Сфинкс - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 23

Гин повесил плащ на вешалку и подошел к ней. Он сознательно делал усилие не смотреть на нее.

— Лори, — сказал он очень нежно, наклонился и поцеловал ее.

Она закрыла глаза, Гин почувствовал, как кончик ее языка приоткрывает его губы, возбуждающе касается его зубов и неба. Но ее губы по-прежнему не разжимались до конца и не позволяли его языку проникнуть в ее рот. «Остерегайся зубов!» — сказал ему холодный внутренний голос. Гин сжал ее запястья. Лори улыбалась. Она была немного неуверена, но очень довольна, что он вернулся.

— Гин, я скучала. — В ее глазах заблестели слезы.

В эту минуту прозвучал низкий голос:

— А, вот и мой блудный зять!

Миссис Сэмпл в вечернем платье, почти в таком же открытом, как у Лори, спускалась по лестнице. Ее серебристые волосы были безукоризненно уложены, шею украшало ожерелье из жемчуга и серебра.

— Миссис Сэмпл, — сказал Гин, подавая ей руку, — не знаю, что и сказать.

— Не надо ничего говорить, непостоянный молодой человек, — сказала миссис Сэмпл. — Лори мне все рассказала, я вас понимаю. Конечно, это шокировало вас. Лори следовало бы предупредить вас, но это так естественно для меня и для Лори, что ей даже в голову не пришло сказать вам об ее отличии заранее. Ужин подадут через несколько минут, я думаю, вы проголодались. У вас такой вид, словно вы весь день провели на скамейке в парке.

Спустя пятнадцать минут они сидели за обеденным столом. Матье, безмолвный и официальный, в плохо сидящем фраке, подавал им горячее консоме. Столовая была прекрасной комнатой с отделанными европейским дубом стенами, с длинным полированным обеденным столом в стиле «Чиппендель», отражающим мерцающие огоньки свечей и бледные очертания лиц.

Лори вся сияла. Поднося к губам бокал с вином, она улыбалась ему и смотрела на него с такой любовью, что он сдался, не сопротивляясь. Кто бы она ни была, кем бы ни были ее предки, она, бесспорно, самая красивая девушка, какую он когда-либо встречал, и только это сейчас имело значение.

— Ну, Гин, — сказала миссис Сэмпл, доедая суп, — вы ничего не хотите нам рассказать?

— О том, что случилось?

— Конечно.

— Но это же…

Миссис Сэмпл подняла холеную руку с длинными, чуть загнутыми ногтями.

— У нас в семье, Гин, мы обсуждаем все открыто и свободно. На этом настаивал мой покойный супруг. Он говорил, что у друзей не должно быть секретов, секреты могут быть только между врагами.

— Ну, — начала Гин, смущенно вытирая рот, — я затрудняюсь объяснить. Я совсем не ожидал этого, я говорю о Лори, не был готов к этому. Я имею в виду особенности ее строения.

— Я вас понимаю, — ответила миссис Сэмпл сочувственно. — И поэтому вы ушли на весь день — как бы это сказать — переосмыслить и сориентироваться?

— Да, это так.

— Ну, и вам это удалось? Или вы еще не приняли решения?

— Я разговаривал с одним психологом. Помнишь, Лори, он был тогда на вечеринке у Уолтера Фарлоу? Он сказал, что, если я искренне люблю тебя, я смогу принять тебя такой, какая ты есть. Он хороший парень, и я верю ему. И я знаю, что, несмотря ни на что, я люблю тебя.

— О Гин, — прошептала Лори.

Миссис Сэмпл позвонила, чтобы подавали следующее блюдо.

— Как я рада слышать это, Гин, — сказала она, просияв от удовольствия. — Ну, а теперь попробуйте канадского лосося. Это очень вкусно.

Ночью он проснулся от того, что услышал странное ворчание над ухом. Он открыл глаза и повернулся на другой бок. Лори крепко спала, ее золотистые волосы рассыпались по подушке. Она что-то бормотала во сне. Он наклонился послушать, что она говорит, но это было вовсе не похоже на слова. Она ровно дышала, и при этом из ее груди раздавались низкие урчащие звуки. Гин посмотрел на часы. Два часа ночи. Он обвел глазами комнату, но ничего не мог разглядеть — круюм была непроницаемая тьма. Он снова лег. Вдруг Лори начала вздрагивать. Дыхание ее сделалось шумным и тяжелым. Она швыряла и молотила одеяло так, будто боролась с кем-то. Она рычала и щелкала зубами, как свирепое животное, и в то же время казалось, она борется сама с собой, пытается сделать над собой усилие.

Гин включил ночник. Глаза Лори все еще были плотно закрыты, но она все перевернула на кровати, дергала свою ночную сорочку и царапала простыни. При этом она пронзительно вскрикивала и рычала низким грубым голосом.

— Лори! — закричал Гин. — Лори, ради Бога!

Он попытался схватить ее за руку, но она вывернулась и царапнула его по щеке. Гин почувствовал боль, и когда промокнул лицо простыней, увидел на ней кровь.

— Ты меня поцарапала! — завопил он.

Разъяренный и напуганный, он ударил ее по щеке так сильно, что заныла ладонь. Лори еще некоторое время вздрагивала, затем тихо легла, но дышала так, будто за кем-то гналась.

— Лори, что происходит? — прошептал Гин. — Черт возьми, Лори, отвечай!

Еще несколько минут она лежала, тяжело дыша и не обращая на Гина внимания, затем медленно повернула голову и уставилась на него. Ее глаза с сильно уменьшенными зрачками были такие грозные и жестокие; и он вспомнил, что уже видел этот безжалостный звериный взгляд, когда спал в соседней комнате с раненым плечом.

— Лори? — повторял он. — Лори, ты ли это?

Все еще не сводя с него глаз, она широко растянула губы и, оскалившись, зарычала. Гин увидел острые желтые изогнутые зубы. Она приподнялась на руках и поползла по кровати, подбираясь к нему. Сначала его будто парализовало, он не мог сдвинуться с места, но Лори подбиралась все ближе. Гин опомнился, скатился с кровати и, спотыкаясь, побежал к двери. Лори добралась до края кровати и, стоя на коленях, зарычала, как львица, высматривая его в темноте и тяжело дыша. Гин похолодел от страха. Это была совсем не Лори. Каким лучистым и ласковым было ее лицо сегодня вечером, как бесстрастно и по-звериному свирепо она смотрит на него сейчас. Ее волосы растрепались, как львиная грива, комната наполнилась резким мускусным запахом ее тела.

— Лори… — шептал он и тряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

Ее звериные глаза открылись шире, будто она услышала его.

— Лори, если ты здесь, если это ты, Лори, послушай меня!

Отступая к двери, Гин схватил свой халат и медленно обмотал вокруг кисти. Он вспомнил, что так делал Тарзан в фильме, когда на него нападала львица, и почему-то это казалось ему сейчас лучшей защитой.

Они не сводили друг с друга глаз, напряжение росло — охотник и добыча, хищник и жертва, — это было невыносимо.

— Лори, — сказал он хрипло. — Это я, Гин! Неужели ты не узнаешь меня?

То, что произошло дальше, чуть не сделало его заикой. Лори соскочила с кровати и поползла к приоткрытому окну. Она толкнула рукой раму, открыла окно шире и взобралась на узкий подоконник. Она медленно повернула голову, снова посмотрела на него прищуренными глазами и, прежде чем он успел остановить ее, выпрыгнула из окна.

— Лори! — закричал он.

Гин подбежал к окну и посмотрел вниз. Она камнем упала с высоты в тридцать футов на гравий, но как он ни вглядывался в темноту, ничего не увидел. Было только слышно, как шелестят листья дубов на ветру. Ни белой ночной сорочки, ни разбившейся Лори, ничего.

Краем глаза он заметил какой-то белый силуэт, бегущий к кустам. Это существо бежало очень быстро, так может бежать только животное, делая быстрые, чуть прихрамывающие скачки.

Все еще дрожа от страха, Гин пошел в ванную и выпил стакан воды. Затем сел в кресло у кровати и закурил. Первое, что пришло ему в голову, — сделать что-нибудь разумное: разбудить мать Лори, или постучать в комнату к Матье, или вызвать полицию, но потом он осознал, что должен воспринимать все, что произошло с Лори, очень терпимо и осторожно.

Думая о случившемся только что кошмарном эпизоде, он не мог поверить в это сверхъестественное перевоплощение. Наверное, Питер Грейвз прав, у Лори просто психическое расстройство, заставляющее ее думать, что она человеколев. Но как же тогда она выпрыгнула из окна с тридцатифутовой высоты головой вперед и, судя по всему, осталась невредима? А этот звериный запах, он до сих пор не выветрился…