Сказка о счастье (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 10

Аня побледнела и метнулась в ту сторону.

- СИМА!!!

Она знала, откуда донесся грохот.

Но когда она влетела в палату, было поздно.

***

Сима соединила последнюю ниточку и улыбнулась. Сквозь боль и прерывистое дыхание - улыбнулась.

Вот так.

Мир обретет гениального врача. Врача, с раскрывшимися крыльями. Который будет бороться за каждого пациента. И спасет миллионы жизней.

Не ее.

Ее уже нельзя спасти.

Ее время истекает... почти истекло.

Боль нарастала, становясь невыносимой.

Перед глазами плыли лицо отца и морда лиса, сливаясь в единое огненное облако.

Еще немного - и боль закончится.

Она умрет.

Сима знала это.

Но уходить было не страшно.

Она совершила самое важное в жизни птицы. Она сделала крылатыми трех человек.

Мало это или много?

Невероятно много.

Зазвенела, истончаясь, ниточка, связывающая Птицу с жизнью.

Еще немножко... чуть-чуть... Сима потянулась к ней. И увидела знакомое и родное лицо. Лицо женщины с такими же синими волосами, как у нее. Она никогда не видела ее раньше. Мама умерла при родах. Но теперь они будут вместе, правда?

Девочка протянула руки.

Порыв ветра распахнул окно.

- ...И не знаю, как ее благодарить...

- За что?

- За полет и крылья...

Струна лопнула.

Симу отшвырнуло назад.

Мама погрозила пальцем и отступила в темноту. Мол, не суйся раньше времени. Лети отсюда!

И девочка обнаружила, что сидит на кровати в какой-то комнатке с крашеными стенками.

Рядом валялась странная металлическая конструкция.

Сима посмотрела на свои руки.

На грудь.

Огоньков больше не осталось. Но... она жива?

Да!!!

И это может значить только одно.

Девочка вскочила на кровать. И рассмеялась.

Она - прошла испытание.

Руки взметнулись, словно крылья...

Какие они - синие птицы?

Яркий лазурный хвост. Темное окаймление по краю крыла. Узкая, изящная головка, точеная шея, пышное оперение... и человеческое лицо.

Сима? Лицо ее. А глаза стали намного ярче и серьезнее.

В следующий миг в окно выпорхнула синяя птица.

Блеснула пышным оперением - и растаяла, слившись с ночным небом.

***

Когда Аня влетела в палату, там ничего не было.

И никого.

Смятая кровать.

Опрокинутая капельница.

Несколько ярко-синих перьев на белой простыне.

- А где пациентка? - удивился Лев Михайлович. - Ох, и здорова ты бегать!

- Не знаю, - Аня развела руками, незаметно сгребая с кровати перышки. - Вы, правда, не слишком сердитесь?

- Да я почти с самого начала знал. И разрешение дал по телефону на твои художества. Хотя драть тебя надо солдатским ремнем. Чтобы знала.

Аня улыбнулась.

- Меня надо учить и учить. Чтобы я стала хорошим хирургом.

- Отличным. И замечательным.

Девушка улыбнулась. Подошла закрыть окно. И тихо шепнула в ночное небо:

- спасибо, Сима.

Показалось ей или нет? Но на миг ветер донес до ее ушей торжествующую птичью трель.

И все смолкло.

Аня проживет много лет. Спасет множество больных.

Но эту песню она никогда не позабудет.

Никогда...

Интерлюдия 3.

Немного позднее.

- Дядь Миша, а я сегодня сальто сделать смог!

- Лёшка, ты просто молодец! Ты вообще прирожденный боец.

- Наверное.

- Как мама?

- врачи говорят, что ее скоро можно будет выписывать. Недели через три она будет дома. А вы пойдете с нами ее встречать?

- Ели пригласишь - пойду.

- Обязательно приглашу. - Мальчик замялся ненадолго, а потом все-таки спросил. - Дядь Миша а вы никогда на улице не видели девочку с синими волосами?

- С синими? Как Мальвина?

- Наверное. Только Сима - она невероятная. Я после встречи с ней смог взлететь...

- Дети часто летают. Когда растут, - Михаил Иванович погладил ребенка по торчащим вихрам. Но Алёша помотал головой.

- Вы не понимаете. Я не спал. А она помогла мне взлететь.

Михаил Иванович не стал спорить. Только улыбнулся. Мальчик вырастет и забудет А пока не надо разрушать эту сказку.

- Тогда скажи ей за это спасибо. Летать дано не каждому.

Алёша поглядел в небо.

Вспомнил ощущение облаков под крылом. И вдруг четко и громко произнес:

- спасибо тебе, Сима!!!

***

- Сегодня мы в гостях у Владислава Петровича Конюшенного.

Журналистка улыбалась в камеру профессиональной улыбкой. Безжизненной.

Но недолго. Стоило ей войти в галерею, где были выставлены работы художника, как она восторженно ахнула. И разговаривала уже совсем по-другому.

Нельзя было поверить, что все это - дерево.

Легонький кораблик словно летел по волнам. И деревянные паруса ей-ей шевелились, как живые.

Загадочно смотрели человеческие лица с резных портретов. Они не имели ничего общего с иконами. Ни канонов, ни установлений.