Командировка во Вселенную - Медведев Михаил - Страница 64

– Запомните, мальчики, – обратился Кит к своим подчиненным, аристократически помещая зажженную сигарету в свои слащавые толстые губы, – перед тем как изложить кому-нибудь свою маленькую скромную просьбу, следует сделать всё для того, чтобы этот человек захотел выполнить ее как можно быстрее и качественнее. Если вам удастся вызвать в нем такое желание до изложения своих требований, вы сэкономите очень много времени. Он, или в данном случае она, будет готов на всё. – Кит еще раз долбанул корчащуюся Эльку блестящей туфлей и невозмутимо продолжил: – Этот тонкий психологический закон открыл великий американский писатель Марк Твен в своем бессмертном произведении «Приключения Тома Сойера». Надеюсь, вы его читали?

Лица «быков» выражали напряженную работу мысли, смешанную с восторгом перед своим высокообразованным шефом, способным так тонко работать головой.

Пожар, разгоравшийся в груди Элеоноры, неожиданно ослаб. Ей удалось сделать слабый вдох. Судорожно она втягивала в себя всё новые порции воздуха. Кит ногой брезгливо перевернул ее на спину. Так, как обычно переворачивают дохлых кошек.

– Я даю тебе время, крошка, чтобы ты всё тщательно обдумала. – Он присел на корточки и заглянул ей в лицо. – Не советую рыпаться и строить из себя Зою Космодемьянскую.Ты, наверное, помнишь, что она плохо кончила.

Кит задумчиво сдул с сигареты нагоревший пепел и потушил окурок о кожу на груди Элеоноры. По подвалу расползся зaпax горелого мяса.

– Я загашу сигарету в твоем глазу, крошка, если ты будешь себя плохо вести.

Он выпрямился и, повернувшись к неподвижно стоящим в почтительных позах «быкам», сказал:

– Я подумал, что дело может быть очень серьезным и свидетели ни к чему. Поэтому поезжайте к нашему доктору и отправьте его к праотцам каким-нибудь не очень болезненным способом. Всё-таки он спас мне жизнь, а я это помню.

«Шестерки» удалились выполнять приказ. Вслед за ними подвал покинул и их предводитель. Элеонора осталась лежать на ледяном, покрытом бурыми пятнами полу. Мертвенные лучи ламп дневного света резали ей глаза, и девушке приходилось щуриться, чтобы увидеть, когда мучители покинут помещение. Как только дверь, сваренная из больших железных листов, захлопнулась, ее губы расплылись в презрительной улыбке.

– Козел! – прошептала она. – Дон Корлеоне хренов, мать твою!

Встав сначала на колени, а потом и выпрямившись во весь рост, она плюнула на дверь:

– Ублюдок!

«Это же как надо было испугаться, чтобы забыть про медальон, – с удивлением подумала она. – Сейчас вызову гиперпереход, вернусь на яхту. Сначала поужинаю, а потом… Нет, есть не хочу, пить тоже не хочу. Лучше сначала отомщу. Натяну Витькин скитмурский скафандр, возьму самый мощный луппер и вернусь сюда. Тогда ты у меня попляшешь, гражданин Кит». Элеонора прощальным взглядом окинула свою тюрьму, и вдруг сердце ее екнуло: гиперпереход не сработает сквозь стены и крышу дома! Аппаратура на «Эльсидоре» была очень редкой модификации. На яхте наверняка стоит классический вариант установки. Элька обязательно погибнет, даже если и пройдет сквозь стену своей тюрьмы.

«А может, всё-таки сработает? – Надежда то вспыхивала, то угасала. – Надо попробовать», – решила девушка и хлопнула ладонью по голой груди.

Медальона не было! Она оставила его на крючке в ванной комнате, когда принимала душ.

Элеонора как подкошенная осела на пол и вцепилась скрюченными пальцами себе в лицо. Надежда умерла! Когда первый шок прошел, девушка начала лихорадочно просчитывать свои небогатые шансы. Было непонятно, кто и зачем ее похитил, но совершенно ясно, что эта акция ничего хорошего ей не сулит. Помочь ей сможет только Виктор. Действовать он начнет не раньше чем через сутки. Какое-то время ему понадобится, чтобы выйти на Вовчика. Блин! Вовчик уже покойник. Кит не шутил, отдавая приказ его шлепнуть. Единственная ниточка, по которой мог бы следовать Витя, – оборвана. Это не значит, что он не придет ей на помощь. Просто времени на поиски ему понадобится гораздо больше. Значит, следует затеять с Китом долгую опасную игру.

Утро на Земле. Виктор стоял на кухне и сквозь подмороженное стекло смотрел, как зажигаются окна в соседних многоэтажках. Вдалеке прогрохотал первый трамвай, и его металлический лязг, обычно скрытый городским шумом, отчетливо разнесся по улицам, возвещая о начале нового рабочего дня. Виктор, как, наверное, и все, кто родился при «застое», с уважением относился к людям труда. К тем, кто торопился сейчас к началу заводской смены в 7.15, к тем, кто ждет первый автобус на стылых остановках спальных районов. Когда-то и он точно так же штурмовал переполненный утренний транспорт, сначала чтобы успеть вовремя в цех и не получить взбучку от мастера, потом в разнообразные конторы, куда он научился устраиваться, пережив однажды полугодовое унижение безработицей и биржей труда.

Виктор не знал, тоскует ли он по тем размеренным временам или нет. День, четко разделенный по часам: шок пробуждения, тупая бритва, пролитый в спешке кофе, затем троллейбус с приплющенным к стеклу кондуктором, который жалобно просит оплатить проезд. Рабочий день, начинающийся общим перекуром и групповой «Квакой». Вечерняя транспортная давка, скучный ужин, новости по телевизору. В свободное время – пиво с друзьями и любовь, которая никогда не хочет укладываться в рамки, предусмотренные трудовым кодексом. Она терзает сердце независимо от рабочего графика и получаемого оклада.

Виктор стоял у окна и размышлял, стоит ли делать свое будущее похожим на прошлое. Даже если он многого добьется здесь, на Земле: станет крупным начальником или хозяином какого-нибудь относительно честного бизнеса, в корне это ничего не изменит, по сравнению с положением простого работяги с фабрики «Ошметки социализма». Свободы и денег будет больше, но и нервное напряжение возрастет многократно. Он достаточно насмотрелся на владельцев преуспевающих фирм и совсем не завидовал им, ибо тяжел удел делового человека.

Ночной разговор с родителями затянулся и посеял в душе Виктора желание остаться с матерью и отцом, вернуться к монотонной, но такой спокойной земной жизни. Любой из нас остается ребенком до тех пор, пока может вернуться в дом своих родителей. Витя не был исключением.

Сегодня он должен будет улететь. Ему просто не позволят остаться на Земле. И возможно, не раз он будет оставлять отчий дом надолго, но никогда не оставит его навсегда.

Допотопный телефонный аппарат в прихожей задребезжал протяжно и тревожно. Виктор подошел к нему и снял знакомую с детства трубку.

Лязгнул замок, дверь распахнулась, и в подвал вошел Кит. На этот раз один, без сопровождающих. Он подошел к сжавшейся в углу Элеоноре и молча достал из спрятанной под пиджаком плечевой кобуры пистолет.

– Прости, девочка, – сказал Кит, передергивая затвор, – но я с тобой вынужден попрощаться. Рядом с домом ребята заметили пару «мерсов», набитых бойцами. Я не знаю, кто они и почему они здесь. Может быть, это не имеет к тебе никакого отношения, но я уверен – нужно рвать когти, и тебя с собой я не потащу. У меня нет времени разбираться, кто и сколько за тебя сможет заплатить.

Черный провал дула смотрел Эльке в лицо, и она не могла оторвать глаз от смерти, материализованной человеческим разумом в порох и металл.

– Миллиард долларов, – беззвучно прошептала она. Слов не было слышно, но Кит прекрасно прочитал всё по губам.

– Сколько?! – переспросил он, опустив ствол.

«Жадный придурок, – подумала Элька, переведя дух. – Ты сам хочешь, чтобы тебя надули, но что я могу тебе наплести? Кто может заплатить за меня такую кучу убитых енотов?»

– Миллиард, – медленно и четко повторила она, продолжая выдумывать спасительную дезинформацию.

«Кто заплатит столько и за кого? Ошибиться нельзя. Ошибка означает пулю. Кем назваться? Приемная дочь Билла Гейтса? Неудачный и непохожий клон дочки президента? Любимая жена саудовского шейха? В драных шортах посреди Тулы – лажа полная! Так, что у меня есть и о чем он знает наверняка? Чудесное появление из серебристого шара – отлично! Из-за этого проклятого волшебства я здесь и оказалась! Значит, нужна научная фантастика».