Описание Отечественной войны в 1812 году - Михайловский-Данилевский Александр Иванович - Страница 129

Таково было от слова до слова мятежническое объявление, изданное Наполеоном для приглашения русских соединиться с ним! Оно раздавалось в большем числе экземпляров Комиссарам Муниципалитета, отправляемым с фуражирами. Воззвание оставалось без действия. Комиссары боялись распространять его, потому что некоторые из них, попавшись крестьянам, были ими биты и потом, связанные, как возмутители, представлены ближним нашим военным и гражданским начальникам. На вызов соединиться с злодеями отвечал русский народ: умрем за Веру и Царя! Несколько русских купцов и мещан были по повелению Наполеона отправлены из Москвы лазутчиками в русскую армию, узнавать о силе ее и шедших к нам подкреплениях: укомплектованы ли полки после Бородинского сражения; не идет ли Князь Кутузов на Смоленскую дорогу; что в народе говорят о мире? Им велено было также разглашать об изобилии и дешевизне в Москве и намерении Наполеона зимовать в нашей столице. Отправление лазутчиков лежало на обязанности Маршала Даву. За удачное исполнение поручений он сулил большие награды, даже каменные дома. Наши принимали поручение с тайным намерением воспользоваться по выходе из Москвы свободою и избежать плена. Ни один из посланных не возвращался к неприятелю, но все являлись в наш лагерь и представляли деньги, полученные ими от французов, вместе с письменными вопросами, которые иными из них вручены были неприятелем [383] . Русские гнушались принимать от Наполеона деньги, предлагаемые даже под благовидными предлогами. В больницу для бедных, где оставалось несколько русских лекарей, свезены были французские раненые. Осматривая больницу по поручению Наполеона, Генерал-Адъютант Граф Нарбонн выхвалял наших врачей и сказал, что донесет Наполеону о попечении их о французских больных и испросит им жалование. Главный лекарь, именем врачей, благодарил Нарбонна, но, «помня долг чести и присяги, от жалования отрицался и гнушался оным, представляя, что мы, по нашему месту и службе, жалование имеем, а от другого ни от кого не желаем, и просим только, по невозможности чего-либо съестного достать, о нашем содержании, о защите заведения, о безопасности лиц и собственности» [384] . Лессепс предлагал Тутолмину взять для расходов по Воспитательному Дому денег ассигнациями. Тутолмин денег не принял и писал в донесении: «Их была одна зловредность, чтобы ссужать меня своими фальшивыми ассигнациями, коих привезли с собою весьма большое число и ими даже, по повелению Наполеона, выдавали своим войскам жалование» [385] . Поставленный твердостью Императора Александра и Русского народа в самое необыкновенное положение, Наполеон лично не ослабевал в деятельности на счет своих вооружений и управления Франции. Много декретов подписано им в Кремле о внутренних делах его Империи, даже новое Положение о Парижских театрах. Попечением о различных отраслях гражданского устройства он хотел доказать своим подданным, что великое расстояние от Москвы до Парижа не мешало ему помышлять об их благосостоянии. И действительно, спокойствие во Франции не было еще нарушено, законы сохраняли всю силу, и власть нового правления казалась твердо обеспеченной. Могущество Наполеона было в глазах парижан так велико, что, почитая завоевание России упроченным и видя Москву управляемую французским интендантом, они думали, не пойдет ли он из Москвы в Индию [386] . Сметливые немецкие книгопродавцы напечатали даже карту, с означением на ней дорог, ведущих от Днепра к Индостану. Главная забота Наполеона состояла в усилении армии его, находившейся в России. Он просил Императора Франца о подкреплении десятью тысячами человек Князя Шварценберга и приказании Австрийскому корпусу, бывшему в Галиции, произвести ложное наступательное движение в тылу Тормасова, а Короля Прусского убеждал послать в Россию 7000 человек из Кенигсберга, Кольберга и Данцига. От всех союзников своих требовал Наполеон новых войск. В этом отношении достопримечательна переписка его с Министром Иностранных Дел, Маре, постоянно находившимся в Вильне.

«Во Франции, – говорит ему Наполеон, – набираю я 140 000 рекрут, в Италии 30 000. Из Мюнхена уведомляют меня об отправлении 10 000 для укомплектования Баварского корпуса в России. Надобно набрать в Варшаве сколько можно более людей для пополнения корпуса Понятовского и ремонт для кавалерии и артиллерии. Пишите к нашему Послу в Варшаве, возбуждайте его к большей деятельности. В его донесениях много красноречия, но мало дела. Пишите также Военным Министрам в Варшаву и в Саксонию о присылке рекрутов и ремонта для Саксонского корпуса. О том же подтверждайте всем Дворам Рейнского Союза. Бородинская победа и занятие Москвы не должны усыплять рвение наших союзников [387] . Не говорю вам о поспешнейшем формировании Литовских полков. Литва должна видеть, что от ее усердия зависит ее спокойствие. Если бы в Литве было более деятельности, то теперь находилось бы тысячи четыре человек у Дриссы и они остановили бы набеги казаков; столько же стояло бы у Бобруйска и у Пинска, что избавило бы от казаков всю Литву [388] . Вам легко уверить Австрию, Пруссию и другие Дворы, что их собственные выгоды зависят от скорейшего окончания дел моих в России. Остается только одно средство благополучно довершить настоящую войну: доказать Императору Александру невозможность расстроить, извести нашу армию, как Он надеется, и убедить Его в бесполезности Его усилий против огромных способов умножения армии, находящихся у меня во Франции и заключающихся в добром расположении моих союзников. Отвсюду должно присылать ко мне подкрепление и увеличивать на словах и бумаге число войск, ко мне отправляемых. Надобно приказать союзным Дворам печатать в газетах, что они посылают ко мне вдвое более, нежели на самом деле».

22 роты артиллерии шли от Рейна к Эльбе и Одеру. 4 000 000 франков и неограниченный кредит был дан Генералу Бурсье для покупки 14 000 лошадей в Немецкой земле, Польше и Литве; 4000 лошадей велено купить в Могилеве и 1000 в Варшаве. Из Франции назначено прислать в каждую роту полков ручные мельницы, и предписано делать таковые же в Кенигсберге, Вильне, Минске и Варшаве. Для продовольствия в тылу армии, где все еще царствовало безначалие, велено заключить торги на покупку хлеба; в Ковно и Вильну назначено прислать амуничные вещи из Данцига и Кенигсберга, а привезенное из Триеста пшено сарачинское доставить в Гродно и Минск. Что касается до пути сообщения от Смоленска до Москвы, то после первого набега Дорохова Наполеон велел войскам, сопровождавшим транспорты, идти вместе, не разрываясь, и на биваках становиться вокруг обозов, а обозы отправлять из Смоленска под начальством штаб-офицеров, с прикрытием не менее 1500 человек. Наполеон приказал перепечатать и разослать к комендантам и этапным начальникам, от Ковно до Москвы, существовавшие в его армии постановления насчет следования обозов. Он велел также купить хлеба и мяса на 250 000 рублей в Можайске, Гжатске, Дорогобуже и Вязьме и довольствовать оными проходящие войска. Для большего обеспечения сих последних назначил он проложить новую дорогу из Смоленска, верстах в 7 или 10, параллельно со старой, в краю менее разоренном, но таким образом, чтобы новый проселочный путь выходил на Вязьму, Дорогобуж и другие города. Велено всех людей, к какому бы роду войск они ни принадлежали, проходивших поодиночке, задерживать в Смоленске, составлять из них маршевую колонну, в 10 или 12 000 человек, с 12 орудиями, и, снабжая их десятидневным провиантом, посылать по новой дороге, со всеми обозами, столпившимися в Смоленске. Наполеон приказал Маршалу Виктору, вступившему 23 Августа в Россию: 1) наблюдать дороги из Вильны к Смоленску через Минск и Могилев; 2) в случае нужды подкреплять Сен-Сира в Полоцке и сторожить, чтобы какие-нибудь из Русских войск, ускользнув от наблюдения Сен-Сира и Князя Шварценберга, не пробрались в тыл Наполеона; 3) служить резервом главной армии, находившейся в Москве. Повеление застало Виктора в Минске, откуда он тотчас выступил и, 15 Сентября, пришел в Смоленск. Через несколько дней получил он приказание возвратиться и стать между Полоцком и Минском. «В сей позиции, – писал ему Наполеон, – составите вы главный резерв и, смотря по обстоятельствам, пойдете на помощь Князю Шварценбергу для заслонения Минска, или подкрепления Сен-Сира, или прикроете Вильну, или наконец двинетесь к Москве для моего усиления» [389] . Оставя в Смоленске одну дивизию, Бараге д’Илье, Виктор расположил остальные войска своего корпуса в Сенно, Бабиновичах и Орше, куда перешла и его корпусная квартира.