Том Джоу - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 6

— Я — пас, не мое это. Без обид. — Отодвигаю пустую тарелку и собираюсь свалить от навязчивого знакомого.

— Зря, я ведь тебя другом считаю, потому и советую. Завтра локти будешь кусать. Хочешь, поставлю сотенную за тебя? — Трой смахивает с коленей «феечек», перегибается через стол и удерживает меня за плечо. — Такой шанс — один на миллион, завтра его уже узнают как сильного бойца, и рейт ставок упадет.

— Спасибо, друг, но я обещал мамочке никогда не играть в азартные игры. — Надеюсь, в этот миг мистеру Джоу икается. Снимаю его руку с плеча и в быстром темпе сваливаю из заведения. Не нравится мне, когда еле знакомые люди начинают клясться в дружбе.

До нового дежурства остается три часа, за это время надо успеть кое-что сделать для себя. Второй уровень — особый, он единственный из плюсовых соединен с «минусовой» элитной секцией. Богатенькие ребята частенько поднимаются сюда поразвлечься или окунуться в «гангстерскую» атмосферу четвертой — десятой линий, естественно, с нехилой охраной. С других уровней доступа в вип-часть корабля нет — лифт просто не поедет, — а контролирующая автоматика корабля начислит штрафные очки к личному делу. Лифт второго уровня «скушал» карту-пропуск и без вопросов поехал на минус восьмой грузовой. Действие рискованное — если поймают с этой карточкой, то жить мне до конца полета в карцере. Чтобы не поймали, аккуратно иду по коридору «пьяной» походкой, по траектории, заранее рассчитанной в моей нейросети. Людей на грузовых уровнях не бывает, так что можно не беспокоиться о реакции посторонних на дерганые перемещения по коридору. Маневр позволяет избежать совершенно лишнего для меня внимания видеокамер. Датчики объема и массы на грузовых уровнях отключены — слишком много крыс, и ложные срабатывания очень часты. Сомневаюсь, что видеокамеры работают, но перестраховка — «наше все».

Ищу блок подзарядки роботов-уборщиков. Сейчас к блоку подключены всего двадцать шесть ботов, остальные триста семьдесят четыре слота пустуют. Блок, кроме подпитки энергией и очистки-сортировки содержимого внутреннего бака, управляет обновлением ПО ботов. Открываю щиток управления блока и скармливаю железяке карту памяти. Томительные минуты ожидания — очередное испытание для нервов. Но вот на панельке щитка зажигается зеленый огонек — ПО обновлено успешно. Время возвращаться обратно.

На шестом уровне все без изменений — по коридору ходят-разминаются люди, где-то слышен женский плач, звуки семейных ссор. У встречающихся на пути людей — уставшие лица и потухшие глаза. Долгий перелет изматывает. Для многих это шанс начать новую жизнь. На каждой остановке с корабля сходят сотни оптимистов, уверенных, что в новом мире их ждет успех. И поднимаются сотни отчаявшихся, не нашедших в этом мире места. Правда, есть и деловары, коммивояжеры, бизнесмены, жулики, карточные каталы, для которых долгие перелеты — часть жизни. Наблюдаешь за мини-вселенной шестого уровня — и поневоле становишься философом… Очередная вахта началась.

ГЛАВА 3

Они пришли, когда я спал. Шесть человек в черных мундирах службы безопасности корабля. Когда-то я представлял себе эту сцену. Читал, что если чего-то боишься — надо представить себе максимально плохой сценарий развития событий, тогда станет легче и страх уйдет. Страх воплотился в жизнь и куда-то тащит меня, не дав одеться. Успел вцепиться в вещи руками и пытаюсь надеть на себя хоть что-то по пути, получается плохо, но эсбэшникам нравится — ржут, гады, однако темпа движения не снижают. В лифте удается напялить штаны, форменный пиджак. Благодаря высокому воротнику не видно, что под пиджаком — голое тело. Смотрюсь в зеркальную стенку лифта — вид вполне приличный.

Лифт останавливается на минус первом; здесь я раньше не был, но планировку представляю. Мы идем в крыло медицинской секции. Внутренне готовлюсь к форсированному допросу с применением спецсредств. Перед вылетом мне сделали пломбу с ядом именно на такой случай, но я извлек капсулу в первый же день на борту, мало ли — прокушу ночью или поврежу поверхность пломбы едой. Теперь жалею: возможно, легкая смерть — предпочтительнее пыток. Сознание ярко показывает образы обуглившейся плоти и отрезанных конечностей, аж плохо стало. Меня заталкивают в просторный отсек, посреди которого стоят шесть каталок с телами под простынями и одна пустая — видимо, подготовили для меня. Живот скручивает, изображение уводит в сторону. Если бы не подхватили — упал бы.

— Какой впечатлительный юноша! Держи его, Джон. И разверни его от меня, а то все ботинки обблюет. — Один из сопровождающих подводит меня к крайней каталке с телом и скидывает с него простыню. На крашенной белым железной плоскости лежит Трой.

Волна облегчения — прости, бедняга Трой, — прокатывается по всему телу. Меня не поймали, это не из-за меня!

— Вы узнаете тело?

— Так точно, сэр. Это мой коллега по смене, Трой Навиц, стюард шестого уровня. — Тянусь перед начальством. На душе легко и спокойно. Сегодня точно нажрусь, нельзя же так издеваться над простыми диверсантами.

— Зачем вы его убили? — Глаза эсбэшника внимательно смотрят на меня. Эмпат, наверное. Упираюсь своими глазами в его и четко произношу:

— Сэр, я не убивал Троя Навица; в последний раз я встретил его до дежурства в кафе «Ирлица» на втором уровне, он предложил мне поучаствовать в нелегальном тотализаторе, но я отказался. Более я его не видел. — Главное — говорить абсолютную правду, никаких виляний и попыток замять скользкие моменты; эмпат чувствует все оттенки правды.

— Оправдан, свободен. От лица владельца корабля награждаю вас премией в сто гринов за беспорочную службу. Как старший по званию, начисляю вам штраф в сто гринов за неуставной вид. Хотя бы футболку под форму одевайте, молодой человек.

Вот сволочь, а! Штрафные баллы всегда начисляются в большем числе, чем наградные. Теперь в моем личном деле значатся «поощрения — одно, наказания — одно, сумма штрафных баллов — один». Еще девять штрафов — и я потеряю должность.

— Сэр. Спасибо, сэр! Прошу простить. Сэр, больше не повторится, сэр!

— Можешь заткнуться и возвращаться в свой крысятник, уведите его.

Не любят нас, жителей фронтира. Даже стюардов. Считают себя высшими людьми. Но ничего, скоро все роботы-уборщики получат новую прошивку — а там посмотрим…

Мне не дали доспать остаток ночи спокойно: через полчаса зашел один из моих «охранников» и вывернул все мозги, расспрашивая, куда меня тащили люди из СБ и что им от меня было нужно. Еле отбрехался, вроде как успокоил.

Вместо Троя никого не поставили, так что все следующее дежурство я буквально разрывался, пытаясь успеть решить все вопросы двух секторов. Хотел было написать жалобу, но владельцы корабля опередили — пришло письмо с повышением звания до «старший стюард» и увеличение оклада в полтора раза. И это при двукратном росте объема работ. Зато у старших стюардов, судя по приложенному описанию, не блокировался шокер на других «плюсовых» этажах, а такое преимущество уже стоило того.

В космосе быстро теряется чувство времени, день смешивается с ночью, а потом эти слова и вовсе теряют смысл. Для меня день — время дежурства, ночь — вся остальная часть дня. Иногда график дежурств меняют, и соответственно меняется время дня и ночи. Сбитый ритм существования больно дает по голове, но потом все снова входит в колею — день — ночь, день — ночь. Ощущаешь себя придатком корабля, механическим болванчиком с приклеенной улыбкой и немудреными интересами. А ведь не прошло и месяца со старта миссии. Требовалось срочно переключиться с профессиональных обязанностей на что-нибудь другое, чтобы не «перегореть».

Я вспомнил про кубрик Троя. Раз за его вещами никто не пришел во время расследования, то не придет и после закрытия дела. По внутренним правилам, бесхозное имущество после завершения полета переходило в собственность перевозчика, но куда чаще оно не добиралось до финиша, оседая в карманах жадного до чужого добра персонала. Надо прибрать к рукам оставшиеся от Троя вещи, пока до них не добрался кто-то более расторопный. Про мораль и этику можете рассказывать детям в богатеньких колледжах, мертвым вещи не нужны. Ключ-карта старшего стюарда открывает все двери на уровне. Легкий щелчок, зеленый индикатор замка — и дверь легко откатывается в сторону. В каюте прибрано, на прикроватном столике фото с видом на море, на стенах постеры с красотками; обычная берлога холостяка.