Где-то во времени - Мэтисон (Матесон) Ричард - Страница 12

Если бы он захотел не просто понаблюдать за 1890 годом со стороны, а почувствовать этот год как живой участник событий, то ему пришлось бы воспользоваться вневременной частью своего сознания, чтобы проникнуть в сознание какого-либо человека, живущего в 1890-м.

Пристли утверждает, что усиливает это ограничение не само путешествие, а пункт назначения. Человек, родившийся в 1900-м и умерший в 1970-м, является пленником этих семидесяти лет хронологического времени. Поэтому в физическом смысле он не может быть частью любого другого хронологического времени, будь то 1890-й или 2190-й.

Это меня тревожит. Надо все обдумать.

Нет, ко мне это не относится. Потому что я уже там был.

1896 год без моего физического присутствия не будет больше тем годом, каким был. Поэтому я должен вернуться.

Часть вторая: «Представления о времени».

Я читаю и делаю записи уже несколько часов. Рука ноет, глаза устали, чувствую, что начинается приступ головной боли.

Но остановиться не могу. Я должен изучить все, что в моих силах, чтобы отыскать путь назад, к ней. Необходимое условие – желание. Но должна быть некая техника, некий метод. Мне еще предстоит это найти.

И я найду, Элиза.

Мир древнего человека, пишет Пристли, поддерживался не хронологическим порядком, а «Великим временем», «временем вечного сна», когда прошлое, настоящее и будущее являлись частью «Вечного мгновения».

Похоже на «область вечности» Штромберга. Напоминает также теорию Ньютона об абсолютном времени, которое «течет одинаково безотносительно к любым внешним событиям». Наука развенчала эту теорию, но, возможно, он был прав.

Эта идея о «Великом времени» во многих отношениях не дает нам покоя, продолжает Пристли, направляя наше сознание и наши действия. Человек постоянно думает о том, чтобы «вернуться назад», уйти от бремени мира, укрыться в месте, которое остается неизменным, где вечно играют мальчики-мужчины.

Может быть, в этой «области вечности» существуют наши истинные сущности – наши важнейшие сущности, и осознанию этого мешают наши физические чувства.

Окончательным избавлением от этих ограничений станет смерть – однако избавление возможно и до смерти. Секрет должен состоять в уходе от ограничений окружения. Мы не в состоянии сделать это в физическом смысле, поэтому должны совершить мысленно, посредством того, что Пристли называет «вневременной частью» нашего сознания.

Короче говоря, к этой жизни меня пригвождает осознание настоящего.

Морис Николь[30] говорит, что вся история – это Жизнь в настоящем. Мы не можем наслаждаться единственной вспышкой жизни в необъятной мертвой пустыне. Мы, напротив, существуем в одной точке «пространного развития живых людей, продолжающих думать и чувствовать, но невидимых для нас».

Мне надлежит только занять выгодное положение, из которого я смогу увидеть всю процессию и затем добраться до нужной мне точки.

Заключительная глава. После нее я буду предоставлен сам себе.

Пристли пишет о трех временах. Он называет их «время 1», «время 2» и «время 3».

«Время 1» – это то время, когда мы рождаемся, стареем и умираем. Реальное время целесообразной жизни, время жизни разума и тела.

Во «времени 2» все не так просто. В его границах сосуществуют прошлое, настоящее и будущее. Его законы не определяются часами и календарями. Войдя в него, мы оказываемся в стороне от хронологического времени, воспринимая его скорее как неизменное единство, а не движущуюся совокупность моментов.

«Время 3» – это та область, где существует «энергия для соединения или разобщения вероятного и фактического».

«Время 2» может быть жизнью после смерти, утверждает Пристли, «время 3» – вечностью.

Во что я сейчас верю?

Где-то по-прежнему существует прошлое как часть «времени 2».

Чтобы его достичь, я должен каким-то образом извлечь свое сознание из «времени 1».

Или это мое подсознание? Мой «тюремщик»? Внутреннее ограничение жизненного срока?

Если так, то передо мной стоит конкретная задача. С помощью принципов психокибернетики я смогу перепрограммировать себя, чтобы поверить, будто я существую не в 1971-м, а в 1896-м.

Мне поможет эта гостиница, потому что в ее стенах сохранилось многое от 1896 года.

Место безупречное, метод логичный.

Получится! Знаю, что получится!

За этой книгой я провел много часов. Уверен, полезных часов. И все же как странно, что по временам я совершенно забывал причину, побудившую меня изучать эту книгу.

Но сейчас я беру со столика фотографию и снова смотрю на прекрасное лицо.

Моя милая Элиза.

Моя любовь.

Скоро я буду с тобой. Клянусь тебе.

Только что заказал ужин в номер. Суп, жареное мясо молодого барашка. Салат. Большой десерт. Кофе. И допью бордо.

Лежу, просматриваю ее биографию. Все прочитанное просачивается в мое подсознание, изменяя его. Завтра начну концентрироваться на том, чтобы изменить его полностью.

Только что натолкнулся на интересную вещь. В конце книги не замеченная мной раньше страничка. Перечень книг, которые она читала.

Среди них «Эксперимент со временем» Джона Уильяма Данна.

Должно быть, Элиза прочитала ее после 1896 года, потому что тогда книга еще не вышла в печать.

Интересно, зачем она ее читала.

Семь часов девятнадцать минут. Только что поел. Желудок полон. Я доволен.

Лежу и думаю о Бобе.

Он всегда был так добр ко мне. Так внимателен.

Не очень-то хорошо с моей стороны было просто оставить записку и исчезнуть. Знаю, что он за меня тревожится. Почему я не подумал об этом раньше?

Почему же я сразу ему не позвонил, не дал знать, что со мной все в порядке? Может, он там с ума сходит, звонит в полицию, проверяет все больницы.

Лучше уж сообщить ему, что со мной все в порядке, прежде чем я отправлюсь действительно далеко.

Мэри?

Да.

О… не так далеко.

Конечно. У меня все хорошо. Боб дома?

Привет, Боб.

Ну, я… как только… сообщу тебе, если…

Это личное, Боб. Не имеет отношения к…

Мне надо было, Боб. Я думал, что все объяснил в записке.

Понимаешь, все дело в этом, правда. Собираюсь путешествовать.

Куда угодно. То есть…

Я в порядке, Боб. Я…

Просто не хочу тебе рассказывать. Попробуй понять. Со мной все в порядке. Всего лишь хочу сделать это по-своему.

Послушай, мне хорошо. Я позвонил, чтобы тебе об этом сказать. Чтобы ты не волновался.

Ну и не надо. В этом нет необходимости. У меня все хорошо.

Да. Не могу сказать почему. Я так решил.

Нет, Боб. Ничего. Если мне что-то понадобится, я дам тебе знать.

Не слишком далеко. Послушай, мне надо…

Нет, Боб, не могу. Не хочу…

Потому что я…

Позволь мне сделать это по-своему. Прошу тебя.

Боб, ради бога!