Маниту - Мастертон Грэхем (Грэм) - Страница 32

Я отвернулся, упал на спину и бросил машинку к магическим воротам и невыразительной фигуре демона, Как и все другое здесь, она летела по длинной дуге, медленно вибрируя. Казалось, что прошел век, прежде чем она пересекла границу круга.

Я не знал, что может случиться. Я лишь лежал, оледенев от холода, свернувшись в клубок как эмбрион, ожидая минуты, когда вибрирующая машинка достигнет цели. Наверно, я даже прикрыл глаза и на секунду заснул. Когда человек замерзает, то он думает только о сне, тепле и отдыхе. Пишущая машинка коснулась пульсирующего силуэта Звездной Бестии и тогда случилось что-то необычное. Она взорвалась дождем металла и пластика, а я лишь на секунду заметил что-то в этом взрыве, что-то, будто бестелесную гримасу ярости. И хотя это не имело формы или очертаний, и тут же исчезло без следа, оно оставило память картины в глазах, так как будто кто-то щелкнул фотовспышкой в темноте.

Звездная Бестия скорчилась. Тучи облаков свернулись внутрь, будто хлопья ужасного морского анемона. Траурный вой вознесся и упал удивительным, тревожным стоном. Я понял, что если я хочу отсюда выбраться, то я лишь теперь имею единственный случай для этого. Я приподнялся и на четвереньках побрел к выходу, не оглядываясь.

Когда я пришел в себя, я сидел в коридоре у закрытой двери. Поющая Скала чертил вокруг нее защитные знаки, должные, по крайней мере на определенное время, задержать Мисквамакуса в помещении.

— Ты свихнулся! — сказал он. — Совершенно свихнулся!

Я сбросил с волос тающий иней.

— Я еще живой. По крайней мере я пытался добраться до Мисквамакуса.

Поющая Скала покачал головой.

— Ты не имел ни малейшего шанса. Он бы тебя давно обработал, если бы не мои защитные чары.

Я закашлялся и поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— Знаю, Поющая Скала. Благодарю. Но я должен был попробовать. Иисусе, ну это Звездная Бестия и холодная же… Я чувствую себя так, будто прошел двадцать миль в снежный буран.

Поющая Скала встал на ноги и посмотрел через окошечко.

— Мисквамакус не двигался. Бестия исчезла. Считаю, что время убраться и нам.

— Что будем делать? — спросил я. Поющая Скала помог мне встать. — И что еще более важно, как ты думаешь, что собирается делать Мисквамакус?

Индеец повел лучом фонаря назад, чтобы убедиться, что за нами никто не идет. Шепотом он медленно ответил:

— Мне кажется, что я знаю, к чему он стремится и считаю, что самым разумным будет исчезнуть отсюда. Если он делает то, что я думаю, что он делает, то жизнь в этих окрестностях станет решительно нездоровой.

— Но ведь мы же не можем его так оставить.

— Не знаю, что бы еще мы смогли сделать. Хотя на самом деле он не творит свою магию такой цельной и могучей, как я ожидал, все равно он слишком силен, чтобы его двигать.

Мы быстрым шагом шли через мрачные коридоры в сторону лифта. На десятом этаже царила темнота и тишина, а шум наших шагов был приглушен, как будто мы шли по траве. Я сбился с дыхания, пока мы добрались до последнего поворота и увидели ожидающий нас лифт с раскрытыми настежь дверьми. Я вытащил свои ботинки из дверей и нажал на кнопку последнего этажа. С облегчением мы оперлись на стену. Мы чувствовали, как лифт несет нас наверх, к безопасности.

Когда мы вышли на яркое освещение восемнадцатого этажа, нас уже ожидал внушительный приветственный комитет. Доктор Уинсом вызвал полицию и восемь или девять вооруженных фараонов шастали между врачами и санитарами. Появилась и пресса, а люди из Коламбиа Броадкастин Систем уже расставили свои камеры. Как только появились мы, тут же поднялся шум вопросов и криков. Лишь силой я смог пробиться через всех этих людей в кабинет Джека.

Сам Джек восседал в углу с огромной повязкой на руке, охраняемый санитаром. Он выглядел бледным и болезненным. Но видимо он отказался покинуть поле боя.

— Как там? — обратился он ко мне. — Что творится внизу?

Доктор Уинсом, еще более багроволицый, чем раньше, протиснулся вперед.

— Я должен был вызвать полицию, мистер Эрскин, — заявил он. — Я считаю, что положение угрожает безопасности людей. Я сделал это для безопасности всех заинтересованных. Здесь находится лейтенант Марино, и, как я думаю, он хотел бы задать вам несколько За Уинсоном я заметил хорошо знакомое мне лицо, вынужденную улыбку и подстриженные ежиком волосы. Я махнул рукой, и Марино кивнул мне головой.

— Мистер Эрскин, — начал он, протискиваясь ближе. Пять или шесть репортеров собрались вокруг нас, вытягивая блокноты, а телевизионщики настроили свои камеры. — Я хотел бы узнать от вас некоторые подробности.

— Можем ли мы поговорить один на один? — спросил я. — Я не думаю, что здесь наилучшее место.

Марино пожал плечами.

— Раньше или позже, но пресса все узнает. Я прошу только сказать: что творится? Доктор Уинсон уведомил нас, что имеется опасный пациент. Как я понимаю, он уже убил одного человека, ранил врача и не собирается на этом остановиться.

Я кивнул головой.

— Это правда. В определенном смысле.

— В определенном смысле? Что это должно значить?

— Собственно, он не является пациентом. И он не убивал этого человека так, как понимает закон, определяя убийство. Не, я не могу здесь вам все объяснить. Давайте поищем какой-то пустой кабинет или что-то такое.

Марино посмотрел на репортеров, камеры телевидения, полицейских и санитаров.

— Хорошо, — согласился он. — Если так вам будет легче… Доктор Уинсон, есть ли здесь пустая комната?

Журналисты застонали от разочарования и начали вопить о беззаконном утаивании фактов, но лейтенант не уступил. Я кивнул Поющей Скале и вместе с Марино и его заместителем, детективом Нарро, заперлись в кабинете санитарки отделения. Репортеры столпились у дверей, но мы разговаривали быстро и тихо, чтобы они не могли нас подслушать.

— Лейтенант, — начал я. — Это очень трудное дело и я не знаю, как лучше его объяснить.

Марино выставил ноги на стол и вынул пачку сигарет.

— Попробуйте, — сказал он закуривая сигарету.

— Так вот: человек на десятом этаже — это безумец, обуянный жаждой убийства. Это индеец и он желает мстить белым.

Лейтенант Марино кашлянул.

— Продолжайте, — терпеливо сказал он.

— Проблема в том, что он не является обыкновенным человеком. Он обладает определенными способностями и умениями, которых не имеют обыкновенные люди.

— Он может одним прыжком перескакивать через небоскребы? — спросил Марино. — Бежать быстрее, чем пистолетная пуля?

Поющая Скала хмуро рассмеялся.

— Вы намного ближе к правде, чем вам кажется, лейтенант.

— Я должен это понять так, что внизу у вас Супермен? Или скорее Супер— краснокожий?

Я выпрямился в кресле, стараясь выглядеть человеком серьезным и достойным доверия.

— Это звучит смешно, лейтенант, но это почти полностью соответствует правде. Индеец внизу — это шаман, который использует свои магические силы, чтобы отомстить. Присутствующий здесь Поющая Скала сам является шаманом из племени сиуксов. Он помогает нам. Он уже несколько раз спас человеческую жизнь. Думаю, что вы должны выслушать то, что он может об этом сказать.

Марино снял ноги со стола и посмотрел на Поющую Скалу. Он несколько раз затянулся сигаретой, потом заявил:

— Некоторые детективы любят сумасшедшие дела. Они вылезают из шкуры, чтобы разгадать какую-нибудь безумную загадку или что-то подобное. А что люблю я? Я люблю простые, ясные убийства. Жертва, мотив, оружие, приговор. А знаете, что мне чаще всего попадается? Сумасшедшие дела. Вот что мне попадается.

Поющая Скала повернул свою разорванную щеку.

— Разве это выглядит безумно? — спокойно спросил он.

Лейтенант Марино пожал плечами.

— Скажу прямо, — сказал шаман. — У нас не слишком много времени, и если даже вы сейчас мне не поверите, то поверите, когда все это настанет. Мой друг прав. Этот человек внизу — это индейский шаман. Я не буду испытывать ваше воображение, объясняя, откуда он тут появился и что он делает на десятом этаже частного госпиталя. Однако, уверяю вас, что его сила как можно более реальна и крайне опасна.