Полесские робинзоны - Мавр Янка - Страница 18

Прошли в одну, в другую сторону, но ничего не нашли. Болото там было еще непроходимее, шире.

Как не хотелось им снова лезть в опротивевшую трясину! Правда, идти днем было легче, чем ночью: за последние сутки болото немного подсохло.

– Видно, паводок еще не совсем окончился, – сказал Мирон. – Вода все понижается. Это хорошо.

Перебрались на другую сторону и пошли в обход, как и раньше.

Опять начался тяжелый труд. Опять в отчаянии делали они попытку за попыткой и каждый раз вынуждены были отходить назад. Обошли весь остров, но выхода не было.

– Значит, человек приходил не на этот остров, а на наш, – решили оба.

В одном месте среди деревьев и лозняка друзья заметили воду – небольшое озерцо. Они и раньше видели его, но посчитали, что сюда незачем соваться, и прошли мимо.

Теперь же это место заинтересовало их. Когда продрались сквозь густой лозняк, увидели ручеек с холодной ключевой водой, очевидно, вытекавший из болота в озеро. Чуть подальше ручеек был перегорожен как бы плотиной, перед которой вода задерживалась и образовывала озерцо, замеченное нашими путешественниками с берега. Трудно было угадать, природная ли это плотина, или она сделана людскими руками. Правда, два сломанных дерева с сучьями и кучи хворосту лежали так, будто их не касалась рука человека. Но, с другой стороны, трудно было поверить, что все это навалилось само собой. Перед плотиной из воды высовывались три стожка, точно копны сена. Опять-таки не верилось, что стожки эти оказались тут случайно.

Вдруг около плотины плюхнулись в воду два-три небольших животных, похожих на выдру, которую хлопцы видели раньше.

– Бобры! – крикнул Виктор.

Это так заинтересовало друзей, что они забыли и о голоде, и об усталости, и о таинственном человеке, и о своем положении. Столько раз они слышали и читали об этих редких, ценных и интересных животных, сохранившихся в речках лесных районов РСФСР и БССР. И вот теперь видят их своими глазами, да еще в первобытных, природных условиях.

– Так вот как они живут! – сказал Мирон. – Надо будет хорошенько приглядеться к ним.

– Обязательно, – согласился Виктор. – Ради этого стоит специально остаться на один лишний день.

Но сегодня было уже поздно. Близился вечер, давно вышли из «дома», и следовало поторапливаться: как бы не погас костер. Бросив еще один взгляд на бобровый поселок, друзья отправились в свой лагерь.

Вся эта местность оказалась не такой уж болотистой. Пробравшись через заросли кустарника, друзья вышли на пригорок, а за ним увидели свой пруд.

– Вот тебе и на! – воскликнул Виктор. – Ради чего же мы мучились на болоте, когда тут есть такая хорошая дорога!

На поверхности высохшего пруда виднелось множество следов не только зверей, но и птиц.

– Видно, все полакомились нашей рыбой, – заметил Мирон.

Так окончился этот день. Казалось, он был такой же трудный, неудачный, безнадежный, как и прежние, но друзья меньше беспокоились и тревожились, чем раньше: новые впечатления отвлекли их от тяжелых переживаний.

А на следующее утро долго не могли решить, за что взяться: искать ли дорогу, или идти смотреть бобров.

– Да пойми ты, – доказывал Мирон, – от дороги зависит наша жизнь. Нельзя из-за любопытства рисковать ею. Если найдем дорогу, всегда сможем спокойно вернуться и заняться наблюдением. Я не говорю, что надо обязательно идти домой. Найдем хотя бы след человеческого жилья и оттуда вернемся.

Виктор настаивал на своем:

– Как можно идти дальше, когда рядом такая интересная вещь? Вернемся ли – неизвестно. Может, жилье километрах в двадцати отсюда. Захочешь ты в таком случае возвращаться? Не думаю и за себя не ручаюсь.

Долго спорили друзья, наконец решили бросить жребий. Мирону не повезло.

И вот они опять возле бобрового поселка. Сначала внимательно осмотрели постройку. Одно из поваленных деревьев было сантиметров сорока толщиной, другое чуть поменьше, а вокруг виднелось множество более тонких пней.

– Неужели все это они сами свалили? – удивился Мирон.

– А кто же? Смотри, как подпилили.

Все пни были заострены, как колья. Так же заострены и концы деревьев. Бобры начинали грызть вокруг широкой полосой, потом все уже и уже, пока дерево не падало.

– Неужели они по своему желанию валят такое дерево в нужную им сторону? – спрашивал Мирон.

– Пожалуй, так. Все деревья повалены только в сторону реки.

Тут они заметили большое дерево, погрызенное так, что, казалось, его можно свалить одним пальцем.

– Нет! – решительно сказал Виктор. – Сам погибну, а подстерегу, как они будут валить это дерево!

И действительно, дело было настолько интересное, что даже Мирон не хотел уходить отсюда.

Издали плотина казалась беспорядочно набросанной кучей лесного ломья, а вблизи выяснилось, что внизу ветки плотно переплетены и даже замазаны землей и вода задерживается как следует.

Такими же оказались и бобровые хатки. От земли (в воде) они поднимались не меньше чем в рост человека. Верхние пласты сучьев навалены как попало, но чем глубже, тем лучше они были обработаны, переплетены и обмазаны.

– Видишь, вон под водой чернеет дыра, – объяснял Виктор. – Это вход. Таких входов несколько. А сами бобры живут на втором этаже, над водой.

– Значит, теперь они сидят в этих стожках? Интересно бы поймать одного, посмотреть поближе.

– Нет, брат! Это не легкое дело. На то у них и несколько выходов.

– А можно их есть?

– Ты все со съедобной точки зрения рассматриваешь! – засмеялся Виктор. – Не слыхал, чтобы бобров ели. Не этим они ценны, а своим мехом, да еще какой-то «бобровой струей». Говорят, вроде лекарства.

Внимательно рассматривая строения, они обошли весь участок и на другой стороне, среди зарослей, нашли четвертую хатку. Стояли они на коряге, и вода едва доходила до ее фундамента. Нужно было ступить один шаг с берега, чтобы очутиться на крыше хатки. Хлопцы так и сделали.

Они никак не ожидали, что строение окажется таким прочным: хатка легко выдерживала двух человек. Интересно было думать, что под ними сидят бобры. Виктор высказал мысль, что хатка эта, наверное, покинута: на ней старые ветки и сучья, в то время как на остальных трех много свежих, недавно заготовленных.

– Они каждый год ремонтируют жилье, – сказал он. – Может, теперь засядем, чтобы подкараулить их?

Нашли подходящее место, где было суше и кусты погуще, спрятались и начали ждать. Прошло полчаса, час, а бобры не показывались.

– Видно, напугались, услышав, как мы тут ходим, – прошептал Виктор. – Вообще днем они не любят выходить, а теперь тем более.

– В таком случае нет смысла и сидеть, – подхватил Мирон. – Пойдем-ка по своим делам. А сюда вернемся завтра, тихонько, чтобы не спугнуть их.

Мысль была правильная, и Виктор согласился. Пошли дальше вокруг острова. На этот раз дело упрощалось тем, что не надо было обследовать ни восточную сторону, от озера, ни западную, от соседнего острова. Даже с северной стороны оставалась только половина, так как другую, друзья знали, тоже омывает озеро. Таким образом, нужно было обследовать лишь южный берег.

Туда и пошли. Но как ни старались, как ни метались – выхода найти не могли.

– Каким же образом тот человек пробрался? – недоумевали хлопцы.

– А может, этот окурок иначе как-нибудь попал сюда? – высказал предположение Мирон.

– Не ворона ли на хвосте принесла? – насмешливо сказал Виктор.

– Зачем смеяться? – серьезно ответил Мирон. – Коли нет иного объяснения, можно предположить, что какая-нибудь птица несла его в свое гнездо и потеряла. Это предположение нисколько не хуже мысли, что какой-то человек почему-то карабкался через болото, рисковал жизнью, увидел наше жилье, постоял, покурил и потащился назад.

Рассуждения Мирона тоже имели основания. Виктор растерялся:

– Неужели придется всерьез согласиться, что окурок ворона на хвосте принесла?

– Я этого не говорю, а только отмечаю, что такое объяснение не хуже других. Так или иначе, а надо готовиться к жизни тут примерно на несколько недель. Летом, конечно, где-либо подсохнет настолько, что мы сможем пройти.