Волчица и пряности. Город противостояния. Книга 2 из 2 (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 23

Лоуренс не знал, что на это можно ответить. Что бы он сейчас ни сделал – в любом случае он причинил бы ей боль.

– Когда эта сделка завершится, я покину это мерзкое место сразу же. А значит, под конец…

Ее улыбка сейчас просто пугала. Она была настолько прекрасна, что Лоуренсу хотелось запечатлеть ее в своем сердце навсегда.

– Под конец ты собираешься заставить их произнести твое имя… да?

Ее уголки губ поднялись, оставив челюсть неподвижной – совсем по-волчьи. Обнажив клыки, она грустно рассмеялась.

– Именно так… когда придет время, я предам их всех худшим из возможных способов и заставлю их произнести мое имя.

Лоуренс мог лишь ответить с мягкой холодностью командира, приказывающего солдату пойти на верную смерть:

– Даже если они будут кричать «Ив Болан» с ненавистью?

– Именно так.

И тут же Ив снова стала той волчицей, которую он знал.

– А теперь позволь мне спросить Крафта Лоуренса, торговца, произнесшего мое имя…

Король, сидя в своем дворце, откуда он правит судьбой целой страны, снисходит до разговора с очень немногими людьми и не тратит много слов. И не потому, что его избрал бог. А потому что он человек, и доверять он может лишь немногим близким к себе людям. Ив сказала Коулу при их первой встрече, что есть люди, которые созданы, чтобы их любили. Возможно, именно это она и имела в виду.

– Согласен ли ты объединить наши силы и вместе предать всех?

Сейчас ее лицо с болезненным кровоподтеком на нижней губе слева было лицом истинной волчицы.

Глава 9

Передав письмо Ив посреднику Кимана, Лоуренс остался ждать на постоялом дворе. Ответ Кимана задерживался дольше обычного. Толпа в трактире начала редеть. Похоже, ситуация успокаивалась. Несколько торговцев оставались на тех же местах, где Лоуренс их видел в предыдущие разы, когда он сюда приходил. Видимо, это тоже были посредники – судя по тому, как они отводили глаза всякий раз, когда Лоуренс на них смотрел.

До заката еще оставалось немало времени, но, если верить уже пьяным торговцам, совещание близилось к завершению, и к завершению близилась их работа на сегодня. По-видимому, намечалось простое, скучное соглашение: северные землевладельцы откажутся от претензий на нарвала, а южане им соответственно возместят убытки.

Это имело смысл: южане вполне могли воспользоваться своими громадными богатствами, чтобы вообще оставить северян без нарвала. Так что у землевладельцев был небогатый выбор. Точнее сказать, у них вообще не было выбора.

Северяне могли нарвала либо выкупить, либо забрать силой оружия. Оба варианта были дорогостоящими, но, если разразится война, вся торговля в городе пострадает, и этим не преминут воспользоваться другие города. Проиграют все жители Кербе. К сожалению, шансов, что кто-либо из северян сможет нарвала выкупить, были малы.

В условиях, когда все более возможной выглядит совершенно глупая и никому не нужная война, положение северян, которые могли сражаться разве что кулаками, вызывало сочувствие. Однако глупые ситуации встречаются не реже, чем камни на дороге. Если человек споткнулся и упал, мало кто протянет ему руку и поможет встать.

– Прости, что заставил тебя ждать.

К тому времени, как посредник Кимана вернулся с ответом, в ноздри Лоуренса уже начал заползать запах не только вина, но и жареного мяса. Предыдущее письмо Ив к Киману Лоуренс не прочел, но, судя по тому, что ответ Кимана был запечатан красным воском, его содержание было весьма важным.

– На сегодня это последнее письмо… но ты должен принести мне ее ответ.

Коротышка-посредник был из тех, кого на первый взгляд можно было принять за труса; однако тот, кто совершал такую ошибку, рисковал обнаружить у себя в боку отравленный кинжал. Лоуренс знал, что посредник нажал на слово «должен» отнюдь не просто так. На письме Кимана была печать, так что Ив сразу поймет – это письмо лишь для ее глаз. Иными словами, в нем последнее предложение Кимана.

– Хорошо, я все сделаю.

Пешка есть пешка. Она нужна не для того, чтобы думать. Услышав ответ Лоуренса, посредник удовлетворенно кивнул. Но все же он провожал Лоуренса взглядом, пока тот не вышел. Совещание закончилось, и работа этого человека, видимо, тоже.

Идя по многолюдным улицам, Лоуренс поднял голову к ясному небу и проворчал про себя: теперь, значит они его подозревают? При этой мысли он рассмеялся, хотя сам не очень понимал, почему.

– «Завтра утром мы вывезем нарвала, как обычный груз. На реке мы обменяем лодку с нарвалом на купчую на землю. После этого проваливай! Подпись: Киман».

Последняя фраза была весьма забавной. Дочитав письмо вслух, Ив подала его Лоуренсу. В письме было ровно то, что она прочла, включая размашистую подпись Кимана внизу. Если Ив сейчас раскроет всем замыслы Кимана, ему от этого уже не оправиться.

То, что Киман передал это письмо Лоуренсу, означало, что он верил: давать его в руки Ив безопасно. Лоуренсу было трудно поверить, что Киман действительно считал это «безопасным», но без каких-то оснований он не стал бы этого делать. Должно быть, на случай если Ив решит его предать, у него уже были приняты какие-то меры.

– Обычный обмен товарами. Что скажешь?

– Если дела пойдут плохо, мы всегда сможем перевернуть лодку и скрыть правду, так что план неплох.

При этом предложении Лоуренса (на самом деле идея принадлежала Хоро) Ив подняла брови, потом удивленно пробормотала:

– Ну да.

И добавила:

– Тогда, возможно, мне следует ответить вот так… Скажи, как звучит?

Ив игривым голосом проговорила текст письма, одновременно записывая его на лист пергамента. Писала она не на простой бумаге, с какой обычно имеют дело торговцы, – на такой пергамент праведные монахи в каком-нибудь большом монастыре заносят слова мудрости Господа. И слова, которые она писала – красивым почерком, как у любого монаха, – были внушительны.

– «Я все поняла. Я, Ив Болан, буду на борту лодки вместе с купчей, как представитель севера в сделке. В твоей лодке надлежит быть легендарному созданию, а также твоему представителю… – тут она взглянула прямо на Лоуренса, – …Крафту Лоуренсу».

Лоуренс шевельнулся, собираясь возразить, но Ив это не волновало. Она естественным движением поставила свою подпись и небрежно кинула пергамент старику, помешивающему воск. Письмо запечатали и перевязали нитью из конского волоса, после чего оно было готово к отправке. Итак, теперь Лоуренсу тоже предстояло быть на лодке и участвовать в процессе обмена.

– Я еще не дал ответа.

У него за спиной кто-то хихикнул. Стражи возле двери подслушивали разговор. Лоуренс слышал, что Ив когда-то спасла их от смертного приговора. Ее работа была столь искусной – она даже посвятила их в свои планы и заручилась их полной поддержкой. И вот эти люди смеялись над Лоуренсом. Они были неотесанны, конечно, но умнее, чем казались.

– Не дал ответа? Иногда ты говоришь такие глупости. Какое значение имеют слова для торговцев, которые каждодневно лгут?

Лоуренс горько улыбнулся… как она может произносить такие вещи с таким расслабленным видом? Конечно, любое выражение лица торговца могло означать что угодно. Однако, если не считать улыбки, Лоуренс сохранил свое выражение неизменным.

– Торговля – опасное занятие. Лишь Господь видит мысли людей, но у него нет устремлений. А торговать может лишь тот, кого ведет жадность или устремление. И во всем мире нет ничего опаснее, чем доверять такому человеку. Я написала ответ для Кимана, и ты его доставишь. Что до результатов – мы можем только ждать, а пока ждем – молиться или угрожать другим. Я дала тебе это письмо – я сделала все, что могла.

Как только старик передал Ив письмо, она тут же вручила его Лоуренсу. Вполне возможно, в этом письме была ее судьба, а она отдала его с такой легкостью. Она не храбрилась – она просто не заботилась о собственной жизни. Если все пойдет наперекосяк, Ив не будет стоить и медной монетки, а никчемные вещи выбрасывают. Лоуренс взял письмо; слова Ив напомнили ему некоего знаменитого безрассудного персонажа.