Сфинкс - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 4

Она долго ничего не отвечала, даже когда Гин быстро обвел ее взглядом, она не шелохнулась и не улыбнулась. Наконец, когда они проезжали Уотергейт, она сказала:

— У меня нет мужчин, вообще никаких.

— Никаких? — переспросил он удивленно. — Нет даже пожилых обожателей, которые надоедают приглашениями на ужин и покупают вам изумрудные ожерелья?

Она потрогала ожерелье.

— Его никто не покупал, это фамильная драгоценность. Нет, у меня нет ни пожилых, ни молодых обожателей…

То, как она это сказала, заставило его недоверчиво нахмуриться.

— Не хотите ли вы сказать, что у вас вообще никого нет?

— Нет, Гин, и никогда не было.

Он смотрел вперед на дорогу, на светящиеся задние фары ее лимузина. Он не мог поверить, чтобы девушка с такой внешностью и фигурой, как у Лори, никогда ни с кем не встречалась. Ей было лет девятнадцать-двадцать, большинство вашингтонских девиц в ее возрасте уже переспало с половиной Госдепартамента и с целой плеядой конгрессменов и сенаторов. Он понимал, что она не такая, как эти девицы, но даже самая добропорядочная девушка из самой хорошей семьи обычно встречается с парнем, хотя бы с каким-нибудь положительным студентом из Гарварда.

— Вы девственница? — спросил он.

Она подняла подбородок и посмотрела на него. Ее взгляд был таким же холодным и равнодушным, как и тогда, когда он впервые увидел ее у Ширра.

— Вы это так называете? — спросила она.

Он был взволнован.

— Я не знаю, как это назвать иначе. Я очень удивлен.

— Это такая редкость в наше время, что незамужняя девушка невинна?

Он отвернулся в смущении:

— Да, наверное. Возможно… Но вы не…

— Я не похожа на невинную девушку?

— Я этого не говорил.

— Но вы мне начали говорить о том, как я сексуальна, как только подошли ко мне. Если вы находите меня сексуальной, значит, вы думаете, что я сплю с мужчинами.

— Вовсе нет! Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что лично я так вас воспринимаю. Когда я увидел вас, приблизился к вам, я почувствовал сексуальное возбуждение. Это комплимент, а не оскорбление. Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли.

Лори ничего не ответила. Он подумал, что смутил ее, но когда взглянул на нее снова, то увидел легкую улыбку на ее лице.

— Бог мой! — воскликнул Гин. — Мне попадались странные девушки, но вы самая необычная, какую я когда-либо встречал.

Она засмеялась и указала на машину впереди:

— Вы должны лучше следить за дорогой, мы почти приехали.

Они находились в четырех-пяти милях от центра города. Это был престижный зеленый пригород, застроенный довоенными домами с колоннами и белыми ставнями. Матье ехал впереди по узкой извилистой дороге, которая в одном месте стала похожа на туннель из-за нависающих крон деревьев, затем они проехали вдоль высокой стены, заросшей мхом и плющом, с острыми ржавыми шипами наверху.

— За этой стеной наш сад, — сказала Лори, — а дом совсем рядом.

Сверкая фарами, лимузин свернул за угол. Они припарковали машины в полукруглом проезде прямо напротив высоких стальных ворот. За воротами Гин разглядел посыпанную гравием дорогу, тонущую во мраке. Дом, очевидно, находился далеко от дороги — его не было видно.

Матье не выключил мотор своей машины, он сидел и наблюдал за ними в зеркальце. Струйка дыма поднималась из выхлопной трубы и растворялась в дождливом ночном воздухе.

— Это конец пути, дорогая мисс Сэмпл? — спросил Гин. — Да, мы приехали, — сказала Лори, застегивая накидку.

— Вы думаете, что я просто вас здесь высажу, и все?

Она посмотрела на него зелеными кошачьими глазами:

— А что же еще? Вы предложили отвезти меня домой, и вот мы приехали.

— Вы даже не пригласите меня на чашку чая?

Она покачала головой:

— Прошу прощения. Я бы вас пригласила, но моя мама неважно себя чувствует.

— Но я не собираюсь беспокоить ее, она может оставаться в кровати.

Лори коснулась его руки:

— Гин, вы очень славный, и вы нравитесь мне…

— Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Очень хорошо, я все понимаю.

— Это не так.

Он поднял руки, сдаваясь.

— Я знаю, что так, а что не так, — сказал он. — Вы привлекательная девушка, у вас очень замкнутая семья, и вы делаете то, что одобряет ваша мамочка, как в старые добрые времена. Мне это нравится.

— Что вы имеете в виду?

— То, что я позвоню вам завтра в положенное время, представлюсь вашей маме и попрошу разрешения пригласить вас на ленч. Я даже обязуюсь доставить вас домой дотемна.

Лори долго смотрела на него, затем медленно покачала головой:

— Гин, это невозможно.

— Почему невозможно?! Невозможно пригласить вас пообедать?

Лори отвернулась.

— Вы мне нравитесь, — сказала она, — поэтому я не могу пойти с вами.

— Я нравлюсь вам, и поэтому вы не пообедаете со мной? Где же логика?

Лори открыла дверцу машины.

— Гин, — сказала она мягко, — я думаю, будет лучше, если вы забудете нашу встречу. Пожалуйста, для вашего же блага. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

Гин раздраженно почесал затылок.

— Лори, я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе. Хоть я не специалист по израильскому кун-фу, но у меня есть кое-какой опыт, и я неплохо защищен от эмоциональных потрясений. Если бы я отступал перед каждым увлечением только потому, что могут пострадать мои чувства. Бог мой, я бы до сих пор, как вы, оставался девственником!

— Гин, пожалуйста…

— Вам легко говорить «пожалуйста», но я ничего не понимаю. Если вы находите меня невероятно уродливым и неприятным, я еще могу вас понять, но ведь это не так. Я отвез вас домой. Я считаю, что вы красивы и очень привлекательны. И я даже не заслужил объяснения?

Она молчала. Половина ее лица была красной от света фар. Непрерывное жужжание восьмилитрового мотора лимузина неприятно напоминало Гину, что Матье наблюдает за ними. Поэтому он не мог сосредоточиться, чувствовал себя уязвимым, незащищенным. Забавная ситуация превращалась в отвратительную.

— Гин, — прошептала наконец Лори, — я ухожу.

Она уже начала выходить из машины, как вдруг он протянул руку и схватил ее за запястье. Лори отпрянула с такой силой, что Гин чуть не потерял равновесие, но потом неожиданно расслабилась и позволила ему усадить себя обратно на сиденье. Он наклонился и поцеловал ее.

Ее губы были мягкие и влажные, но она не открывала их. Гин придвинулся еще ближе, пытаясь кончиком языка разжать их, но она неловко откинула назад голову, и ему это не удалось. Этот поцелуй школьницы с плотно сжатыми губами совершенно разочаровал его, он ожидал большего от такой чувственной девушки.

Левой рукой Гин коснулся ее плеча. Лори пыталась оттолкнуть его, но он, не обращая на это внимания, принялся поглаживать ее упругую теплую грудь. Однако в следующий же момент Гин отшатнулся, почувствовав острую боль в кончике языка. Лори быстро выбралась из машины.

Гин потрогал язык. На пальцах была кровь. Во рту чувствовался тошнотворный привкус. Из нагрудного кармана он достал носовой платок и поднес его к губам.

Лори стояла рядом, озабоченно хмурясь. Он даже не взглянул на нее. Боже! Его укусила эта проклятая великовозрастная девственница! Он не мог понять, на кого он злился больше — на Лори, которая закусила на ночь его языком, или на самого себя за то, что полез целоваться к девице, которая действительно была помешана на всяких предрассудках.

— Гин…

Он по-прежнему не смотрел на нее.

— Гин, извините, но вы вынудили меня.

Он кашлянул и выплюнул кровь в платок.

— Идите домой к своей мамочке, — пробормотал он.

— Гин, вы должны понять, что из этого ничего бы не вышло, никогда.

— В следующий раз, если я захочу, чтобы меня съели живьем, я отправлюсь прямо к крокодилам.

— Пожалуйста, Гин, разве вы не понимаете, что нравитесь мне?

Он чувствовал привкус крови. Укус был серьезный и глубокий, кровь не унималась. Теперь у него с Матье было нечто общее — пострадавший язык.