Пасьянс в четыре руки - Граузс Елена - Страница 33

— Знаю, но зачем? Я могу тебе, не сходя с места, набросать один из слоев. Твоему… немцу понадобилась «карта» высокого уровня. На этих аукционах «карт» выше Десятки не бывает, их просто не ловят. А ему, возможно, было нужно что-то больше… Но зачем ловить «карту», когда она сама может прийти к нему? Дима живет подобными заказами, найти его было не так сложно. И тут появляется «заказчик», который предлагает ему «наживку». Не думаю, что Дима согласился сразу. Какой бы ветер в голове у него не гулял, у него потрясающая интуиция и он очень осторожен. Но у него есть одно слабое место. Я. И именно этим его и «взяли». Он согласился. И в том особняке ему уже был приготовлен «теплый прием». Но он решил по-другому, и попал на «аукцион». Вот только там все пошло не так. Думаю, почти уверена, что его фотография у твоего барона была. И я уверена, что если мы сейчас позовем Диму, он скажет нам, что этот… селекционер боролся за него до последнего. Но ты знаешь главное правило аукциона. Только живые деньги и немедленно. Твой немец не рассчитывал на то, что Дима появится там. Иначе он приготовился бы и купил его. Но его купил кто-то другой, и Дима решил «уйти». Не мне тебе говорить, что было дальше. А сегодня… Его могли ждать. Я не верю, что у человека, занимающегося ТАКИМИ делами настолько слабая охрана, что Дима легко и спокойно прошел сквозь нее. Значит, основную охрану убрали. А дальше… могут быть варианты. Либо об этом кто-то знал и немца убил кто-то другой, не имеющий ко всему этому никакого отношения, воспользовавшись тем, что в дом можно пройти без проблем, либо… кто-то еще. И Сева может здесь быть чистой случайностью.

— Хорошо если только так, Кира, — медленно проговорил Влад, растягивая слова. — В этом случае не будет широкомасштабной резни и трупы по улицам валяться не будут. Меньше всего на свете мне хотелось бы жить как в хрониках девяностых, когда полиция сама от линчевателей пряталась по кустам.

— Чего ты боишься? Про последствия я уже поняла. Расскажи мне о причинах. И… пожалуйста, не задевай Диму. Что такое суд Линча он знает слишком хорошо, — лицо на мгновение превратилось в маску, а в следующую секунду Кира привычно бросила картинку-воспоминание. Порванная одежда, окровавленное лицо и круг из здоровых, озлобленных мужиков, готовых добить несчастного мальчишку, не способного сопротивляться. Диму.

Ее воздействие было… таким непринужденным, быстрым и четким, что Влад невольно восхитился манерой Киры работать.

— Прости, но я не могу увидеть то, что ты мне хочешь показать, — он покачал головой, поднялся из-за стола и отошел к окну. — Не задеваю я твоего Диму. Даже не думаю. Меня отстранили от дела, мой напарник под «колпаком», наш коллега, который работал с нами — тоже под наблюдением. Представь на секунду, что дело «Андеграунда» спускают на тормозах. Или пытаются доказать, что там была не «карта». Потом начинают разматывать цепочку доказательной базы и выясняют, что там был брат «следака». «Карта». Особист, который прикрывал «карты». Я боюсь того, что охоту начнут не только на вас, но и на нас. Ты и о чутье знаешь. Ведь знаешь же, раз о кофе осведомлена. Я чую подвох, Кира. Просто чую. Как с тобой в кафе.

Девушка на мгновение замерла, а потом отвела взгляд.

— Извини. Я забыла, что ты… — «слепой». Но этого она так и не сказала. — Тогда тебе лучше вернуться домой. Если ты исчезнешь СЕЙЧАС, то просто дашь понять, что все так и есть. Жаль, но я действительно не могу тебе помочь. Информации слишком мало. А твое «чутье» — не доказательство даже для тебя самого. И мальчишек им ты не удержишь. И про кафе… Это не то. Всего лишь след воздействия, который ты запомнил. Ладно… — она прикусила кончик идеально отточенного ноготка. — Что мы решим сейчас?

Влад горько усмехнулся.

— Ничего. Я сейчас выйду за дверь и все. Сделаю Севке новые документы. Через три года в судебном порядке признаю умершим. И все. Всеволод Ястребов перестанет существовать для всего мира. Может, опознаю труп какого-нибудь бедолаги как тело брата… главное, чтобы эти неугомонные не влезли в какую-нибудь хрень, а меня просто на фоне работы шиза не накрыла, и вообще, чтобы это все была только моя паранойя. И когда я уйду… постарайся удержать их. Они не должны никогда попасться у меня на пути. Мне не хотелось бы думать, что все, что я сделал — было зря.

Ястребов-старший заставил себя оторваться от созерцания парковки где-то внизу, обернулся, и неспешно проследовал в коридор.

— Все, выпускай меня. Чем меньше времени я не в поле зрения своих, тем лучше. Я и так три часа шатаюсь невесть где.

— Я понимаю тебя, — Кира встала перед ним почти вплотную. — Но у меня есть свое чутье, чутье «карты». И знаешь, что оно говорит? Что все это только начинается. И если ты сейчас исчезнешь из нашего, МОЕГО поля зрения… Но удерживать я тебя не буду. Ты не мелкий и, надеюсь, знаешь, что делаешь. И есть еще одно «но». ОН меня не будет слушать. И чтобы удержать его, мне снова придется вынуждать, заставлять. Как понимаешь, любви ко мне ему это не прибавит.

Влад пристально посмотрел ей в глаза. Странно, Дима и Кира почти одного роста? Тогда почему кажется, что Дима меньше что ли? А Кира производит впечатление такой же, как он сам. Острой. Колючей…

Как в «ДМБ». А я буду Пуля. Почему? Потому что в цель!

И ведь ЭТО не иллюзия. Это так и есть. Это по-настоящему.

Его не напрягала близость «карты». Тем более Королевы Масти. Кира не ощущалась чем-то чужеродным. Не ощущалась угрозой. Правда, ее воздействие, совсем слабое сейчас, обычный фон, было сродни отголоскам воздействия Севы. Таким же… желанным?

— Чего же боишься ты, Кира?

— Потери контроля над ситуацией. Я боюсь последствий. И неизвестности. А твой уход станет еще одной неизвестной.

— Тогда давай бояться вместе, Королева. А еще лучше, давай вместе НЕ бояться. И давай постараемся не параноить. Это вредно для душевного здоровья. Еще меньше массовой резни мне хочется увидеть анонсированный твоим братом армагеддец в исполнении тебя, — Влад снова улыбался, и снова лишь наметив улыбку одними только уголками губ. Он просто смотрел в ее глаза. Почти спокойно, точно утверждая: «Я не уйду. Только скажи, что ты не хочешь, чтобы я уходил».

— Он так и сказал? — Кира даже не улыбнулась. Только глаза заискрились. Она вообще чувствовала себя очень странно. Странно даже для нее. Так, словно смотрела на свое отражение в зеркале и одновременно на негатив своей фотографии. — Наверное, он прав… Если с ним что-нибудь случится, я даже не буду искать виноватых. Я не хочу, чтобы ты уходил вот так. Не хочу, чтобы ты потерялся. Не знаю, поверишь ли ты мне, но я чувствую, что нужно держаться всем вместе. И твоя контора не кажется мне наибольшим злом.

— Ты тоже не кажешься мне вселенским злом… — Влад отступил на шаг и прислонился спиной к двери. — Мне придется обзавестись еще одним телефоном. Боюсь, что мой номер будет прослушиваться, а на вас навести мою контору я не хочу. Не потеряюсь и, наверное, поверю. И включать свое королевское обаяние для убеждения совершенно не обязательно, — прозвучало это с легкой совсем иронией. Не зло. Такая себе тонкая шутка в исполнении человека, у которого чувство юмора должно быть отключено напрочь.

Кира тихо рассмеялась, а потом вдруг качнулась вперед, кладя ладонь на его лоб.

— Только не дергайся, охмурять я тебя не собираюсь. Просто хочу знать. Ты не видишь. Но можешь ли ты чувствовать? Оттенки, Влад, — мягкое даже не воздействие, просто волна. Тревога, легкий страх, нотка почти нежности и забота. Защита. Вся сущность Киры.

Влад прикрыл глаза. Когда-то от такого воздействия он бежал. Так воздействовала мама. И он завидовал младшему, для которого это было как красивые цветные сны. Ему всегда доставались сухие выжимки. Ощущения, тени, призраки, не более того.

Захотелось потереться щекой о теплую ладонь, и он с трудом, но подавил острое желание отшатнуться.

— Надеюсь, даже ради спортивного интереса ты этого делать не станешь… Я почувствовал тебя в «Андеграунде». Или ЭТОГО мало?