Том Джоу - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 49

Посматриваю на спящего юриста с подозрением — с его подачи я влез в эти неприятности. В его «ауре» нет грязных пятен контроля, но мало ли сволочи, готовой продать кого угодно за деньги? Пусть капитан наемного отряда с ним разбирается, это его служащий. Вряд ли он потерпит на своем борту «крысу».

Одно остается неизменным вне зависимости от сути произошедшего — с планеты придется улетать как можно быстрее. Соединенные Королевства — огромная территория, отреченный сынок Александера и возможные сообщники «паука» замучаются искать.

За оградой поместья машина останавливается, водитель вкалывает в шею юриста антидот. Вместе с водителем смотрим, как мужчина ошарашенно вертит головой, пытаясь определить, где он и что с ним произошло. Замечает меня, успокаивается, но смотрит с опаской. Рядом с архаичной машиной уже ждет вполне современный, люксовый флаер. В дороге не удерживаюсь от ряда вопросов. Плевать, даже если юрист продался — это не помешает ему посвятить меня в некоторые детали жизни высшего света.

— Почему ликвидацию противника стараются провести в рамках дуэли? Не проще ли врагам нанять снайпера? — В самом деле, детский сад какой-то. Зачем все эти реверансы, когда конфликт можно завершить одним выстрелом?

— Лендлордов запрещено убивать неблагородным оружием в мирное время. — Юрист даже как-то воспрянул от возможности быть мне полезным. До этого момента он ехал молча, побитой собакой ссутулившись в кресле напротив. Может, он и не виноват вовсе, кто знает…

— Вообще, в мире много чего запрещено. Но это не мешает людям убивать друг друга разнообразными способами, невзирая на закон.

— Вся верхушка СК — лендлорды, законы они принимают для самих себя. Убить лендлорда может только отчаявшийся глупец, которому нечего терять. Но и ему нельзя позавидовать — смерть будет нелегкой. Все оружие на территории СК имеет чипы, запрещающие стрельбу в привилегированные цели. Оно просто не сработает. За ношение нечипованного оружия полагаются крупные каторжные сроки.

— Это все мелочи, можно нанять наркомана, взять пороховое оружие, — пытаюсь донести до юриста свое понимание абсурдной мысли, что подобные меры могут как-то помешать.

— Поймите, правосудие в ситуациях гибели благородного сходит с ума. Несчастных случаев просто не может быть, в таких случаях осуждают абсолютно всех — и причастных, и оказавшихся рядом, и родственников… Организовать убийство через цепочку посредников тоже невозможно: даже если ликвидировать всю цепочку, заказчика все равно найдут. Плюс очень щедрое финансирование доносов на заказчиков покушений. Посреднику выгоднее сдать заказчика, чем подставлять себя и своих близких палачу.

— Но это никак не поможет трупу.

— Но и не решит проблем заказчика, так как жизнь его будет очень короткой и мучительной, с лишением всего имущества, титулов, наград. Система наказания — наглядно-назидательная. Показательная трансляция казни — по всем каналам. Поэтому только отчаявшиеся решаются на убийство. — Юрист убедителен, но все это хорошо только в теории. Никто не отменял «честное» правосудие и протекцию.

— Пусть будет так. Почему именно шпаги, а не копья или мечи? — Подхожу к главному вопросу.

— Шпаги — благородное оружие. Смерть от благородного оружия в дуэли не расследуется законом. — Юрист уже вполне пришел в себя, распрямился и держится как раньше.

— Кроме шпаг, есть иное благородное оружие?

— Дага, используется вместе со шпагой. Выбор оружия в дуэли — на усмотрение вызванного, так что вам нет необходимости в изучении тонкостей ее использования, если вы не планируете вызывать на поединок сами.

— Вот уж этого я точно делать не собираюсь. Впрочем, и быть вызванным тоже не хочу. — Сегодня улетаем, так что во всех этих занятиях не вижу ни малейшего смысла.

— К сожалению, от наших надежд и желаний мало что зависит, — расплывчато произносит мой подчиненный, рассматривая в окно проносящиеся мимо виды большого города. Мы уже в столице.

— Мы же завершили все формальности? — Настораживаюсь. — Мне прислали подтверждение и новые коды идентификации; что еще?

— Есть определенные традиции, связанные с усыновлением. К сожалению, нельзя отделаться только бумагами. Часть процедуры усыновления — выход в свет с упоминанием вашего нового имени в протоколе мероприятия или светской хронике.

— Что за бред? — Подозрительно смотрю на юриста. Может, все-таки виновен и вновь пытается отправить меня на смерть? — Какой еще выход в свет? Вам не кажется, что это само по себе звучит неразумно? Есть идентификатор, документы на титул, документы на землю, — горячусь я. Кстати, надо будет потом посмотреть, что за кусок земли мне нарезали.

— Увы, это правда. Представление главой рода нового родственника свету происходит в двенадцать лет или через некоторое время после усыновления. В вашем случае можно обойтись без сопровождения старшего ввиду совершеннолетия. Вы можете найти данную информацию в сети.

— Обязательно посмотрю. — Застываю на пару минут, пытаясь разобраться в хитросплетениях интернета СК, в итоге подключаю Ницше и за несколько секунд перелопачиваю гору информации. Все верно, такая процедура есть, дается тридцать дней на прохождение с момента наступления двенадцатилетнего возраста или усыновления. Уважительных причин для увеличения срока — нет. В случае болезни рекомендуется организовать прием у себя. Хорошее предложение, с учетом того, что приглашения надо разослать за полтора месяца до приема. Видимо, вариант для тяжелобольных.

— Друг мой, а почему вы не рассказали мне все это до покупки титула? — интересуюсь, подпуская в голос медовые нотки. Так бы и прибил чем-нибудь тяжелым!

— Но ведь процедура — полнейшая формальность. — Он растерянно разводит руками. — Подобных приемов — десятки. Зайти, отметиться, выйти — никаких проблем не должно быть.

— Так, замнем для ясности. Приглашение требуется? — Отставить панику, надо решать, как выбираться из этого. Отказываться от титула и терять два миллиона я категорически не согласен. — Еще какие-то детали?

— Приглашение можно взять за неделю до мероприятия, так как резервируется столик. Можно прийти одному или взять с собой одного человека, на него выписывать пропуск не требуется.

— Именно человека? — Посматриваю на Ницше, уютно свернувшегося на полу флаера. Кажется, шанс выжить все-таки есть.

— На билетах явно не отмечается. Просто «Веттин плюс один». — Юрист задумчиво бормочет что-то под нос, пытаясь вспомнить возможные запреты на посетителей. — Четко определенных запретов нет, даже удивительно. Если вы ожидаете неприятностей, я все же рекомендовал бы взять с собой бретера-защитника, на всякий случай.

Я уже успел обдумать этот вариант и с сожалением отклонил подобное решение проблемы. Хороших защитников вряд ли можно нанять быстро, а плохие не решают проблему, так как после поражения наемника на вызов в любом случае придется отвечать уже лично мне. Значит, надо учиться самому. В любом случае, ставку в возможном конфликте я делаю на четырехлапого друга и подарок от саркофага, а учеба фехтованию — скорее перестраховка.

— Обязательно воспользуюсь вашим советом. Кажется, мы уже подлетаем к космодрому? — Смотрю в окошко. Впереди — ровное плато взлетного поля.

На корабле излагаю всю суть претензий капитану. Тот хмурится, но работника защищать не спешит. Все решит слово штатного эмпата. На допросе мне присутствовать не разрешили, отговорившись пунктом контракта, запрещавшим нанимателю вмешиваться в работу экипажа.

Несмотря на некоторые проснувшиеся и приобретенные таланты, эмпатом я так и не стал. Просто не понимаю, что я должен видеть или чувствовать в человеке, когда он врет. Впрочем, стоит ли этому удивляться — эмпаты учатся этому годы, причем не используя базы знаний. Больно уж штучный продукт, индивидуальный. Массовому производству не поддается.

В ожидании вердикта службы безопасности наемников прилег на пару минут в своей каюте и сам не заметил, как уснул.