через некоторое время и прочистил горло. - Не понимаю, зачем? Если бы ты... последовала его совету, то просочились бы слухи, и его карьере однозначно пришел конец.

       - Отец прочитал протоколы допросов после пожара в столовой. Хотел выяснить, не спалилась ли я перед первоотдельщиками, а заодно узнал, что его дочь провела ночь в одной кровати с братом пострадавшего. Ну, и разъярился.

       Мэл не ответил. Он долго молчал, а я боялась обернуться и возила пальцем по двери. Чуть не протерла обшивку до дыры, когда за спиной раздался короткий смешок.

       - Вот так воспитатель! - заключил Мэл, почему-то не став возвращаться к вопросу о совместной ночевке с Капой и о том, выполняла ли я рекомендации отца по способам выживания. - Ну, какая из тебя продажная стерва? Ты же бодаешься со мной из-за каждого висора и пытаешься всучить деньги после каждой покупки. И твой отец тоже знал, что не сможешь... и слава богу! Он разозлился, как пить дать. Так бы и сказал, мол, выкручивайся, как сумеешь, но зачем унижать?

       - Потому что так было всегда, - отозвалась я хмуро.

       - Ох, Эва! - снова притянул меня Мэл. - Ты кладезь сюрпризов.

       - Плохих или хороших? - пробурчала я, устраиваясь поудобнее, и наши пальцы переплелись.

       - Сногсшибательных, - ответил он со смешком. - Осталось дело за малым - придумать правдоподобное объяснение для твоего отца. И много денег в твоей банковской ячейке?

       - Много. Не скажу. Я обеспеченная девушка и могу приглашать тебя в "Инновацию" каждый день.

       - Богатенькая моя, - поддел Мэл, развеселившись. - Независимая. Неприступная.

       - Да, я такая, - ответила с той же интонацией. - Завтра съезжу в банк, а пока займешь немного?

       - Папена! - начал он угрожающе, но прокхыкался и продолжил более спокойным тоном: - Эва... Пойми и ты меня. Как предлагаешь выполнить твою просьбу? Это же дикость - одалживать своей девушке деньги на покупку сумки. Поэтому поступим следующим образом: сегодня ты закроешь глаза на траты, а завтра я отвезу тебя, куда хочешь, и тогда поговорим о расходах и доходах. И лучше не нервируй меня, Эва.

       Некоторое время мы молчали, взбудораженные разговором. Раздражение Мэла моими феминистическими выходками было понятно, но его доводы тяжело усваивались. А какие у него доводы? "Потому что!" - и всё тут.

       - Ты заметила, что мы бываем недовольны словами или поступками друг друга? - спросил Мэл, и я кивнула, соглашаясь. - Давай определимся: чтобы не доводить до крайности, сразу же выкладывать о причинах недовольства. Идет?

       - Ну... это как?

       - К примеру, чем тебе не понравилось, что я оплатил обед и покупки в аптеке?

       Я замялась, переключившись на откручивание пуговицы с куртки Мэла.

       - Потому что становлюсь похожей на попрошайку, тянущую из тебя деньги. Дай на то, дай на сё.

       - Эва! - хмыкнул он и, не сдержавшись, тихо рассмеялся. - Это крохи того, что я могу дать. Я хочу подарить тебе весь мир.

       - Мне не нужен мир, мне нужен ты, - проворчала я, прикорнув на груди Мэла, и почувствовала легкое прикосновение к волосам - поцелуй.

       - Ладно, как-нибудь разберемся с твоим альтруизмом.

       Пришла моя очередь выслушивать объяснения.

       - А почему ты хмурился в кафе?

       - Потому что ты не захотела в "Инновацию", потому что вздумала делить расходы... Дама не должна тратить деньги, это делает ее спутник. Так принято.

       Принято - не принято. Может, когда-нибудь я стану мыслить по-другому, но пока не могу перестроиться.