Волчица и пряности. Город противостояния. Книга 2 из 2 (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 28

Ив была прежде аристократкой королевства Уинфилд, лежащего в полусутках пути через пролив. Если кто-нибудь захочет изобразить на одной схеме всех влиятельных людей, с которыми она была как-то связана, получится запутанная сеть на целый большой бумажный лист. Такие люди не начинают действовать без весомого повода, но уж если начнут, то смогут сделать что угодно. Им было бы совсем нетрудно достичь с кем-либо тайного соглашения насчет нарвала.

Кроме того, они смогут заработать больше, если Ив окажется в роли козла отпущения. Они убьют двух птиц одним камнем. Никто не будет знать, какая судьба ее постигла – осталась ли она жива, осталась ли она вообще похожа на человека. Сейчас, должно быть, величайшим желанием Ив было, чтобы нарвал достался южанам.

– Но я осталась в дураках, – раздосадованно произнесла Ив и, опершись локтями о свою подстилку, придвинулась к стене. – Теперь ты знаешь достаточно; тебе нужно лишь несколько дней понаблюдать за городом, и ты все поймешь. Но независимо от того, есть ли у Рейнольдса свои деньги или он их у кого-то занял, мы с тобой видимся в последний раз.

Напряжение в воздухе чуть спало, и это, похоже, сделало Ив более разговорчивой, однако сейчас она опустила голову и зевнула. То ли она сказала достаточно, то ли просто вымоталась. Даже ее дух аристократки не был абсолютно несгибаем. Лоуренсу она бы показалась святой, если бы не ее следующая реплика.

– Здесь у них искусные ребята… я признательна, что умру без мучений.

Коул вскрикнул; Ив подняла на него глаза и улыбнулась.

– Значит, они собираются убрать свидетелей?

– Конечно… у меня же есть рот, – непринужденно произнесла она и пожала плечами. Сколько вообще людей в мире способны пожать плечами, говоря такие вещи? Лоуренс собрался было что-то сказать, но, прежде чем он раскрыл рот, Ив улыбнулась совершенно по-девичьи.

– Даже в последние часы моей жизни ты готов слушать мой детский лепет. Я так счастлива.

Она отвернулась и уставилась в пространство. У нее было красивое лицо.

– В конце концов, даже если трапеза была ужасной, мы должны быть благодарны, если последнее блюдо превосходно.

Сердце Лоуренса заныло, но не от жалости к Ив. Да, он путешествовал с Хоро по той же причине – просто чтобы продолжать улыбаться вместе с ней. Но если бы этого было для него достаточно, он бы сейчас здесь не стоял.

– Я могу что-то сделать, чтобы тебя спасти?

Страж был явно потрясен, когда услышал эти слова Лоуренса… и Ив тоже – возможно даже, еще сильнее.

– Он в своем уме? – переспросила она, глядя не на Лоуренса, но на стража.

– …Прости, не могу судить. К сожалению, я не торговец.

При худшем развитии событий один из этой пары будет держать топор, а вторая лишится головы. А они беседуют, как друзья.

– Но что я могу сказать –

– Можешь не говорить, он это и так знает, – перебила Ив стража. Тот мгновение молча смотрел на Ив, потом закрыл рот. Лоуренс понял. Полная безнадежность порождает спокойствие… но если есть хоть лучик надежды, боль нестерпима.

– Если и есть хоть какой-то шанс на спасение, то это… – ее лицо даже сейчас дышало спокойствием, но отнюдь не потому, что у нее было стальное сердце, – если Рейнольдс собрал достаточно денег без посторонней помощи.

Она закрыла глаза.

– Но я так устала… два дня уже не спала.

Говаривают, что удача приходит к человеку, даже пока он спит; однако следующее пробуждение Ив может быть для нее последним. И все равно она хотела спать. Похоже, она не желала более разговаривать. Лоуренс тоже чувствовал, что услышал достаточно, и потому позвал стража. Он понятия не имел, был этот человек просто нанят сторожить Ив или же изначально работал на Кимана.

Пока Лоуренс забирал свой кинжал, он чувствовал на себе вопросительный взгляд Коула. То ли мальчик был не согласен с тем, что услышал, то ли не понимал. Лоуренс молча положил ладонь ему на лоб. Выходя из комнаты, он произнес:

– Спокойной ночи.

Ив элегантно подняла руку.[1]

Начав подниматься по лестнице, Лоуренс и Коул вновь встретились со злобным взглядом посредника. Почти наверное он передаст все, что они сказали, Киману, но Лоуренс знал, что это без толку. Лоуренс и Ив – оба торговцы, и нет на свете ничего менее надежного, чем слова торговца. Откровенно они общаются другими способами.

– Ну что, беседа прошла с пользой?

Войдя в комнату, Лоуренс заметил чернильное пятно на лице Кимана. Он был занят письмом и обратился к вошедшим, не поднимая головы.

– Да. Она была весьма разговорчива.

Киман быстро подписал письмо, передал его своему подчиненному и начал читать следующее. Содержание этих писем, скорее всего, было самое различное: переговоры, угрозы, даже предложения заключить союз. Чем масштабнее нечто, тем труднее оценить его мощь; однако и сил для управления этим «нечто» требуется больше.

– Сделка, в которой я был посредником, отменяется?

Киман прекратил писать ответ на только что прочитанное письмо. Похоже, ему требовалось обдумать вопрос Лоуренса, прежде чем отвечать.

– Считай это чисто теоретической проблемой. Даже если я запру пекаря в его собственном доме, я все равно могу пойти в пекарню и купить хлеб, верно?

– Если есть деньги и есть товар, ты можешь совершить обмен и без участия других.

– Тоже верно; однако нам еще надо убедиться, что хлеб вообще есть, прежде чем покупать. Конечно, если он нам очень сильно нужен, мы всегда можем вернуть пекаря в пекарню… но он может быть на нас в обиде. Мы случайно узнали, что пекарь купил яду, поэтому мы испугались и заперли его. Но –

– Есть лишь один способ узнать, высыпан ли яд в муку или им всего лишь травили мышей, – съесть хлеб.

Скрип пера Кимана возобновился, однако торговец наконец поднял на Лоуренса глаза.

– Или дождаться, когда мыши сдохнут.

Прежде чем ситуация будет полностью понята, необходимо запереть самое опасное из действующих лиц, чтобы положение не менялось к худшему. Подобная сомнительная логика вполне подходила человеку, управляющему множеством других, – такому, как Киман. Он не мог истязать Ив, потому что это было опасно для него самого. Но когда положение дел резко ухудшается, люди стремятся избавиться от корня своих проблем. Подобную логику сочла бы правильной даже Хоро.

– Похоже, ты нравишься волчице. Так что подумай лучше о собственной безопасности. Впрочем… ты уже и сам знаешь, как защитить себя, верно?

Если это была ирония Кимана по поводу недавней угрозы Лоуренса – интересно, что бы он сказал, если бы Лоуренс поведал ему, что у Хоро на самом деле нет никаких опасных бумаг? Эта мысль заставила Лоуренса улыбнуться, когда он благодарил Кимана.

– В таком случае проводи гостей.

Эти слова Киман обратил к посреднику, стоящему рядом с ним, тем самым давая понять, что разговор окончен, и возобновил работу. Посредник вежливо кивнул и сопроводил Лоуренса до выхода из церкви. Если посетители, которые вошли внутрь, потом не выйдут наружу, это создаст проблемы.

– Я тебя запомню, – еле слышно произнес посредник Кимана, чуть ли не вышвыривая Лоуренса и Коула из церкви. Дверь тут же захлопнулась, не дав Лоуренсу времени ответить. Стражи все это видели, так что Лоуренс нарочито отряхнулся и произнес, обращаясь к ним:

– Спасибо за службу.

Покинув церковь, Лоуренс и Коул не вернулись на постоялый двор. Они отправились в ремесленный квартал, где кузнецы занимались изготовлением кинжалов и подков. Если верить тому, что Лоуренс слышал, этот квартал за неделю производил 40-50 кинжалов. Даже в деревушках вдали от Кербе можно было встретить кинжалы здешней марки.

Они вошли молча. Лоуренс задумался, а Коул, похоже, просто не хотел говорить. В долгих тяжелых странствиях смерть была привычным спутником – смерть от болезней, от голода, от ран, да мало ли от чего. Для школяров вроде Коула тоже было вполне обычным делом отправляться в одиночное скитание в поисках истины. Однако на лице Коула сохранялось упрямство. Он явно не мог так просто принять путь, по которому шла Ив.