Второй шанс (СИ) - "Кумихо" - Страница 16

  -- Для чего?! - садится за стол Килен, мой единственный родной человек в этом мире.

  -- Я хочу понять, что тогда произошло. Мне это необходимо. Пойми меня!

   Не спрашивая и не говоря больше ничего Килену, я отхожу к окну.

   На улице стоит последний месяц лета. Со дня на день должна начать золотая пора, но в моей душе все вновь принимает оттенок мрачной тьмы.

   Нет, я до сих пор не отпустила. До сих пор не смогла забыть, хотя Килен и твердил мне об этом постоянно, не зная, чем я себя так разрываю изнутри. Он очень сильно переживал за меня тогда, когда раны были свежи не только на теле, но и в душе.

   Вот и сейчас, он не хочет, чтобы я вновь окунулась во все это. Он боится, что тогда я уже не смогу выплыть и вновь вдохнуть воздух, как это было, когда он вытащил меня три года назад на берег.

   Тогда мое тело было все сплошь укрыто мелкими порезами. Кое-где имелись и раны побольше и посерьезнее. Килен рассказывал, что вначале он и вовсе подумал, что я мертва, когда увидел меня в реке, на берегу которой он рыбачил.

   Он выходил меня. Не знаю как, но Килен привез хороших врачей, которые поставили меня на ноги. В больницу я отказалась ехать. Боязнь из-за Шахрукха не отступала ни на секунду. Первые месяцы я постоянно просыпалась от очередного кошмара. Мне постоянно казалось, что сейчас откроется дверь и в нее войдет Шахрукх, войдет, чтобы забрать меня и посадить на цепь, дабы я больше не смогла сбежать. Это не происходило.

   Постепенно я приходила в норму. Улыбалась. Ела. Дышала. Значит, жила.

   Килен до меня жил с матерью, но она умерла из-за болезни. Мальчика должны были забрать в детдом. Это по правилам. Но в деревне, где он жил, его все знали и хорошо понимали, что ни в какой детдом он не пойдет. И не выдали паренька. Какая-то тетка, одинокая женщина, оформила опекунство. Отца парня никто не знал.

   Потом мы переехали. Перебрались, так сказать, от косых взглядов подальше. На новом месте нас уже сразу знали, как брата и сестру.

  -- Ты это окончательно решила? Отговаривать тебя не имеет смысла? - прерывает мои воспоминания Килен. Я поворачиваюсь к нему. Простого кивка ему достаточно. - Но ты же понимаешь, что все это не просто. Попасть туда, куда ты стремишься -- это, словно, экватор пешком обойти -- можно, но никто пытаться не будет, так как известен плачевный результат.

  -- Знаю. - признаю я горькую действительность. Килен тяжко вздыхает и обнимает меня сзади, кладя свой подбородок мне на плечо.

  -- Я еду с тобой.

  -- Дурачок. - вырываюсь я из его объятий. - Сам же сказал, что все это совершить будет тяжело, как бы нереально.

  -- Без моей помощи точно. Ну точнее, помощи того, кто нам обязательно поможет. - загадочно сообщает мне Килен и отправляется к большому комоду, где у нас хранятся вещи.

   Он с тяжелым скрипом отрывает свой ящик и долго роется в одежде. Что-то мелькает у него в руке. Большой бумажный пакет, желтого цвета, появляется с самого низа ящика.

  -- Вот, - протягивает Килен мне пакет. - Это тот, кто обязательно поможет нам и у него есть доступ к "экватору". - Я не решаюсь взять пакет. - Бери. Глянь верхнее письмо. Оно приходило месяц назад. Я бывает забираю их, когда езжу в город и нашу старую деревню. Они все приходят на тот, старый адрес.

  -- От кого они? - сажусь я на кровать и кладу себе пакет на колени. Из него я достаю первое верхнее письмо. Оно выглядит не таким потрепанным и пожелтевшим, как некоторые, что остаются внутри этого загадочного пакета.

  -- От моего отца. - коротко бросает Килен и бегом выходит на улицу.

   Не разу я не слышала, чтобы Килен говорил или хотя бы упоминал о своем отце.

   Я разворачиваю письмо:

   "Здравствуй, мои дорогие Чинат и Килен.

Я не могу сосчитать сколько писем я вам написал, но могу точно с горечью сообщить, что не на одно вы мне так и не ответили. Я не расстраиваюсь. Хочу сказать вам, что всегда буду ждать вашего ответа и прощения от вас. Я виноват. Виноват перед тобой, Чинат и перед тобой, Килен.

Сынок, хоть я и видел тебя всего однажды, когда ты родился, я очень люблю тебя. Для меня ты -- мой единственный сын.

Знаешь, когда я оставил твою мать, я был молод и глуп. Хотя, наверное таким и остался. Я не приезжаю к вам, но очень хочу это сделать. Просто, наверное, я боюсь увидеть на ваших лицо то, что скажет мне, что я лишний.

Поверь сынок, я многое понял в своей жизни. Я очень хочу исправить ошибки. Дай мне шанс, Килен.

Чинат, я знаю, что ты мудрая и рассудительная женщина. Верю, что ты воспитала достойного сына. Прошу, прости меня и попробуй понять.

Один шанс и я его не упущу.

Пока я жив, я буду ждать вас, мои дорогие.

До свидания, мои дорогие, Чинат и Килен.

Кирилл Юдин.".

   Я заканчиваю читать. Мой взгляд бросается на окно. В нем видно, как Килен мерит шагами наш двор перед домом и о чем-то сосредоточенно размышляет.

   Я откладываю письмо и выхожу вслед за ним на улицу.

   Он замечает меня и невесело улыбаясь, спрашивает:

  -- Ну как? Надо было давно тебе рассказать, но как-то стыдно, наверное. Не знаю. Хвастаться-то нечем.

  -- Расскажи, что произошло с твоей мамой и этим, Кириллом Юдиным?

  -- Ладно. - соглашается Килен. Я приготавливаюсь слушать.

***

   Все одновременно просто и сложно: Кирилл Юдин -- это отец Килена, который оставил их с матерью, когда тот его сын даже не родился.

  -- Его семья решила, что девушка из деревни, без должного воспитания и образования, не может войти в семью Юдиных. - Килен не очень рад от того, что придется обратится к его отцу за помощью. - Всем тогда заправляла его мать, моя бабка, хм, - усмехается вновь Килен, словно над плохой шуткой. Я молчу и не мешаю ему. - она поставила ультиматум своему сыну. У него был выбор -- или мы с мамой, или она. Выбор, как понимаешь, пал не в нашу сторону. А мать даже имя мне дала созвучное с его: Кирилл -- Килен. Вот что значит любовь, да?!

   А мать его любила... До последнего вздоха любила, но боялась вернуться к нему, хоть старая грымза давно уже умерла и отец в каждом письме просил о прощении, просил вернуться к нему. А зачем? Теперь зачем было возвращаться?! - поворачивается ко мне Килен.

  -- Твой отец не знает о матери? - спрашиваю я, зная уже ответ.

  -- Нет. Не знает. - кусает губы себе Килен.

  -- Почему? Почему ты ему не сообщил?

  -- Вначале, - Килен обдумывает каждое слово, но все-таки продолжает свой рассказ. - я был очень зол на него из-за себя, из-за матери, а потом, ... просто, не знаю. Наверное, не хотел, чтобы он приезжал ко мне. Ведь, узнай он, что матери не стало, наверняка, сразу бы сорвался сюда за мной. За сыном, как он говорит. А сына видел всего однажды, мельком, в роддоме, пока бабка была не в курсе.

   Так же резко начав, Килен так же резко заканчивает разговор. Встав со ступеней, он проходит по тропинке, которая ведет к калитке и оборачивается:

  -- Что было, то было. Я пойду к Семеновне, только у нее есть мобильник, - уточняет мой названный брат. - надо же "обрадовать" отца. А ты собирайся. Но перед этим, - прищуривает на секунду глаза Килен. - подумай обо всем хорошенько. Я тебя в любом случае поддержу. Но ты все же подумай. Я боюсь за тебя.

   Я смотрю на это мальчика, нет, мысленно поправляю себя, парня... и снова, нет, мужчину. Он -- моя опора, мой родной человек. Ради него я готова на многое. Я обязательно подумаю, не ради себя, а ради него. Я киваю головой и чуть повеселевший Килен выходит за калитку, направляясь в другой конец деревни. Я остаюсь сидеть на ступенях крыльца.

   Я обдумала. Я решила. Эгоистично?! Возможно! Но со мной тоже поступили эгоистично и поступили так дважды! Путь известен и я постараюсь пройти по нему до конца...