Принц Персии: Пески времени - "Prince of Persia" - Страница 2

Это было персидское войско.

От имени царя войском командовали его сыновья.

С тех пор как царь Шараман взял себе в сыновья юного Дастана, прошло двенадцать лет. Дастан и его названые братья повзрослели и стали мужчинами. В каждом из них воплотились разные, но одинаково важные качества славных правителей.

Вдумчивый Тас был олицетворением разума государства. Старший из сыновей, он должен был унаследовать отцовский престол. Подобно отцу, Тас усердно впитывал знания, необходимые для принятия мудрых государственных решений. Он старался быть рассудительным и во многом полагался на советы своего дяди Низама.

Горячий Гарсив воплощал в себе силу и мощь страны. Он понимал, что рано или поздно его призовут выполнять указы, которые примет, став правителем, его старший брат. Он стремился к боевой славе и всегда был готов обрушить свой гнев на врагов империи.

Пылкий Дастан был душой страны и народа. Он считался царским сыном, но при этом происходил из народа. Он командовал отрядом солдат, которые, подобно ему, выросли на улицах. Он любил своих воинов и любил своих братьев. Но больше всего он любил царя Шарамана, человека, разглядевшего в нем будущее величие.

Проделав долгий путь от Назафа, войско наконец пришло туда, куда направлялось. Солдаты стали разбивать лагерь, а три человека в богатых одеждах стояли неподалеку и обозревали окрестности. Еще никогда им не доводилось видеть такой удивительной страны. Широкая долина изобиловала пышной зеленью, а впереди, у горизонта, белели окутанные туманом горы.

А посреди этой долины стоял за высокими стенами величественный город Аламут.

Главным среди троих был Тас. Его роскошный халат золотился в лучах заходящего солнца.

— Этот город впечатляет даже сильнее, чем я думал, — тихо проговорил он. Слова его были восторженными, однако лицо выражало тревогу.

— Пусть не обманывает тебя его красота, — предостерег юношу его дядя Низам. Лицо старика было иссечено морщинами зрелой мудрости. — Этот город такой же, как любой другой. — Низам, как и подобает визирю, был обязан помочь наследному принцу сделать правильный выбор.

Третий из них, Гарсив, решительно поправил на груди черные доспехи. Глядя на Аламут, он не видел красоты этого города. Его мысли были только об одном: как выбрать наилучший путь для нападения.

— Мягкие страны рождают мягкотелых людей, — холодно заявил он. — Они вступили на путь измены и поплатятся за это.

— Может быть, — задумчиво ответил Тас. — Но отец дал ясно понять: нельзя трогать Аламут. Его считают священным городом.

Гарсив помрачнел.

— В последнее время отец больше занят молитвами, чем сражениями, — произнес он. — Боюсь, он теперь и сам не знает, что лучше для страны.

— Хватит, — сердитым тоном прервал его Низам. — Твой отец завоевал столько славы, что ею можно заполнить все пустыни.

Пристыженный, Гарсив кивнул.

— Поскольку нашего мудрого отца сейчас здесь нет, отдавать приказы буду я, — напомнил ему Тас. Ему всегда нелегко было сделать выбор, если разум требовал одного, а сердце звало к другому. Именно таким, непростым, было решение о том, нападать на Аламут или нет.

— Мне нужно в последний раз посоветоваться с моим благородным дядей и обоими братьями, — заявил он. Только сейчас Тас заметил, что младшего брата с ними нет. — Где же Дастан?

*

В центре плотного кольца зрителей двое борцов состязались в древнем боевом искусстве «пехлевани». Они колотили друг друга дубинками, а зеваки гиканьем поддерживали того из них, на кого они поставили.

Один из борцов, Рохам, заметно превосходил другого и ростом, и силой, но его противник дрался с невероятной решимостью. Он принимал все удары и каким-то образом до сих пор удерживался на ногах. Соперники обменялись могучими пинками, и крики зрителей стали еще громче. Драку остановило только появление воина, выкрикивающего имя Дастана. Услышав свое имя, один из борцов улыбнулся. Его трудно было с кем-нибудь спутать — ни у кого во всем войске карие глаза не смотрели так проницательно. Это и был Дастан. Уличный мальчишка вырос в сильного, красивого юношу.

— Ваше высочество! — взмолился воин. — Принц Тас приглашает вас на военный совет.

Дастан кивнул с глубоким вздохом. Пришло время опять стать царским сыном. Он отбросил дубинки и быстро натянул свои одежды. Верный помощник Бис помог ему затянуть ремни доспехов, и Дастан поморщился от боли — давали о себе знать свежие синяки.

Бис обвел взглядом зрителей.

— Как быть со ставками? — спросил он.

Дастан потер ноющее плечо.

— Заплати всем, — велел он, вызвав бурные аплодисменты.

— Скажи мне, Бис, — прошептал он, проведя языком по деснам. — У меня зубы все на месте?

*

Через несколько минут Дастан вошел в шатер, где проходил военный совет.

— Он опять дрался с простыми солдатами, — сердито прорычал Гарсив, увидев Дастана.

— Рохама нельзя назвать простым солдатом, — со смехом поправил его Дастан. — У него удар как у мула. И повар из него неплохой.

— Если ты позволишь им бить тебя, — сурово выговорил ему Гарсив, — они потеряют страх перед всеми нами.

— Вот и хорошо, — с вызовом ответил Дастан. — Только трусы опираются на страх.

Низам поднял руку, призывая к молчанию. Надо обсудить слишком многое, нельзя терять драгоценное время на извечные мальчишеские распри.

— Вы братья и принцы, — напомнил он спорщикам. — Приберегите свой гнев для Аламута.

При этих словах Дастан насторожился.

— Аламут? — с удивлением спросил он. — Но царь…

Все знали, что царь Шараман повелел им не трогать город. Однако сейчас положение изменилось.

— Царь не знал вот этого. — Тас указал на человека, притаившегося в углу шатра.

Дастан пригляделся к незнакомцу. Его светло-голубые глаза были холодны и безжизненны. Гость раскрыл два огромных сундука. Они были доверху полны смертоносным оружием.

— Наш лучший лазутчик заметил, что из Аламута вышел караван. Этот груз был отправлен в Кошхан нашим врагам, — пояснил Низам. — Мечи самой тонкой работы, стрелы со стальными наконечниками.

Тас протянул Дастану несколько пергаментных свитков.

— Здесь написано, что военный вождь Кош обещает расплатиться с Аламутом, — пояснил он. — Они продают оружие нашим врагам!

Гарсив извлек из сундука стрелу со стальным наконечником.

— Точь-в-точь такой же стрелой был убит мой конь в битве при Кошхане, — пояснил он. — В отместку за это мы зальем кровью улицы Аламута!

— Слишком много персидских солдат найдут смерть под его стенами, — предостерег его Дастан, поднимая глаза от пергамента.

— Когда наши враги получат клинки из Аламута, никакие слова не смогут их остановить, — предупредил Низам. Он, как его и учили, осторожно направил беседу в другое русло, предоставив Тасу возможность самому принять решение.

Тас кивнул в знак согласия. Теперь он знал, что делать.

— Мы начнем сражение на рассвете, — объявил он.

Дастан прикусил язык. Отец бы этого не одобрил. Раз уж не в его силах остановить штурм, то, может быть, он сумеет хотя бы уменьшить кровопролитие?

— В таком случае, — заявил Дастан, — я требую права первым войти в город.

Гарсив презрительно фыркнул.

— Я возглавляю персидскую армию, — напомнил он, — а Дастан водит дружбу с уличными простолюдинами. Право первой схватки принадлежит мне.

Тас, по своему обыкновению, перебирал четки, взвешивая их слова.

— Говорят, принцесса Аламута несравненно красива, — сказал он. — Мы войдем в ее дворец и сами убедимся, так ли это. В твоей храбрости, Дастан, никто не сомневается, — продолжил он официальным тоном, — но ты еще не готов к таким важным операциям. Впереди пойдет конница Гарсива.

Тас и Гарсив улыбнулись, предвкушая битву, а Низам молча кивнул.

Дастан же только стиснул зубы. Он не сумел уговорить братьев пощадить город, но, может быть, найдется другой выход…