Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Маутнер Фриц - Ипатия Ипатия

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ипатия - Маутнер Фриц - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

Приблизительно в центре ровной площадки находились остатки стен древнего храма, и около них возвышалась, на двадцать футов превышая развалины стен, одинокая колонна. Она заканчивалась громадной капителью из птичьих голов, высеченных из красного гранита. На площадке капители, имевшей в поперечнике около семи футов, стояло открытое для непогоды, безногое, высокое и неуклюжее, одетое в лохмотья существо – святой муж Исидор.

Широкая стена случайно, или с помощью человеческих рук, так разрушилась с левого конца, что было возможно, правда, с некоторым трудом, взобраться по ней. Каким же образом взобрался святой со стены на колонну, казалось загадкой, и Павлиний объяснил, что ангелы перенесли святого столпника по воздуху.

При приближении путников святой Исидор несколько раз нагибался, как бы пытаясь отломить одну из каменных птичьих голов, каждая из которых была в десять раз больше его руки, чтобы запустить ею в своих посетителей. Потом он подошел, к ужасу Гиеракса, к самому краю своего жилища, как будто собирался кинуться вниз со злости или просто улететь вдаль. Но когда все это не заставило Павлиния отступить, святой муж успокоился и снова начал что-то распевать на своей колонне, чего внизу нельзя было понять, время от времени нагибаясь, чтобы ударить себя бичом по спине или плечам. Это и были те самые движения, которые издали казались усердными физическими упражнениями.

– Сегодня он возбужден чем-то, – заметил Павлиний, помогая своему спутнику слезть с верблюда. – Обычно он целыми неделями стоит молча и недвижимо, устремив взор к северо-востоку, на Александрию. Он еще совершит нечто великое. Столпничество – очень тяжелая вещь, но кто его перенесет, тот в старости всегда становится чудотворцем или даже епископом!

Теперь оба гостя стали карабкаться вверх по стене. Павлиний тащил при этом на спине тяжелый мешок с хлебом и, кроме того, должен был помогать осторожному горожанину. Когда на полдороге они остановились отдохнуть, Гиеракс сказал, вытирая пот:

– Да, да, удивительные пути ведут часто к месту епископа.

Затем они снова полезли дальше, иногда точно по широким ступеням, иногда по шатающимся уступам, подчас им приходилось упираться и руками, и ногами, чтобы залезть на следующий камень.

– Головокружением здесь страдать не полагается, – сказал Гиеракс в утешение, – а спускаться будет еще хуже!

Наконец, они взобрались на стену, которая на расстоянии двадцати шагов отстояла от самой колонны. Гиеракс должен был лечь, так как его колени дрожали. Павлиний смело подошел к самой колонне и стал возиться с канатом, свисавшим с капители и проходившим через железный блок.

Казалось, что Исидор перестал интересоваться своими гостями и полностью отдался своему занятию. Теперь Гиеракс мог разобрать, что говорил святой. Это было довольно однообразно.

– Господь, Спаситель мой, сжалься надо мной и прости мне мои прегрешения. Я был гностиком, кабиром, офитом, каинитом, ператом. То, что было в этих сектах истинного и в чем я познал тебя глубже своих братьев, это зачти мне милостиво после моей смерти. Но то, что я узнал лживого, когда был гностиком, кабиром, офитом, каинитом и ператом, то позволь мне перед лицом твоим искупить, искупить, искупить, искупить, искупить.

И пять раз святой ударил себя пятихвостной плеткой, два раза справа, два раза слева, а последний раз по голове. И пять раз поклонился он на север.

– Господь, Спаситель мой, сжалься надо мной и прости мне мои прегрешения. Я был валентинианом, манихейцем, монархианом, сиборнацианом и монтанистом, в качестве которого полагал, что ты установил второй брак, так как первый только союз с плотью и дьяволом. Это позволь мне перед лицом твоим искупить, искупить, искупить, искупить, искупить, искупить.

И снова пятикратное бичевание и поклоны.

– Господь, Спаситель мой, сжалься надо мной и прости мне мои прегрешения. Я был патринассионом и алогистом, то есть человеком, не имеющим рассудка, я был новицианом, сабельеном и каллистианом, то есть нигилистом. То, что было в этих сектах истинного, и в чем я узнал тебя глубже, чем мои братья, это зачти мне милостиво после моей смерти. Но что я узнал ложного, когда был…

– Подними себе кое-что на будущее время, святой человек! – воскликнул Павлиний, укрепивший тем временем мешок с хлебом на крючок и поднявший тяжелую ношу до самой капители. – Сними мой хлеб, спусти пустой мешок и выслушай благосклонно, что хочет сказать тебе посланник архиепископа Александрийского.

Серьезно и сосредоточенно отложил Исидор свой бич, втащил длинными руками свежий запас хлеба на свою платформу, бросил в воздух пустой мешок и сказал, не глядя на своих посетителей:

– Мне нет никакого дела до архиепископа Александрийского. Я не нуждаюсь ни в ком на земле, кроме Господа, Спасителя моего!

Гиеракс поднялся и отошел на такое расстояние, что мог ясно видеть святого мужа.

– Но архиепископ нуждается в тебе, святой человек! – воскликнул он. – Кто знает, сколько времени будет оставлять тебя церковь здесь, на твоем столбе? Кто знает, сколько времени церковь будет препятствовать себе сделать тебя пастырем одной из своих провинций? Поэтому сегодня церковь просит тебя проявить свою мудрость и могущество.

Было ясно видно, что Исидор прислушивался к льстивым словам Гиеракса. Но, не двигаясь и по-прежнему смотря в пустоту, он сказал:

– Я не мудр и бессилен. Я простой бедный человек, которому Господь разрешил искупить на этом месте свои прегрешения.

– Ты сможешь совершить добро и уничтожить зло, – ответил Гиеракс, – если ты выслушаешь меня и станешь подтверждать мои слова среди своих братьев. Александрийскую церковь жестоко угнетают служители государства. Сотни благочестивых монахов решили отправиться в столицу, дабы защитить архиепископа от его врагов. Я боюсь, что будет пролита кровь, кровь иудеев, жадные рабы которых думают похитить их серебро, кровь назареев, с которыми можно справиться только силой, и кровь бестии Ипатии…

– На колени! – завизжал Исидор и скрестил руки. – Взгляни на этот знак, посмотри на меня и сознайся, кто послал тебя – церковь или дьявол? И, если ты послан дьяволом и хочешь вызвать перед моей грешной душой, чтобы соблазнить ее, образ Евы со змеиными косами и адскими глазами, то этим знаком я свергну тебя со стены, свергну с горы, и погружу на десять тысяч футов под землю, туда, где горит вечное пламя и где обитают еретики. Но если ты послан истинной церковью и выдержишь вид этого знака, то ты – посол Неба, и я искренне приветствую тебя. И я позволю тебе говорить с этой стены моим братьям сегодня ночью, через три часа после заката, когда луна будет сиять на небе. Ибо день посвящен покаянию и благочестивым созерцаниям. Созови всех братьев священной горы и говори с ними, ибо Господь положил мед на твои уста и даровал тебе силу проникать в сердца. Посол архиепископа, ты можешь проповедовать у моей колонны… А теперь уходите и не мешайте моему покаянию, иначе мы все – и вы, и я – впадем в большой грех.

Исидор снова принялся пересчитывать еретические секты, к которым он принадлежал.

Гиеракс был в восторге от своего успеха. Он проводил своего спутника до того места, где расположились погонщики с верблюдами. По дороге он увидел группу черных анахоретов, обращенных арабов, которые получили свободу крещением и посвятили жизнь благочестивому отшельничеству. В воспоминание о своем спасении они носили на левой ноге тяжелые шары на цепях.

Затем Гиеракс встретил каменный лес, обитаемый тремя отшельниками, работа которых состояла в поливке окаменелых стволов водой из близлежащего соленого озера. Это была веселая работа, так как они высмеивали этим бесплодность мирского труда.

Здесь караван сделал привал, и Гиеракс после обильного обеда удалился в одну из хижин, украшенную плитами натрия, чтобы выспаться до времени ночного собрания. Он считал, что вполне заслужил отдых. Павлиний принялся созывать отшельников на сегодняшнюю ночь к колонне Исидора во время своего дальнейшего объезда, для которого он взял последнего нагруженного хлебом верблюда. Прошло уже два часа после захода солнца, когда Павлиний разбудил посла.