Город пахнет тобою... - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 22

 — Мария, — заглянула в приоткрытую дверь медсестра. Я обернулась, готовая обложить сейчас кого угодно по-нашему, по-русски. — Там к тебе пришли.

 — Кто? — рявкнула я.

 — Парень… Молодой человек.

 Сердце ухнуло в пятки, по спине пробежал холодок, а ноги стали ватными. Билл! Нашел! Боже! Потом по телу прошла дрожь и сознание начало разрывать от противоречивых мыслей — одна моя половина кричала, что надо его гнать пинками и гордо отправляться в приют к наркоманам и алкоголикам, вторая требовала немедленно выбежать ему на встречу и с воплем: «Избавитель ты мой, спаситель ты мой!!!» — повиснуть на шее. И вот беда, я никак не могла понять, какое решение принять — гордое или унизительное. Я точно с ним стану шизофреником.

Глава 7

 — Первый раз вижу, чтобы у человека за такой короткий промежуток времени выражение лица изменилось несколько раз да еще так кардинально, — усмехнулся он.

 Я подобрала челюсть с пола и протерла глаза.

 Не мерещится.

 — Твои вещи.

 Мой попутчик положил пакет на стул. Как же его? На Ш что-то… Шипящее. Шепелявое… Боже, как же его?

 — А сумка? — кое-как нашла в себе силы спросить я. Ну как же его? Штудгар? Нет, так сорт лука называется… Как же? Штрудель? Нет, стоп! Штрудель — это фигня такая с яблоками и корицей. Вкусная, между прочим. Господи, какая ерунда в голову лезет…

 — Ой, сумка в машине осталась. Забыл, — он смущенно улыбнулся. Как же тебя зовут? Я ведь действительно не помню. — Фрау Шмидт сказала в обед, что тебя можно забрать. Извини, я лазил по твоим карманам и сумке, хотел найти телефон или какую-нибудь записную книжку, чтобы позвонить кому-то из твоих друзей, но…

 — Я телефон в Гамбурге оставила… — тихо пробормотала. — На каминной полке…

 — Ну вот. В общем, я не нашел никого, кого бы можно было попросить тебе помочь, и решил сам стать твоим другом. Тебе же все равно не у кого здесь жить, а в подружку я не поверил.

 Я возмущенно усмехнулась.

 — Ну, конечно! Ты думаешь, я — больная, чтобы идти куда-то с незнакомым мужиком? А потом в каком притоне меня будут выискивать?

 — Я от чистого сердца, — обиделся парень. — Дело твое. Я хотел предложить отдельную комнату в своей квартире и посильную помощь.

 — Спасибо большое, — фыркнула я. — Но сегодня-завтра мне перекинут деньги, и я уеду домой в Россию. Теперь, когда сумка нашлась, меня ничто не держит в этой стране.

 Он вопросительно посмотрел на меня и нахмурился.

 — Мария, а документы у тебя где? — О! Он знает, как меня зовут, а я не помню его имени. Позор мне. У меня же не было никогда таких проблем.

 — В сумке. — Вытряхнула вещи на кровать, с удовольствием отмечая, что они чистые и выглаженные. Начала натягивать джинсы.

 — В твоей сумке было двадцать пять евро, всякая ерунда и никаких документов.

 Я посмотрела на него, как на придурка.

 — Подожди, я только ночью прилетела из Португалии с этой сумкой. Я не разбирала ее и ничего не вытаскивала.

 — Значит, у тебя вытащили всё.

 — Исключено, — нервно хохотнула я, вспоминая, что сумку-то я вытряхивала, и что Билл, падая, сбил стол… — А диктофон там есть? Блокнот? Органайзер?

 — Блокнот есть, а диктофона и органайзера нет. Кошелька тоже нет. Просто двадцать пять евро и мелочь валяется.

 — У меня нет кошелька… — обхватила лицо руками и плюхнулась на кровать. Кажется, я знаю, где мои документы. Вряд ли их вытащили. Вокруг меня никто подозрительный не крутился, меня не толкали, не отвлекали. Сумка все время была при мне. Хотя не факт. Я была в таком состоянии, что… — А кредитки? Три карточки?

 Он покачал головой.

 Я чертыхнулась.

 Странное ощущение. Я возлагала такие надежды на свою сумку, а в ней нет того, что мне сейчас действительно необходимо. Кажется, что меня жестоко обманули.

 — Девушка, если вы думаете, что я буду ждать вас вечно, то глубоко ошибаетесь, — резкий голос фрау Пурген вернул меня на землю. Я вздрогнула и дернулась, как от крысы, которую суют в лицо.

 Растерянно посмотрела сначала на нее, потом на парня. Страшно. Безумно страшно. Фрау Пурген предлагает мне официальную государственную ночлежку, в которой я хотя бы буду защищена, и плевать, что придется жить в компании наркоманов и бомжей. Он предлагает свое жилье, и черт его знает, чем дело кончится. Этот тип вполне может оказаться сутенером и содержать бордель, а меня притащить туда… ну понятно зачем. Паспорт должен быть в сумке. Я не могла потерять его или оставить у Каулитцев. У фрау Пурген безопасно. У него, теоретически, лучше. Никому и в голову не приходило, что больше всего на свете в данный момент я мечтаю оказаться рядом с тем, из-за кого вынуждена принимать такое сложное и опасное решение. Казалось, что сейчас Билл откуда-нибудь выскочит и радостно заорет: «Сюрприз!» Только вот беда, он не выскочит и не заорет, не закроет собой, не прогонит всех этих чужих людей прочь. Я одна. Меня больше некому защищать.

 — Извините, фрау Пурген…

 — Пёрцген. Моя фамилия Пёрцген, — поморщилась она.

 — Извините, фрау Пёрцген, но, как вы и мечтали, за мной приехал друг с работы. Поэтому я приняла решение отказаться от вашего предложения.

 Женщина окинула его изучающим взглядом.

 — Штефан Шолль, — тут же протянул он ей свои документы и визитку. Точно! Штефан! Как я могла забыть? — Мария работает у нас, точнее в Гамбургском филиале. Я думаю, мы решим все возникшие недоразумения.

 — Почему вы сразу не сказали? — обернулась она ко мне.

 — Я сказала. Но вам было удобнее считать меня шлюхой.

 — Что вы! — включился в игру Штефан. — Мария порядочная фройлян. Просто у всех бывают срывы. Вы же понимаете?

 Фрау Пурген пристально посмотрела на меня.

 — Вы не обязаны идти с ним, если не хотите. Вы можете пойти со мной, и этот человек ничего вам не сделает.

 — Фрау Пёрцген, поверьте, это мой друг и с ним я в безопасности. Вы можете переписать его адрес из документов, взять телефон и визитку, проверить, в конце концов, если он вызывает у вас какие-то подозрения — позвонить, например, на работу или в полицию. — Краем глаза я следила за его реакцией. Штафан энергично кивал и, казалось, готов был с честью выдержать это испытание. Был бы сутенером или кем-то другим, так бы не рвался удостоверить свою личность.

 — Да, пожалуй, я так и сделаю.

 Она забрала визитку и вышла в коридор, набирая чей-то номер.

 — Кто это? — следил за ее действиями Штефан.

 — Социальный работник. Отвратная тетка.

 — По-моему, она меня не за того приняла, — ухмыльнулся он.

 — У нее все такие, — отмахнулась я, прилизывая руками взъерошенные волосы.

 — Ты со мной или с ней?

 — А ты бы что выбрал на моем месте?

 Я отдала тетке принесенные ею вещи, поблагодарила за заботу и всячески расшаркалась ножкой, выпроваживая вон. Потом Штефан дал мне время привести себя в порядок и нормально одеться. Не знаю, что я делаю и зачем еду к чужому человеку, но, по большому счету, уже все равно. Я одна в этом мире. И будь, что будет.

 Второе потрясение ждало меня на улице. Называлось оно БМВ М5. Красивая серебристая тачка, говорящая, что у ее хозяина все окей с финансами. Нет, я ездила на машинах и покруче, но как-то раздолбанные кеды Штефана, убитые джинсы и растянутый джемперок ничем не выдавали в нем обеспеченного человека.

 — А где ты живешь? Куда мы поедем?

 — Грюневальд. Знаешь озеро Халензее и парк Грюневальд? Вот в этом районе. Подойдет?

 Я присвистнула.

 — Сойдет, хотя можно было бы и поприличнее район выбрать, — с ехидной улыбкой выдала я и плюхнулась на переднее сидение, взяв сумку на колени. Грюневальд считается самым фешенебельным районом Берлина, там живут крутые бизнесмены, архитекторы и преуспевающие стоматологи. Может Штефан там работает у кого-то? Вроде бы нет… Он же говорил, что дизайнер, нет? Не помню. — По крайней мере, это лучше Кройцберга, который предлагала эта милая фрау Пурген.