Куда приводят мечты - Мэтисон (Матесон) Ричард - Страница 23

У нас была сетка для водного волейбола, и мы подолгу играли, ныряя и плескаясь, смеясь, крича и подшучивая друг над другом. Потом Энн приносила блюда с фруктами и сыром и кувшин сока; мы болтали, а немного погодя снова начинали играть в волейбол и скатываться с горки, часами плавали и ныряли. Когда наступал вечер, я, бывало, разжигал уголь в барбекю и жарил курицу или гамбургеры. То были долгие чудесные вечера, и я с радостью их вспоминал.

Я припомнил, что после того, как мы поженились, Энн долго еще не умела плавать. Она боялась воды, но в конце концов отважилась на несколько занятий, чтобы научиться.

Я вспомнил то время, когда мы с ней посещали клуб Девиль в Санта-Монике. Был воскресный вечер, и мы с ней спустились в цокольный этаж, где размещался огромный, построенный по олимпийским стандартам бассейн, в котором занималась Энн.

Для нас это был ужасный месяц. Мы едва не развелись. Это было связано с моей работой, а Энн, беспокоясь за меня, не отпускала меня в командировки. Я потерял крупный договор на сценарий в Германии, и это расстроило меня больше, чем следовало бы. Меня всегда страшила финансовая нестабильность — что-то из нашего прошлого, Роберт, когда разводились мама с папой, годы Депрессии. Одним словом, я погорячился, Энн — тоже, сказав, что не хочет жить со мной.

Однажды вечером мы отправились в ресторан, чтобы обсудить детали нашего развода. Сейчас это кажется мне немыслимым. Я живо помню этот вечер: какой-то французский ресторан в Шерман Оукс, мы двое, сидящие за ужином, который не лезет в глотку, и не спеша анализирующие все частности нашего развода. Пункт: оставить ли дом в Вудлэнд-Хиллз? Пункт: будем ли мы делить детей? Пункт… Нет, не могу больше. Даже передавая тебе эти слова, я испытываю к тому вечеру непреодолимое отвращение.

Мы подошли так близко — были буквально на волосок от края. Или это лишь казалось. Возможно, ничего страшного и не было. Но тогда это казалось неизбежным. До предпоследнего момента. Момента, наступившего после спокойной дискуссии, когда мы должны были фактически расстаться: я, собрав вещи, уезжаю, оставив Энн. Потом вдруг до нас дошло. Это было бы для нас просто немыслимо — словно, разводясь, мы добровольно позволили бы разорвать себя надвое.

Так что этот день в Девиле стал первым днем нашего примирения.

Бассейн казался огромным, потому что, кроме нас, в нем никого не было. Энн поплыла поперек, начиная с глубокого края. Она проделала это уже несколько раз, и я обнял ее, чтобы поздравить — без сомнения, с гораздо большей пылкостью, чем обычно, из-за нашего примирения.

И вот она поплыла снова.

Она была на полпути, когда вдруг, глотнув воды, захлебнулась и начала барахтаться. Я был рядом и быстро ее схватил. У меня на ногах были ласты, и, изо всех сил молотя ими, я мог удержать нас обоих на плаву.

Я почувствовал, как она крепко схватила меня за шею, и увидел страх на ее лице.

— Все в порядке, милая, — сказал я. — Я тебя держу.

Я был рад, что на мне ласты, иначе я не смог бы ее удержать.

Теперь воспоминания вновь исказились. Поначалу мне было немного не по себе, но в целом я не терял уверенности, потому что откуда-то знал, что это уже произошло раньше, что я тогда помог ей добраться до края бассейна и она вцепилась в бортик — испуганная, задыхающаяся, но целая и невредимая.

На этот раз было по-другому. Я не мог ее туда дотащить. Она казалась слишком тяжелой, а моим ногам было не под силу нас удержать. Она отчаянно боролась, потом заплакала.

— Не дай мне утонуть, Крис, прошу тебя.

— Конечно, не дам. Держись, — сказал я.

Я изо всех сил молотил ногами, но не мог удержаться на поверхности. Мы оба погрузились под воду, потом снова всплыли. Энн выкрикивала мое имя пронзительным от страха голосом. Мы снова погрузились, и я увидел под водой ее искаженное от ужаса лицо, мысленно услышал ее крик: «Пожалуйста, не дай мне умереть!» Я знал, что она не могла произнести этих слов, но тем не менее ясно их слышал.

Я протянул к ней руки, но вода становилась все более мутной, и я не видел Энн ясно. Я чувствовал, как ее пальцы хватаются за мои, потом выскальзывают. Я судорожно хватал руками воду, но не мог дотянуться до жены. Сердце мое бешено заколотилось. Я пытался ее разглядеть, но вода была темной и мутной. Я метался вокруг в невыразимом отчаянии, пытаясь нащупать Энн. Я был там. Я действительно был в той воде — беспомощный, ни на что не способный — и снова терял Энн.

КОНЕЦ ОТЧАЯНИЮ

— Привет!

Я поднял голову, внезапно пробудившись от сна. На берегу вблизи Кэти я увидел ореол света. Поднявшись, я смотрел на него, пока он не померк, тогда я увидел стоящую там молодую женщину в бледно-голубой мантии.

Не знаю, почему я это сказал. Что-то знакомое было в ее позе, цвете и длине волос… И еще — Кэти была рада ее видеть.

— Энн? — спросил я.

Она секунду помолчала, потом ответила:

— Леона.

Тогда я ее разглядел. Конечно, то была не Энн. Такого ведь не могло быть. Я на миг подумал, уж не послал ли Альберт эту женщину, потому что она могла мне напомнить Энн. Но я не мог в это поверить и решил, что мое предположение абсурдно. Как бы то ни было, теперь я видел, что она не похожа на Энн. Это сон заставил меня увидеть ее такой, как мне хотелось.

Выйдя на берег, я оглядел себя. С моей мантии стекала вода. Но ткань высохла еще до того, как я подошел к женщине.

Погладив Кэти по голове и выпрямившись, она протянула мне руку.

— Меня послал Альберт, — сказала она.

Ее улыбка была очень ласковой, аура вокруг нее имела устойчивый голубой оттенок, почти совпадающий с цветом мантии.

Я сжал ее руку.

— Рад познакомиться, Леона, — сказал я. — Думаю, ты знаешь, как меня зовут.

Она кивнула.

— Ты думал, я твоя жена, — сказала она.

— Я о ней думал, когда ты появилась, — объяснил я.

— Не сомневаюсь, воспоминания приятные.

— Сначала были приятными, — ответил я. — Правда, потом стали неприятными. — Я поежился. — Просто ужасными.

— О, мне жаль. — Она взяла меня за руки. — Бояться нечего, — уверила она меня. — Твоя жена присоединится к нам раньше, чем ты думаешь.

Я почувствовал исходящий от нее поток энергии, такой же, как от воды. Я понял, что и у людей должно быть то же самое. Вероятно, я этого не заметил, когда Альберт взял меня за руку, — или, возможно, для ощущения потока надо держаться обеими руками.

— Спасибо, — сказал я, когда она отпустила мою руку.

Надо было постараться мыслить позитивно. Два разных человека мне сказали, что мы с Энн будем снова вместе. Безусловно, надо это принять.

Я принужденно улыбнулся.

— Кэти была так рада тебя видеть, — сказал я.

— О да, мы хорошие друзья, — откликнулась Леона.

Я указал в сторону озера:

— До чего интересно побывать в воде.

— Правда ведь?

Когда она это сказала, я вдруг мысленно задал себе вопрос, откуда она и сколько времени находится в Стране вечного лета.

— Мичиган, — молвила она. — Тысяча девятьсот пятьдесят первый. Пожар.

Я улыбнулся.

— К чтению мыслей тоже надо привыкнуть, — сказал я.

— Это не совсем чтение мыслей, — откликнулась она. — У всех нас есть сокровенный внутренний мир, но определенные мысли более доступны. — Она показала рукой на ландшафт. — Не хочешь еще прогуляться?

— С удовольствием.

Когда мы отошли от озера, я оглянулся назад.

— Хорошо было бы иметь дом с видом на озеро, — сказал я.

— Уверена, у тебя он будет.

— Моей жене это тоже понравится.

— Ты можешь приготовить дом к ее появлению, — предложила она.

— Да?

Эта идея меня обрадовала. В ожидании Энн можно заняться чем-то определенным: подготовкой нашего нового дома. Это плюс работа над какой-нибудь книгой заставят время бежать быстрее. Я ощутил прилив восторга.

— Океаны здесь тоже есть? — спросил я. Она кивнула.

— Чистейшие, спокойные, без приливов и отливов. Ни штормов, ни волнения на море.